Национальный лидер и грань рациональности
Он – в своем персональном космосе, в вакууме. Он окончательно уверовал в свою миссию, он не президент, он – моральный лидер нации. Вождь. И ему нужно, как уже говорилось, священное писание, обосновывающее эту его позицию. Собственные скрижали завета. С ними и явится из бункера, как с Синая
«Действительно, что 1 июля смотрится как день вполне подходящий для проведения общероссийского голосования по поправкам к конституции. С юридической точки зрения эта дата является безупречной: если сегодня объявить о том, что голосование пройдет именно в этот день, через 30 суток, это даст возможность людям еще раз вернуться ко всем поправкам, которые предлагаются, и определить свое отношение к сделанным предложениям», – заявил президент России Владимир Путин.
Точки расставлены, с датами определенность, график будущей жизни выстроен: 24 июня парад Победы, с 25-го начнется досрочное голосование за поправки, с 1-го – новая жизнь в новой России, в которой Путин официально навсегда.
И страшно немного такое говорить, но моральный лидер не во всем прав. Не все нюансы учел. Есть точки зрения, с учетом которых дата безупречной не выглядит.
И есть еще тревожный вопрос – куда и зачем президент так вот спешит?
Вождь и вирус
Идея с поспешным голосованием – очень и очень уязвимая.
Нет, понятно, что 24 июня – день парада Победы в том числе и над коронавирусом. Пресс-секретарь президента ясно дал понять тем, кто сомневается (то есть, в первую очередь, даже не гражданам, кому тут вообще граждане интересны, а чрезмерно нервным региональным начальникам): в Кремле надеются, что ко времени проведения парада от режима ограничений «практически ничего не останется».
Надеются. Важное такое слово, многозначительное. За ним даже в устной речи видится курсив.
Надежды обитателей Кремля должны сбываться, и вот уже несговорчивый Сергей Собянин, главный во власти паникер, изобретатель самых странных запретов берет под козырек: 6 июня в Москве открываются церкви, за исполнением графика выгула москвичей никто следить не рвется, на выходных на Красной площади – традиционный книжный фестиваль. Совсем еще недавно он обещал, что ограничения в Москве будут сохраняться до изобретения вакцины, но он ведь тогда еще не знал, что в Кремле надеются.
Однако как раз стремительность исполнения кремлевских надежд и открывает дорогу критикам идеи досрочного голосования. Губернаторы боятся президента, а вирус – нет. Его не уволишь в связи с утратой доверия (хотя ровно это заскучавший в своем бункере Путин, похоже, и пытается сейчас сделать). Вирус вообще не в курсе этих самых надежд. Даже официальная статистика – как к ее достоверности ни относись – не в пользу идеи о голосовании за поправки. Не важно при этом, способно ли на самом деле голосование повлиять на ухудшение эпидемиологической ситуации, спровоцировать рост заболеваемости, превратиться из голосования в жертвоприношение. Важно, что об этом можно вполне обоснованно говорить, об этом нужно думать, этого следует бояться.
Путин не думает, не боится – да и с чего бы ему за наши жизни бояться, – а вместо аргументов у его подчиненных декларации, способные только разозлить. Ну, или рассмешить: «Глава Роспотребнадзора Анна Попова сообщила, что проведение голосования не приведет к ухудшению эпидемиологической ситуации в стране». Почему? Потому что Владимир Владимирович хочет как можно скорее провести это голосование.
Тезис о том, что россияне месяц будут медитировать над текстом поправок, чтобы принять затем единственно правильное решение, тоже безупречным не выглядит. Скорее всего, россияне продолжат думать о том, как теперь сводить концы с концами и на что жить. Без особого восторга почитывая новости о миллиардах, выделяемых на проведение парадов и организацию голосования за поправки.
Несмешная комедия
Но, вопреки распространенному в среде скептиков мнению, в Кремле сидят не только дураки и не вовсе людоеды. Разумеется, им понятны изложенные выше соображения, например, потому, что это очень простые соображения. И они постарались их учесть, и даже кое-что сделали, чтобы минимизировать наши с вами риски.
Для главного голосования, определяющего на десятилетия или навсегда будущее страны, изобретена невиданная ранее процедура. Голосовать можно досрочно, и голосование фактически начнется за неделю до объявленной президентом даты. Никаких причин для обоснования необходимости проголосовать досрочно и вне участка приводить не надо – достаточно просто захотеть, и никто вас ни о чем не спросит.
Бюллетени будут выдаваться без внесения паспортных данных в протоколы. За бюллетень потребуется только расписаться. Работа наблюдателей при этом максимально затрудняется (разумеется, ради заботы о здоровье самих наблюдателей). Но это не имеет никакого значения – при таком подходе наблюдатели вообще ни для чего не нужны.
Процедура настолько удивительная, что в Кремле ее даже немного стесняются. Дмитрий Песков все вопросы журналистов на этот счет переадресовал в ЦИК. Там, мол, специалисты, они все и придумали, мы вообще ни при чем.
Ясно, что такой порядок голосования позволяет обеспечить сколь угодно высокую явку (а все источники хором говорят, что в Кремле надеются на высокую явку). Тут даже другая, и, кстати, совсем нетривиальная появляется задача: специалистам из ЦИК придется серьезно поработать с итоговыми протоколами. Придется устранять последствия рвения региональных исполнителей кремлевских надежд, придется следить за тем, чтобы число россиян, поддержавших президентские поправки, не особенно сильно превысило 100%.
Что ж, посмотрим, как специалисты справятся.
При таком подходе вообще не важно, что думают россияне о поправках, и думают ли вообще. Не важно, что об этом сообщают социологи. И действительно можно не бояться угроз, связанных с эпидемией, поскольку грандиозная явка точно будет, а массового скопления людей удастся избежать. Это ли не чудо? И головокружительный успех затеи гарантирован тоже.
Предполагаю, что за поправки проголосует более 80% принявших участие в шоу. Потом сверим часы.
Но тут возникает другой нюанс: к результатам голосования, проводимого таким образом, просто невозможно относиться всерьез. Процедура голосования хоронит голосование. Превращает в довольно нелепый фарс. Делает – а это страшная вещь в политике – попросту смешными и тех, кто это голосование организует, и того, ради кого это голосование организуется.
Его – в первую очередь.
Личный космос
Можно было бы спокойно передвинуть это все на осень, не раздражая публику и не превращая процесс волеизъявления в совсем уж скверный анекдот. Спикер Володин, известный златоуст, сообщил: «Время, прошедшее после принятия закона о поправке к конституции, показало, насколько своевременны предложенные изменения основного закона». Много, конечно, времени утекло, но если поправки за пару месяцев стали только актуальнее, даже и подумать боязно, насколько важными сделаются они за полгода.
И это, наверное, кремлевские мудрецы тоже понимают. Но остановиться не могут.
Понятно, почему. Это – не их проект. Это – его проект. Проект одного человека, которому нельзя перечить. Россия до последнего тянула со своим недокарантином, потому что Путин рассчитывал организовать голосование за поправки в апреле. Когда-нибудь историки, а то и прокуроры, посчитают, чего это России стоило – в жизнях и в рублях. Понадобились истерика Собянина и визит в Коммунарку, чтобы вождь, наконец, испугался, спрятался в свой бункер и смирился с необходимостью голосование отложить. Но надолго его испуга все-таки не хватило.
Можно выдумывать рациональные версии для этого его стремления. Но выглядят они бледненько. Допустим, он видит падение собственных рейтингов, эрозию, как любят выражаться политологи, «крымского консенсуса» и прочие неприятные вещи. И просто торопится закрепить собственный статус. Решить проблему транзита. Обзавестись, как профессор Преображенский, окончательной бумажкой, настоящей броней.
Тут уже в основе рассуждения – слишком сильное допущение. Мы ведь не знаем, какие отчеты ему подкладывают на стол подчиненные, которым совсем не хочется прогневать хозяина, и насколько адекватны его представления о происходящем в стране. Но, допустим, адекватны. Если так – откуда тогда надежда на Конституцию, о которую он сам же неоднократно вытирал ноги? Откуда мысль, что гипотетические неприятели, дорвавшись до власти, с его Конституцией поступят по-другому?
В последние дни в Москве десятки людей задержаны за участие в одиночных пикетах (для которых не требуется согласование, и которые по определению не могу считаться «массовыми мероприятиями», опасными в эпидемиологическом смысле). Полицейские при этом действуют на основе указа мэра, который противоречит и Конституции, и федеральным законам. И что, кого-то во власти это волнует?
Алармисты пугают: власть создает базу для репрессий, после того, как поправки будут приняты, любой критик режима окажется буквально врагом народа, дестабилизирующим ситуацию в стране по заданию западных хозяев, мы откатимся во времена Большого террора! Но вообще-то с базой для репрессий у власти давно порядок, точечные репрессии идут и оправдываются как раз изложенными выше соображениями, а Большой террор им не нужен, да и не потянут его даже с точки зрения логистики эти управленцы, прямо скажем, не слишком одаренные и слишком вороватые.
У спешки нет рациональных причин, а это значит, что нам остается один вывод – инициатор спешки вышел за пределы рационального. Пытаться реконструировать мотивы его действий, исходя из соображений здравого смысла или политической целесообразности просто нельзя. Тут не политологи нужны, тут нужны антропологи и специалисты по истории религий.
Он – в своем персональном космосе, в вакууме. Он окончательно уверовал в свою миссию, он не президент, он – моральный лидер нации. Вождь. И ему нужно, как уже говорилось, священное писание, обосновывающее эту его позицию. Собственные скрижали завета. С ними и явится из бункера, как с Синая.
P.S. Всегда хочется позитива в финале, но я не Кремль, я не знаю, на что надеяться. Ну, разве, вот, одно соображение: похоже, наша секта – во всем особая, и в ней только один искренний сектант. Остальные трутся рядом, изображая религиозный экстаз, движимые страхом или жаждой наживы. И устанут рано или поздно, просто сообразив, что для них этот искренний сектант не менее, а то и более опасен, чем для прочих граждан, не вовлеченных в увлекательный процесс поедания родины.