Почему автократы поддерживают пенсионеров, а не бедных?

Социолог Дороття Сикра – о среднем классе как основе венгерского популизма

На прошлой неделе в Венгрии прошли локальные выборы, давшие скромный повод для оптимизма всем тем, кто обеспокоен «иллиберально-демократическим» курсом премьер-министра страны Виктора Орбана: в ряде крупных городов и, в первую очередь, в Будапеште победу в борьбе за мэрские кресла одержали представители объединившейся оппозиции.

Однако как страна-член Евросоюза оказалась в ситуации, когда даже единичные победы кандидатов не от правящей партии воспринимаются как триумф свободы над тиранией, а не рядовое событие электорального цикла? Как enfant terrible европейской политики Виктору Орбану за неполные десять лет удалось выстроить режим, который неизбежно сравнивают с Россией Владимира Путина? Глава департамента исследований Института социологии Венгерской академии наук Дороття Сикра считает, что не в последнюю очередь благодаря умелому обращению с системой социальной защиты.

– Недавно ⁠на ⁠московском симпозиуме вы презентовали сравнительный обзор России, Венгрии и Турции ⁠как стран с антидемократическими тенденциями. Расскажите ⁠вкратце о вашем исследовании.

– Если совсем вкратце, то моя цель ⁠была – проследить связь между популизмом ⁠и велфером. И во всех трех странах, несмотря на реформы ⁠или даже, как в Венгрии, публичную критику премьер-министром идеи государства всеобщего благосостояния, велфер никто не сворачивал. Более того, некоторые реформы даже укрепили систему социальной защиты.

– Однако в случае с Венгрией, если я правильно помню, Орбан все же провел существенные реформы системы социальной поддержки. И, что удивительно, это не вызвало никакого возмущения – у нас, например, любое вмешательство государства в эту сферу чревато проблемами для власти.

– Прежде всего стоит, наверное, уточнить, где именно Орбан резал социальную защиту. Потому что велфер – это достаточно массивная система, у нее много колонн – например, пенсионная система или семейные программы, пособия по безработице, различные государственные услуги и так далее. В Венгрии Орбан порезал именно пособия по безработице: он сократил срок страхового периода для безработных с 9 до 3 месяцев в 2011 году, а с другой стороны – привязал их к обязательным публичным работам, то есть очень простому физическому труду. Вот эта альтернативная система – публичные работы – была развернута по всей стране и впоследствии как раз стала источником заработка для наиболее бедных слоев населения. В некоторых местах эти работы оказались очень кстати.

– В каком смысле кстати?

– Они не были совсем уж лишены смысла – люди, например, чинили дороги с помощью очень простых инструментов, а не оптимизирующих труд машин; или стригли кусты.

– Напоминает «Новый курс» Рузвельта.

– Именно! Ровно та самая идея 1930-х годов. Я и сама очень удивилась, когда все это не спровоцировало никакой реакции, в особенности урезание пособий по безработице. И не думаю, что у меня есть ответ. Потому что экономический кризис тогда был в самом разгаре, безработица росла, и эта реформа очень даже била по множеству людей. Программа общественных работ на тот момент уже существовала, но зарплаты там были минимальные. Орбан же, сделав на ней акцент, урезал даже эти минимальные зарплаты до 60%.

Протестов не случилось, но кое-как люди все же отреагировали: высококвалифицированные работники, оказавшиеся невостребованными на рынке, – например, кровельщики или сантехники – просто уехали, массово. До 2010 года Венгрия никогда не сталкивалась с такими объемами внутренней миграции из провинции. Но когда эту программу запустили, квалифицированные работники стали сотнями тысяч уезжать из страны на заработки в Германию, Австрию или Великобританию. А те, у кого навыков особо не было, интегрировались в программу общественных работ.

– Интересно, что, например, образ польского сантехника в Великобритании стал тоже чуть ли не мифологическим, но вот о греческих сантехниках даже на пике кризиса и безработицы в стране я никогда не слышал. Есть какая-то принципиальная разница между венгерским или польским подходом к велферу и греческим?

– Не думаю, что могу многое сказать о греческом подходе, но точно знаю, что их структура труда очень сильно отличается от венгерской. У них довольно стабильная система пособий и много возможностей для неформального труда. В Венгрии участникам описанной мною программы строго запрещено браться за любые неформальные подработки. Если тебя на этом ловят, то исключают из всех программ социальной помощи.

– Сейчас принято обращать внимание на то, как эффективно сочетает антилиберальные тезисы с расширением системы велфера польское правительство. Расскажите о разнице между венгерским и польским подходами.

– У всех стран, которые я анализировала (в том числе и России), есть кое-что общее – это низкие бюджетные расходы на защиту от безработицы. Но с другой стороны эти страны, в особенности Венгрия и Польша, делают особый акцент на поддержке семей. Конечно, по-разному – Венгрия в этом смысле один из лидеров, а Польша раньше как раз не отличалась особой щедростью в этом направлении. Так что в случае с ней мы видим мощный скачок в бюджетных расходах на семейные программы. В Венгрии система стабильная и щедрая, а в 2019-м в силу вступил еще и новый пакет семейных программ для тех, у кого все в порядке с работой. Они теперь смогут получать беспроцентные ссуды на покупку или постройку загородных домов или просто на уход за родившимся ребенком.

В то же время в Польше примерно те же 1,5% годового ВВП тратят на новую программу «500+». Это универсальный платеж, который получает каждая семья, и вполне приличный по польским меркам – например, родители троих детей получают сумму выше среднемесячной зарплаты. И, в отличие от венгров, поляки поддерживают все семьи, в том числе бедные или безработные. Венгерское правительство предпочитает тратить деньги только на средний класс и выше.

– А как вообще венгерскому правительству с его рыночно-консервативной риторикой и неприятием «брюссельских бюрократов» удается непротиворечиво поддерживать достаточно масштабный велфер? С акцентом на средний класс, конечно, но все еще велфер.

– В 2014 году я попыталась в этом разобраться, рассмотрев идеологические изменения в подходе венгерского правительства к велферу. Но в итоге обнаружила абсолютный идеологический бардак, который невозможно осмыслить в традиционных терминах вроде неолиберализма, консерватизма или социал-демократии. Потому что в некоторых аспектах это оказалась очень сильная фиксация на государстве, такой этатизм, и в то же время с неолиберальным оттенком. Можно попытаться сформулировать таким образом: это неолиберализм по отношению к бедным, причем довольно безжалостный. Например, Орбан отменил пособия и пенсии по инвалидности, а также поставил вне закона бездомных. В Венгрии их штрафуют за сон на улице.

– Что они делают, когда не в состоянии оплатить штраф?

– Отправляются в тюрьму. Сейчас бездомных на улицах стало гораздо больше, причем как раз из-за урезания социальной поддержки безработных или людей с инвалидностью, а также из-за достаточно слабой системы здравоохранения, особенно в отношении людей с зависимостями или алкоголизмом. Так что время от времени полиция кого-то хватает, проводят самый настоящий суд, и человек отправляется в тюрьму. Правда, это невозможно реализовать в массовом масштабе – потому что это обойдется бюджету дороже, чем строительство системы поддержки бездомных.

В то же время состоятельные люди получают миллиарды флоринтов от государства через налоговые вычеты – например, для семей, которые хотят приобрести новый автомобиль или дом. И у этих вычетов нет потолка, критерия отбора. Так что даже самые богатые семьи получают десятки миллионов форинтов, даже если у них уже есть несколько домов или большой автомобиль. Это настоящая растрата ресурсов, перераспределение в пользу имущих.

– Есть какая-то злая ирония в том, что Орбана шельмуют популистом – больше похоже на диктатуру среднего класса. Так кто же все-таки его поддерживает? Потому что в России, например, есть очень понятная идеологическая расстановка: популист Путин и зависимые от него бюджетники против образованного работящего среднего класса, который мечтает об эффективной рыночной экономике. У вас все как-то сложнее.

– Не думаю, что у меня есть простой ответ. Когда-то я бы сказала, что Орбан остается верным своей основной базе – среднему классу; так оно и было. В то же время политологи утверждают, что сегодня основная база «Фидеш» – это бедные жители малых населенных пунктов. И, по-видимому, это так, потому что на парламентских выборах 2018 года и на недавних локальных выборах Будапешт и несколько других крупных городов выбрали оппозицию ко всеобщему удивлению, в то время как самые маленькие деревни почти единодушно голосовали за «Фидеш». А ведь именно там вы найдете большинство безработных, низкоквалифицированных и бедных.

Думаю, разгадка лежит все-таки не в системе социальной поддержки, а в открытой популистской пропаганде против мигрантов, от «вторжения» которых нас защищает Орбан. Этот месседж разошелся на ура по всей стране, но в особенности среди менее образованных ее жителей, у которых даже нет доступа к каким-либо альтернативным источникам новостей, кроме пропагандистских телеканалов, которые контролирует Орбан. Даже независимые радиостанции, дающие слово оппозиционерам, просто не существуют в провинции, только в Будапеште. Но, думаю, проблема и в самой оппозиции, которая больше не работает с маленькими деревнями. Они просто забыли об этих людях, так что остается только Орбан.

– А много ли вообще шансов на успех у, представляется, либеральной оппозиции в деревнях? В конце концов их ценности не очень-то совпадают с представлением о жизни местного населения.

– Может быть, но я бы не была полностью в этом уверена. Потому что те же деревни раньше были оплотом Социалистической партии, бывших коммунистов. Но когда она ослабла и исчезла из провинции, «Фидеш» занял ее место и довольно неплохо организовал свою сеть – в ранних 2000-х, когда Орбан был в оппозиции, он немало потрудился для того, чтобы создать ее. Так что для оппозиции тут работы непочатый край.

– В чем связь между иллиберальной демократией и велфером?

– Сложно сказать, но режимы, которые я рассматривала, обычно повышали бюджетные расходы на велфер, одновременно атакуя демократические институты. И, если взглянуть на детали их бюджетных трат, сравнить их с демократическими, мы заметим, что они тратят больше на пенсионеров, пожилых и семьи. Так что можно говорить о демографической перспективе. Для этого даже есть специальный термин – «демогранты»: бюджетные расходы, распределяемые по возрастному принципу. В то же время такие режимы обычно сокращают пособия по безработице и расходы на программы профессиональной переподготовки. Почему именно так? Могу лишь предположить, что пенсионеры составляют важную часть электората таких режимов.

– Понятно, почему режим тратит деньги именно так, выстраивая лояльный электорат. Но почему остальная часть населения, тот же средний класс, ведет себя пассивно в ситуации подобного «антидемократического сползания»?

– Из истории мы можем понять, что антидемократические режимы, автократии и диктатуры – например, Австро-Венгерская монархия – в отсутствие реальной демократической поддержки нуждаются в альтернативном источнике легитимности. Например, в Германии и Австро-Венгрии Бисмарк развивал систему социальной поддержки гораздо раньше, чем в более прогрессивных и демократических странах. В случае с Венгрией можно вспомнить и режим Кадара, который запрещал политические права, но защищал социальные, культивировал благополучие людей – он построил свою легитимность именно на государстве всеобщего благоденствия. Думаю, сегодня происходит нечто подобное.

И когда я разговариваю с людьми, например с родителями из среднего класса, то всегда слышу от них: «Но если не Орбан, то наши щедрые налоговые льготы заберут!», что ровным счетом и случилось при правительстве социалистов в начале 2000-х. «Если не Орбан, плоская шкала налогообложения, которая сейчас зафиксирована на очень низкой планке в 15%, снова станет прогрессивной и ударит по моему доходу». Орбан не только предоставляет этим людям существенные ресурсы, но и строит на этом свою антииммигрантскую пропаганду: Венгрии нужно отстроиться изнутри, а не с помощью мигрантов. У нас нехватка трудовых кадров, но мы будем решать ее при помощи демографии, а не как Германия. Так что даже те, кто не получает особых выгод от налоговых послаблений или пособий, ценят заботу Орбана о семьях.

– Во всем этом единственное, что мне непонятно, – каким образом Орбан, строя свою идеологическую программу или, как вы говорите, пропаганду на фундаменте такой национальной солидарности, умудряется исключить из системы социальной поддержки наименее защищенных? По идее, они же тоже часть общности под названием «венгерский народ», не мигранты.

– Вы абсолютно правы, и здесь как раз лучше всего видно разницу с Польшей. Но здесь на сцену выходят рома, или «цыгане» – беднейшее этническое меньшинство в Венгрии. Среди них уровень безработицы и бедности гораздо выше, чем у остальных. И Орбан отыгрывает эту расистскую карту: не давать ни гроша «цыганам» и не поддерживать их в стремлении иметь больше детей. В открытую он этого никогда не проговаривал, но это имплицитно включено в формулу поддержки тех, кто «усердно работает». Сотрудники государственных структур, которых я интервьюировала, уверены, что Орбан не расист и действительно просто считает правильным раздавать деньги лишь тем, кто работает. Но когда я разговариваю с обычными людьми, они совсем иначе понимают месседж Орбана: «Он прав, деньги надо давать венграм, а не цыганам».

– В таком случае получается, что бедный «белый венгр» как будто сливается с фигурой «цыгана»?

– Да, абсолютно, он оказывается на стороне проигравших.

Читайте также