Роль мужчины в истории
Особенности биологии человека помножить на патриархальное устройство общества: некоторые облеченные властью мужчины смогли внести непропорционально большой вклад в современный генофонд
Иллюстрация: Wikimedia Commons
Так уж все устроено в биологии людей, что один мужчина может иметь гораздо больше детей, чем одна женщина. Женщина сначала в течение девяти месяцев вынашивает ребенка, а потом несколько лет ухаживает за ним и только после этого может родить следующего малыша. А мужчины могут наплодить множество потомков, вкладываясь в каждого по минимуму. И эффект этой биологической разницы усиливается социальными факторами, поскольку во многих обществах предполагается, что мужчина не обязан проводить с детьми много времени.Это цитата из книги известного американского генетика Дэвида Райха «Кто мы и как сюда попали. Древняя ДНК и новая наука о человеческом прошлом» (выходит в мае в издательстве Corpus). Получается, продолжает автор книги, что влияние на генофонд облеченных властью мужчин должно быть больше, чем могущественных женщин, если судить по их генетическому вкладу в следующие поколения. Что мы и видим по генетической картине.
С разрешения издательства публикуем два отрывка из главы «Геномика неравенства». В одном идет речь о теории «звездных кластеров», помогающей возвести генеалогические линии миллионов ныне живущих людей к какому-то одному «звездному» предку эпохи Средневековья – условному Чингисхану.
Другой отрывок рассказывает о детях и внуках Томаса Джефферсона, одного из отцов-основателей США, от его чернокожей рабыни Салли Хемингс. Эта связь по понятным причинам долго замалчивалась (и даже отрицалась, однако теперь ее история помогает проследить, каким образом формировалось смешанное расовое общество современной Америки.
Важно: в ближайшее время книги «Корпуса» будут выходить только в электронном и аудиоформатах. Следить за появлением новинок удобно на сайте издательства.
Чингисхан, отец миллионов
Мужчины сильно различаются по числу потомков – у одних очень много отпрысков, у других мало, – а значит, можно поискать в прошлом геномные признаки этого различия и отсюда выяснить степень социального неравенства во всем обществе, а не только между мужчинами и женщинами.
Яркий пример подобного неравенства, видного по числу мужских потомков, дает империя Чингисхана, простиравшаяся от Китая до Каспийского моря. Преемники Чингисхана, в том числе его сыновья и внуки, после его смерти в 1227 году еще больше расширили границы монгольской империи – на востоке до Кореи, на западе до Центральной Европы и до Тибета на юге. Монголы наладили систему станций со свежими конями в стратегически важных местах, позволявшую быстро передавать информацию по колоссальной, протяженностью восемь тысяч километров, территории.
В таком интегрированном виде монгольская империя просуществовала недолго: например, династия Юань, которую монголы установили в Китае в 1279 году, пала уже в 1368-м. Но в период своего расцвета империя монголов оказала колоссальное влияние на генетику евразийского населения.
В работе 2003 года Кристофер Тайлер-Смит с коллегами показали, что сравнительно небольшое число правящих мужчин монгольского периода внесли непропорционально огромный вклад в геномы миллиардов сегодняшних восточных евразийцев. Опираясь на анализ Y-хромосом, ученые вывели, что в «монгольское» время жил некий мужчина, чье прямое мужское потомство на сегодняшний момент исчисляется миллионами, населяющими территорию в бывших границах монгольской оккупации.
Данные говорят, что около 8% мужского населения в бывших владениях монголов имеют своеобразную последовательность Y-хромосомы – или же отличающуюся от нее несколькими мутациями. Тайлер-Смит назвал это явление «звездным кластером», желая подчеркнуть, что начало ему положил всего один плодовитый мужчина; по его оценкам, основанным на числе накопленных в Y-хромосомной линии мутаций, время жизни зачинателя данной линии приходилось на период от 13 до семи столетий назад. Чингисхан вписывается в эти рамки, так что можно допустить, что именно он был обладателем столь удачливой Y-хромосомы.
Звездные кластеры не ограничиваются Азией. Генетик Дэниел Брэдли с коллегами обнаружили у населения Ирландии особый Y-хромосомный тип с числом нынешних носителей от двух до трех миллионов. Данный тип берет начало от предка, жившего около 1500 лет назад. Особенно часто он встречается у людей с фамилиями из династии О’Нил (что означает буквально «сын Нила», или Ниалла) – это потомки одной из наиболее могущественных королевских семей средневековой Ирландии, а конкретнее, Ниалла Девяти Заложников, легендарного воителя раннего периода ирландского Средневековья. И если Ниалл действительно существовал, то он вполне мог быть зачинателем данной Y-хромосомной когорты.
Звездные кластеры захватывают воображение, потому что они связаны, порой спекулятивно, со знаменитыми историческими фигурами. Но, что важнее, звездные кластеры рассказывают об изменениях в социальной структуре, происходивших некогда в прошлом, и узнать о них каким-то иным путем очень трудно. Это та область знаний, где анализ Y-хромосом и митохондриальной ДНК может быть информативным даже без всего остального генома.
Возьмем, к примеру, вечный спор историков о роли личности в истории, то есть о степени влияния на исторические события отдельного человека, чьи действия непропорционально сказываются на последующих поколениях. Анализ звездных кластеров дает объективную информацию о значимости правящих личностей в условиях крайнего неравенства в разные моменты истории человечества.
Томас Джефферсон, влюбленный рабовладелец
Вскоре после Конституционного конвента 1787 года Томас Джефферсон, будущий президент США, вступил в связь со своей рабыней Салли Хемингс. Джефферсон владел огромной плантацией в Виргинии, штате, где 40% населения составляли рабы. У афроамериканки Салли трое из четырех бабушек и дедушек были европейцами. Но мать ее матери, то есть бабушка по материнской линии, была потомком африканских рабов, а по законам Виргинии статус раба наследовался от матери.
У Джефферсона и Хемингс родилось шестеро детей. Об этой связи Джефферсона, величайшего американского просветителя, мыслителя, автора Декларации независимости США, много спорили, утверждая, что он бы не допустил незаконных семейных отношений. Однако исследование 1998 года показало четкое сходство Y-хромосомы мужских потомков Истона Хемингса Джефферсона, младшего сына Салли, и Y-хромосомы мужской линии, идущей от брата отца Джефферсона.
Конечно, это генетическое сходство можно объяснить и тем, что отцом тех детей был некий родственник Джефферсона, а не он сам. Но никаких исторических свидетельств этому нет, а вот обратному – связи Джефферсона с Хемингс – как раз есть: это вполне надежные записи, сделанные в XIX веке Мэдисоном Хемингсом, другим сыном Салли. Так что исследование, проведенное в 2000 году Фондом Томаса Джефферсона, заключает, что вся эта внебрачная история, по всей видимости, правдива.
Согласно записям Мэдисона Хемингса, его мать имела возможность получить свободу, потому что присоединилась к Джефферсону во Франции, где рабство было запрещено, но она предпочла поехать с ним в Америку рабыней, оговорив условие, что ее дети когда-нибудь станут свободными.
Хемингс было лет 14–16, когда во Франции завязались их отношения, то есть она была на тридцать лет моложе Джефферсона, поэтому зависела от него. К тому же она приходилась сводной сестрой Марте Рандольф, жене Джефферсона, умершей при трудных родах несколькими годами раньше, – отец Марты имел тайную связь с матерью Салли Хемингс.
Ученые пытаются подсчитать, насколько широко были распространены в США подобные семьи. Смешанные союзы зачастую не регистрировались, а кем записывать детей от таких союзов – в каждом штате решали по-своему. Здесь может помочь генетика, так как по ДНК можно в принципе обрисовать процесс появления смешанного сообщества в США. И хотя никто еще не изучал ДНК из погребений афроамериканцев, но есть исследования генетики нынешней афроамериканской популяции.
В 2001 году Марк Шрайвер провел анализ мутаций, которые кардинально различаются по частоте у европейцев и у западных африканцев (он работал с образцами афроамериканцев из Южной Каролины). По частоте этих мутаций Шрайвер с коллегами пытались выяснить, какой вклад достался афроамериканцам от предков, живших в Европе несколько десятков поколений назад.
Самая высокая доля (18%) обнаружена у жителей Колумбии, столицы штата, – в сравнении с городами других штатов это нижняя граница диапазона. На побережье Южной Каролины, включая и порт работорговли Чарлстон, европейский вклад составляет 12% и меньше, что, по мнению авторов, объясняется постоянным притоком черных рабов со своим генетическим наследием.
А самая низкая оценка европейских генов выявилась у жителей островов Си-Айлендс – 4%. Вероятно, это связано с долгой исторической изоляцией селившихся здесь рабов. Интересно, что изоляция проявилась и в языке, на котором говорят островитяне: они единственные афроамериканцы, у которых в ходу язык галла с африканской грамматикой.
В Y-хромосомах и в митохондриальной ДНК, как выяснилось после проведенного сравнения, частоты «европейских» и «африканских» мутаций существенно различаются. И получается, что европейское наследие в основном исходит от мужчин, а африканское – от женщин, что отражает социальное неравенство в смешанных парах: свободный мужчина и рабыня.