Руанда. Как пережить геноцид и превратиться в "Сингапур"
Руанда до сих пор ассоциируется у многих с геноцидом 1990-х и нищетой. Однако за четверть века после национальной трагедии ее экономика стала одной из самых быстрорастущих в Африке
Весной 1994 года мировые средства массовой информации подробно освещали развитие военного конфликта в Боснии, ставшего очередной вехой кровавой Югославской войны. Наблюдали за подготовкой к проведению первых всеобщих выборов в ЮАР, на которых через месяц сокрушительную победу одержит Африканский национальный конгресс и его лидер Нельсон Мандела. И практически никто не интересовался, что происходит в маленькой центрально-африканской стране Руанда. А там назревала одна из самых страшных гуманитарных катастроф в современной истории. Многочисленные противоречия, которые подспудно накапливались годами, готовы были вырваться наружу. 6 апреля ракетой земля-воздух был сбит самолет, на котором возвращался домой президент Руанды Хабиаримана. В стране наступило временное безвластие. И начался ад.
Сегодня столица Руанды Кигали признана самым благоустроенным городом Африки. Прекрасные дороги, идеальная чистота, парки, велосипедные дорожки, движение автомобилей строго по правилам. Европейским туристам Кигали напоминает немецкий город, настолько здесь все упорядоченно и непохоже на Африку. А туристов в Руанде сегодня много. Приезжают посмотреть на знаменитых горилл, отдохнуть в роскошных отелях на берегу вулканического озера Киву, поучаствовать в одной из многочисленных конференций.
Сегодня почти ничего не напоминает о том, что 25 лет назад на этих ныне ухоженных улицах творилась кровавая резня. Ничего, кроме мемориала жертвам геноцида (такие памятники есть практически в каждой деревне). Рядом с мемориалом находится музей геноцида. В нем три зала. Первые два посвящены различным геноцидам в истории человечества. Третий – зал памяти детей, убитых в 1994 году. На стенах этого зала развешаны фотографии детей и их короткие истории: имя, когда родился, что любил, о чем мечтал, как был убит. После посещения «детского» зала плачут абсолютно все.
Возмездие и покаяние
Геноцид в Руанде продолжался три месяца, с 6 апреля по 18 июля. За это время было убито около 800 тысяч человек. Когда к середине июля войскам Руандийского патриотического фронта (РПФ), возглавляемым нынешним президентом Руанды Полем Кагаме, удалось взять последний оплот правительства, город Гисеньи, и прекратить массовые убийства, страна фактически перестала существовать. Сотни тысяч были убиты, миллионы стали беженцами. По городам и весям ходили голодные, обезумевшие от страха люди. Общество распалось. Чтобы вернуть людей к нормальной жизни, его предстояло создать заново.
Первой проблемой, которую срочно необходимо было решить, стало установление законности. В армии РПФ практически все потеряли близких во время геноцида и жаждали мести. Люди требовали справедливости, но как ее достичь в стране, где сотни тысяч участвовали в массовых убийствах?
Правительство Поля Кагаме решило отделить ключевых организаторов геноцида от рядовых исполнителей. Наиболее известных преступников судили официальные суды, в том числе специально созданный трибунал ООН. Срок их преступления не имеет давности. Многие организаторы кровавых событий пытались скрыться за границей, в том числе в Европе. Так же, как и нацистских преступников, их разыскивают до сих пор.
Однако кроме лидеров, было еще и несколько сотен тысяч рядовых участников событий. Народы хуту и тутси веками жили вместе, поэтому оказалось, что в каждой деревне есть те, кто убивал – и родственники тех, кого убивали. По всей стране были созданы общинные суды Гачача (аналог мировых судов в дореволюционной России). Суды выбирались членами общины и далеко не всегда соблюдали процедурные формальности. Однако главное их достижение состояло в том, что они смогли умиротворить людей. За время своего существования народные суды рассмотрели более миллиона дел. Они редко кого приговаривали к смерти, но всегда требовали от осужденных покаяния.
Покаяние, государственная пропаганда, направленная на объединение двух народов, и, главное, время вылечили острый социальный конфликт. С момента геноцида прошло 26 лет. Очень многие участники тех событий до сих пор живы. Они ничего не забыли, но смогли преодолеть травму и жить дальше.
«Процветание для бизнеса – процветание для всех»
Ученые до сих пор пытаются разобраться в причинах катастрофического геноцида, который пережила Руанда в 1994 году. Есть несколько теорий, объясняющих возникновение кризиса, и одна из них – чисто мальтузианская: стремительный рост населения привел к сокращению ресурсов и выливался в кровавую бойню. Дело в том, что Руанда – самая густонаселенная страна Африки. Плотность населения Руанды составляет 490 человек на квадратный километр. Это нормальная плотность для развитых стран Европы и Америки, но совершенно катастрофическая для страны, где подавляющее большинство населения занимается сельским хозяйством.
Накануне геноцида перенаселение сельских районов достигло такого уровня, что крестьянин получал надел земли размером менее половины акра. Даже в благоприятном экваториальном климате этого явно недостаточно, чтобы прокормить семью. Перенаселение и нищета подталкивали людей к радикальному решению проблемы.
Единственным выходом из создавшегося положения была ускоренная модернизация. Именно по этому пути и пошло правительство. Была начата тотальная борьба с коррупцией. Количество чиновников радикально сократили. У тех, кто остался, зарплата зависела от эффективности деятельности. Полиция и надзорные органы были полностью ликвидированы и воссозданы заново – по сингапурскому и европейскому образцам. В результате этих реформ коррупция в Руанде резко сократилась. В индексе восприятия коррупции Transparency International Руанда занимает 48 место, опережая многие развитые европейские страны (Россия на 136 месте).
Правительство Поля Кагаме поставило цель создать максимально благоприятный климат для ведения бизнеса. Зарегистрировать юридическое лицо, открыть счет в банке, получить лицензию в Руанде намного проще, чем во всех остальных странах Африки и многих европейских государствах.
Руанда зазывает иностранных инвесторов, предоставляя им налоговые льготы, организует инвестиционные конференции и пресс-туры. В самом центре Кигали, недалеко от президентского дворца, зарезервирован огромный участок территории. Правительство Руанды надеется убедить ООН перенести сюда свою Африканскую штаб-квартиру из Найроби.
Результаты такой политики очевидны. За последние 20 лет экономика страны росла на 8% в год, причем в отдельные годы рост превышал 10%. Руанда, конечно, все еще бедная страна. Однако примечательно, что в отличие от многих африканских стран, в которых экономика последние 20 лет также растет быстрыми темпами, в Руанде не происходит очень сильного расслоения населения, чреватого новыми социальными потрясениями.
Правительство поддерживает наиболее бедные слои населения и стремится вытащить их из нищеты. Так, например, в Руанде доля детей, которые ходят в школу, составляет 97%. Для Африки это рекорд. Ни в какой другой африканской стране образованием не охвачено такое количество молодежи. Каждое утро на улицы Кигали и других городов выходит 100 тысяч женщин, которые чистят, моют, убирают, подстригают вручную газоны. Это вдовы жертв геноцида. Государство нанимает их на общественные работы и платит небольшую зарплату. Даже сейчас, в период кризиса, вызванного эпидемией, когда Руанда вынуждена была объявить локдаун, государственные органы устраивают раздачу продуктов для наиболее уязвимых слоев населения.
Роль личности в истории
Если современную Руанду сравнивают с Сингапуром, то ее президента Поля Кагаме – с архитектором сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю. На самом деле, в их биографии не так уж много параллелей. Ли Куан Ю родился в состоятельной семье, получил прекрасное образование в Лондонской школе экономики и Кембридже, работал адвокатом. Поль Кагаме родился в эмиграции, вступил в ряды повстанческой армии, стал военным разведчиком.
Ли Куан Ю принял бразды правления, когда Сингапур был бедной и отсталой страной, но все-таки это было более или менее стабильное государство. Кагаме стал руководителем Руанды, когда ни государства, ни общества фактически не существовало; ему пришлось восстанавливать все с нуля. Возможно, в какой-то степени Кагаме было проще, поскольку атомизированное общество стало пластичным и не сопротивлялось реформам. Однако судьба Кагаме как политика и человека в целом намного тяжелее, чем у создателя современного Сингапура.
Что объединяет двух государственных деятелей, так это авторитарный стиль правления. В Руанде есть выборы, но на них Кагаме неизменно получает более 90% голосов. Оппозиция находится под жестким контролем. Существует цензура. Президент обладает всей полнотой власти и многие решения принимает единолично. Так, например, по инициативе Кагаме Руанда, бывшая бельгийская колония, вышла из франкофонного мира и присоединилась к Британскому содружеству наций (единственная страна, которая никогда не была британской колонией). В руандийских школах теперь учат не французский, а английский язык. Произошло это потому, что Франция сыграла очень неприглядную роль во время геноцида, фактически поддерживая правительство, которое занималось массовыми убийствами.
Поль Кагаме постоянно подвергается критике со стороны правозащитных организаций и демократических западных стран. Однако эта критика редко достигает цели, поскольку позиция критиков крайне зыбкая. Демократические страны и организации, включая ООН, не оказали Руанде никакой помощи во время геноцида. Не остановили бойню – хотя имели возможность это сделать. А Кагаме и его соратники смогли прекратить геноцид, восстановить страну, увеличить ВВП в пять раз и продолжительность жизни на 17 лет. Имея такие козыри, Кагаме чувствует себя достаточно уверенно, чтобы посоветовать иностранным критикам «пойти и повеситься».