Все, что нас не убивает, делает нас более равными
Тотальные войны, революции и эпидемии иногда приводят к сокращению экономического неравенства. Ценой миллионов жертв
Альбрехт Дюрер: Четыре всадника Апокалипсиса, 1496—1498.
Пересказ книги Вальтера Шайделя The Great Leveler: Violence and the History of Inequality from the Stone Age to the Twenty-First Century (Princeton University Press, 2017)
Вальтер Шайдель (фото: личная страница автора на Stanford.edu)
Контекст
Вальтер Шайдель (иногда его на английский манер называют Уолтер Шейдел) – австрийский историк, профессор Стэнфорда, специалист в области экономической истории и исторической демографии. Мы уже писали о его концепции мировой истории и связи между насилием и неравенством. Эта концепция изложена в последней по времени большой работе Шайделя – бестселлере «Великий уравнитель: насилие и история неравенства с каменного века до XXI столетия».
Неравенство: ничего нового
О социальном и экономическом неравенстве много спорят. Некоторые исследователи считают его одной из главных проблем современного мира. Сегодня крупнейшее американское состояние почти в миллион раз превышает активы среднестатистического домохозяйства в США; этот разрыв увеличился в 20 раз с 1982 года. В 2016 году на 10 % самых богатых граждан США приходилось 47 % национального дохода.
Значит ли это, что неравенство растет? Все не так просто: в 1912 году состояние Джона Д. Рокфеллера превышало среднюю годовую заработную плату в 2,6 миллиона раз. В Англии накануне Первой мировой войны на богатейшие 10 % населения приходилось 92 % всего частного богатства (сегодня – чуть выше 50 %).
Заглянем еще дальше в прошлое: во II–III веках нашей эры крупнейшие римские частные состояния примерно в 1,5 миллиона раз превышали годовой доход на душу населения в империи – то есть соотношение было примерно таким же, как между Биллом Гейтсом и средним американцем. Однако крушение Римской империи сопровождалось резким сокращением богатства самых богатых (а значит, и уменьшением неравенства): примерно к 600 году ни одного гигантского римского поместья в Европе не осталось.
Четыре всадника выравнивания
В целом можно сказать, что стабильность благоприятствует экономическому неравенству, а жестокие потрясения сокращают разрыв между богатыми и бедными. Шайдель называет четыре основных причины такого сокращения, сравнивая их с четырьмя всадниками Апокалипсиса – символом хаоса и глобальной катастрофы.
Четыре всадника Шайделя – это война, революция, распад государства и масштабные эпидемии. Все эти факторы, кроме последнего, связаны с безграничным насилием, и все без исключения влекут за собой бесконечные страдания и миллионы жертв. Именно насилие Шайдель называет «великим уравнителем».
Всадник первый: тотальная война
Не всякая война сокращает неравенство. Подавляющее большинство войн в истории не были тотальными; в сущности, это были просто споры правителей за контроль над населением и территорией. Историк Арнольд Тойнби назвал такие войны «забавой монархов».
Ассирийские надписи с хвастливым постоянством сообщают, как тот или иной царь «разграбил дворцы врага, взял статуи его богов, дворцовых женщин, его коней запряг без числа». Часть военной добычи царь распределял среди своих приближенных. То, что терял правящий класс одного государства, приобретали вельможи другого государства.
Для того чтобы война могла повлиять на социальное неравенство, она должна быть тотальной, то есть охватить все общество и в огромных масштабах мобилизовать население и ресурсы. Войны с массовой мобилизацией (не менее 2 % населения оказывается в войсках) до 1914 года были редкостью.
«Тридцатилетняя война» и Великая компрессия
Шайдель говорит о «тридцатилетней войне XX столетия», которая с разной интенсивностью продолжалась с 1914 по 1950 год, унесла жизни более 100 миллионов человек, разрушила (причем неоднократно) большую часть Европы и Восточной Азии и закончилась тем, что треть мирового населения (860 млн из 2560 млн) оказалась под властью коммунистических режимов.
Шок от этой «тридцатилетней войны» привел к так называемой Великой компрессии (TheGreatCompression) – радикальному ослаблению неравенства во всех развитых странах. С 1914 по 1945 год доля самого богатого 1 % населения в ВВП сократилась на две трети в Японии, более чем наполовину – во Франции и Великобритании, более чем на треть – в Германии и США. Еще более резко сократилось неравенство в странах, переживших революции, – в России, Китае и Корее. Великая компрессия исчерпала себя только к 1980-м годам (после чего начался новый рост неравенства, который мы и наблюдаем сегодня).
Всадник второй: революция
«Тридцатилетняя война XX века» выпустила на волю второго всадника-уравнителя – революцию. Крестьянские бунты и восстания горожан – не менее типичные исторические события, чем войны.
В истории Китая различные повстанческие движения возникали примерно раз в восемь лет. Но конкретные перемены – даже в случае успеха восстания – редко когда случались. Один из лидеров повстанцев, пастух Ли Цзычэн, в 1644 году даже смог свергнуть династию Мин, захватить Пекин и ненадолго провозгласить себя императором, однако он не стал выполнять свои обещания – раздать крестьянам землю, а бедным – имущество богачей, – а вместо этого предался роскошной жизни во дворце.
К сокращению неравенства приводят лишь исключительно глубокие социальные катаклизмы – трансформирующие революции (transformativerevolutions). Такие революции сопровождаются необычайным уровнем насилия и в конечном итоге сравнимы с мировыми войнами по числу жертв.
Одним из первых актов власти большевиков, захвативших власть в Петрограде в ноябре 1917 года, был Декрет о земле, который фактически отменял частную собственность на землю. Следующими декретами были национализированы банки и и предприятия, конфискованы частные банковские счета. Все эти конфискационные меры стали мощным инструментом выравнивания.
В годы военного коммунизма (1918–1921) государство сделало ставку на необычайную степень открытого насилия. Любая частная торговля была запрещена, вся продукция распределялась государством, вооруженные продотряды отбирали у крестьян хлеб под угрозой расстрела, хождение денег резко сократилось (этому способствовала и инфляция: в 1921 году цены были почти в 17 000 выше, чем в 1914-м). Крестьяне в целом стали беднее (количество домохозяйств, имеющих трех и более лошадей, сократилось с 13 до 3 %), но и равнее между собой.
Катастрофа в экономике и многомиллионные потери в ходе Гражданской войны вынудили большевиков перейти в 1921 году к более либеральной экономической политике: снова были разрешены продажа сельскохозяйственных продуктов на рынках и наемный труд. Стабилизация и экономическое восстановление немедленно привели к новому росту неравенства, пусть и очень робкому: в 1922–1927 годах число кулаков (то есть «богатых» крестьян, у которых было минимум две лошади и две коровы) увеличилось с 5 до 7 % от общего крестьянского населения.
Но даже эти, едва заметные, признаки дифференциации вызвали гнев Сталина, который в 1929–1930 годах начал кампанию коллективизации, снова опиравшуюся на открытое насилие и повлекшую новые миллионы жертв. К концу 1930-х годов больше 90 % крестьянских хозяйств вошло в колхозы, и, хотя основной удар приходился на крестьян, городские рабочие тоже пострадали: с 1928 по 1940 годы реальные зарплаты предположительно сократились почти наполовину. Рабочие тоже стали беднее, но и равнее.
Всадник третий: крах государства
Насилие в ходе тотальной войны или революции может и полностью уничтожить государство – и это самый радикальный способ сокращения неравенства. На протяжении большей части истории богатство обычно ассоциировалось с властью, и если рушилась власть, то исчезало и богатство. Конечно, при гибели государства могут пострадать все, но элита обычно теряет больше.
Сомали – самый известный случай распада государства в современной истории. После свержения диктатора Мохамеда Сиада Барре в 1991 году страна развалилась на несколько враждующих клановых территорий. На севере возникли автономные районы Сомалиленд и Пунтленд, за остальную часть продолжали (и продолжают) соперничать различные полевые командиры и исламистская группировка «Аль-Шабааб».
Сиад Барре (правил в 1969–1991) установил один из самых экстрактивных режимов в современной истории: все налоги и другие ресурсы изымались в пользу диктатора и его клана, гуманитарную помощь также присваивали многочисленные родственники правителя, коррупция была невероятной даже по африканским меркам. Никакой системы социальных услуг, выплат и гарантий в принципе не существовало.
В такой ситуации исчезновение государства не снизило, а даже несколько повысило уровень жизни сомалийцев. Более того, распад страны уменьшил и уровень насилия – особенно после 1995 года, когда кланы и их полевые командиры в целом закончили дележку территории. Да, боевики тоже взимали с населения определенную ренту, но в гораздо меньшем размере, чем прежний диктаторский режим; налоги и другие барьеры для торговли и прочей коммерческой деятельности тоже стали гораздо ниже.
Всадник четвертый: пандемия
У диктатора или полководца, сеющего вокруг себя смерть, есть достойные конкуренты: чума, оспа и корь опустошали целые континенты в масштабах, о которых не могли мечтать самые кровожадные завоеватели и самые пламенные революционеры.
В VI веке н. э., в царствование императора Юстиниана, в Средиземноморье началась эпидемия, получившая название юстиниановой чумы (несколько ее волн накатывались на Византию, Ближний Восток и Западную Европу в 541–750 годах). В одном только Константинополе умирало до 10 000 человек в день. Возможно, в целом погибло около четверти или даже трети населения Византии и Ближнего Востока. Массовая смертность такого масштаба мощно повлияла на рынок: стоимость труда резко выросла, и Юстиниан попытался справиться с этим с помощью специальных указов и принудительных мер:
Любой, кто потребует больше того, о чем условились в начале, и тот, кто, как будет установлено, согласился выплатить больше оговоренного в начале, будет обязан выплатить казне втрое больше.
Это попытка сдержать рынок не увенчалась успехом. В сельском хозяйстве размер дневной заработной платы, вероятно, вырос в три и больше раз, а для квалифицированных ремесленников – в восемь. На этом высоком уровне доходы работников оставались в течение нескольких десятилетий после окончания эпидемии. Некоторые ученые предполагают, что так называемый золотой век ислама (VIII–XI века) стал возможен именно благодаря высоким заработкам, возникшим как следствие чумы.
Черная смерть
Вероятно, самая знаменитая эпидемия в истории – это «Черная смерть», пандемия чумы, охватившая Европу в середине XIV века. Очаг эпидемии располагался в пустыне Гоби, оттуда грызуны, несущие чумных блох, по караванным маршрутам перенесли заразу в Средиземноморье. Согласно популярной (но вряд ли достоверной) версии, в какой-то момент на помощь чуме пришла война:
В 1345 году татары осаждали генуэзский город Каффа (ныне Феодосия) в Крыму. Когда в стане осаждавших разразилась чума, их полководец Джанибек приказал заряжать катапульты телами умерших и перебрасывать трупы через стену, чтобы заразились и осажденные. Вряд ли такой способ заражения был эффективен: бубонная чума передается посредством паразитов, а для распространения легочной чумы носитель должен быть жив. Для победного шествия чумы было вполне достаточно существовавших торговых путей.
В 1347–1349 годах эпидемия охватила Западную Европу. В результате, согласно современным оценкам, погибло от от 25 до 45 % жителей, население Европы сократилось с 94 млн в 1300 году до 68 млн в 1400-м, то есть более чем на четверть. Сильнее всего пострадали Англия и Уэльс, потерявшие до половины жителей, а также Италия, где вымерла по меньшей мере треть населения.
Одним из результатов «Черной смерти» было радикальное снижение неравенства: в результате повальной смертности взлетел спрос на рабочие руки. В источниках конца XIV века часто встречаются жалобы на слишком требовательных работников: «Нельзя было найти землепашца, который согласился бы работать за плату меньшую, чем до чумы получали целых шесть работников».
Снова, как и во времена Юстиниана, монархи попытались справиться с рынком средствами принуждения. Различные королевские указы в Англии и во Франции пытались закрепить оплату труда на уровне, существовавшем до эпидемии. Английский Статут о работниках указывал, что «никто… никому не должен платить или обещать платить вознаграждение натурой или деньгами больше обычного, как сказано выше». И снова эти меры ничего не дали.
По-русски книга «Великий уравнитель» выйдет в конце 2019 года в издательстве АСТ.
Другие важные книги на Republic:
Почему мы умираем? Законы физики и другие досадные препятствия на пути к вечной жизни.
Беспорядок и награда. Как работает мозг подростка.
Отбор по дружелюбию. Что эксперимент по одомашниванию лисиц может рассказать об эволюции человека.