Без идеалов и примеров: отсутствующий образ героя в официальной пропаганде
Нижний Тагил, Крым, Донбасс, далее пустота – как государственное ТВ и прочие специалисты пытались изобретать положительного героя и почему у них ничего не получилось
Нынешняя российская власть совершенно не способна предложить даже лояльной части общества примеры для подражания и хоть каких-нибудь положительных героев. Может ли кто вспомнить какие-нибудь живые примеры идеального человека путинской поры, на которого без страха можно было указывать пальцем и говорить – вот, делайте жизнь с него?
Такого, как Путин
Можно, конечно, сказать, что примерами для подражания являются главные герои пропаганды – сам Путин, его военный министр Шойгу и министр иностранных дел Лавров, но это будет весьма сомнительное заявление. К счастью, культ личности Путина в России все еще сильно недоразвит – скорее всего потому, что этого по каким-то причинам не хочет сама личность. Будь Путин в этом вопросе менее последователен – в каждом городе бы уже и улица была, и памятник, а в Путинском районе завод имени Путина выпускал бы трактор «Путинец», о чем возвещала бы газета «Путинское знамя». Как легко убедиться, ничего этого нет и, возможно, не будет – все-таки в XXI веке это было бы совсем смешно.
Путин выбрал для себя роль закрытого для мира властелина, который является подданным и врагам только по протокольным надобностям или когда хочет что-то им сказать. Его частная жизнь, его семья, его бытовые привычки не могут быть ни для кого примерами, потому что осведомленность общества об этих вопросах весьма ограничена, а документально зафиксированные факты (развод, к примеру) едва ли могут считаться образцами для подражания в рамках транслируемых властью идей о вечных ценностях семьи и брака. Возможно, потому Путин и не хочет делать свою частную жизнь публичной, что отдает себе отчет, – осведомленность о ней вовсе не добавит ему народной любви.
Словом, Путин как положительный пример для условного юноши, ищущего, с кого делать жизнь, совершенно не годится – потому что не понятно, что именно надо делать и как именно жить, чтобы стать как Путин. Опять-таки в самом этом намерении уже есть крамола: что значит – стать как Путин? Президентом что ли? Так президент у нас уже есть, и он никуда пока не собирается.
Лавров и Шойгу хороши только для заполнения пауз и пустот, на которые не хватает Путина. Жизнь обоих, при ближайшем рассмотрении, лишена какого-либо геройства или хотя бы поучительности: оба – совершенно штатские чиновники, начавшие свои карьеры еще при Ельцине, да так и просидевшие всю жизнь в высоких кабинетах с хорошей мебелью. Конечно, в каком-то смысле они подают пример – как, будучи абсолютной серостью, обрести почет, богатство и занимать высокие должности лишь благодаря лояльности любому начальству. Но едва ли эти примеры можно считать мобилизующими: даже самому восторженному лоялисту понятно, что министерских постов мало и серьезно рассчитывать на них не стоит – в том числе и потому, что ни Лавров, ни Шойгу тоже никуда не собираются. Кроме того, даже самые беглые изыскания о частных обстоятельствах обоих соратников Путина неизбежно испачкают их сияющие ризы помпезными хоромами, купленными непонятно за какие деньги, дочкой с иностранным паспортом и всем таким прочим.
20 лет Россия живет при Путине, выросло целое поколение граждан, ничего другого не видевших, – но где же хорошие примеры для них, где идеальные люди эпохи путинизма?
Global russian в костюме Brioni
Если кто помнит, первые годы Путин так или иначе насаждал в стране хоть и специфически понимаемые, но все-таки западные образцы: Россия догоняла Португалию, богатства никто не стеснялся и после новогодних праздников пресса сообщала о том, какие чиновники с какими олигархами танцевали на столах в Куршевеле и что именно. Все это было диковато, но вполне притягательно.
Примером для подражания тогда был собирательный образ чиновника-бизнесмена, облаченного в костюм любимой президентом марки Brioni и со швейцарскими часами на правой (как носит президент!) руке. Этот global russian перемещался по миру на яхтах и личных самолетах, всюду разнося весть о возродившейся России.
Легко убедиться, что и сейчас образ сказочно богатого моложавого мужчины в дорогом костюме остается актуальным, – по сути, именно так выглядит типичный представитель правящего класса. Разве что он постарел на 20 лет, хотя есть и молодые – дети и другие младшие члены кланов ранней путинской элиты.
В целом этот образ и сейчас вполне притягателен для некоторой части молодежи: он недвусмысленно намекает, что пробравшись во власть, можно получить не только славу и известность, но и капитал, а также право публично вести шикарный образ жизни за казенный счет и купить любовнице самолет с яхтой.
Проблема в том, что все хлебные должности и бизнесы уже перераспределены между нужными людьми, и напирающие снизу энтузиасты явно лишние на этом празднике жизни.
Вставай, поднимайся, рабочий народ!
В начале 10-х годов ранний путинизм вошел в стадию морального кризиса. Массовые протесты среднего класса в 2011–2012 годах заставили власть пересмотреть свои идейные установки.
На какие-то глубокие теоретические построения не хватало ни времени, ни интеллектуальных способностей, а потому власть попыталась демонстративно опроститься, предварительно расплевавшись с неблагодарной интеллигенцией и мелкими и средними бизнесменами.
Важно отметить, что к реальной социальной структуре России все это вынужденное «хождение в народ» не имело никакого отношения. Внезапное превознесение простого рабочего человека с завода, наблюдавшееся в России весной 2012 года, проще объяснить тем, что кроме советской пропаганды в идейном багаже нынешних хозяев Кремля ничего нет: в советские времена про рабочих много чего говорили – вот и решили проехаться по накатанной колее.
Короткая, но бурная история любви элиты в костюмах Brioni с трудягами-работягами из Нижнего Тагила закончилась почти сразу после президентских выборов.
Никакого продолжения у истории о противостоянии «человека труда» «хипстерам» не было и это вполне логично: в последующие годы положение рабочих в том же Нижнем Тагиле существенно ухудшилось, поэтому вся «защита человека труда» была тихо свернута, а человек-символ Холманских стал высокопоставленным чиновником, все менее и менее заметным с годами. Его отставка с поста уральского полпреда прошла почти незамеченной, где он теперь и чем занимается – мало кому интересно, но вообще-то он председатель совета директоров корпорации «Уралвагонзавод». То есть, еще один высокооплачиваемый человек из государственного бизнеса, в костюме, при часах и лимузине.
Попытка сделать власть более народной и показать ее открытость простым людям завершилась вливанием в элиту одного конкретного человека и ничем больше. Сам человек при этом оказался крайне неудачным исполнителем предписанной ему роли, что только еще раз заставляет задуматься о том, в какой панике его согласовывали.
Эпоха героизма
Очередной украинский «майдан» и последовавшая за ним крымская история открыли новый этап в жизни России. Наконец-то у власти появились действительно «народные герои» – «вежливые люди», казак Бабай, добровольцы, создающие «народные республики» и простые донбасские шахтеры, противостоящие ордам бандеровцев.
В отличие от начальника цеха Холманских, все эти казаки-«повстанцы» и выглядели, и до какой-то степени являлись гораздо более понятными типами – небогатыми людьми с несложившейся жизнью, готовыми бросить все (хотя у некоторых, судя по всему, бросать было просто нечего) и по��хать добровольцем на борьбу с фашистами.
Надо ли говорить, что если какая-то вольница с добровольцами на Донбассе и была, то продлилась она совсем не долго – в итоге на вершине очутились московские политтехнологи и «отпускники» в погонах. Тем не менее, миф о народных республиках, где простые шахтеры и добровольцы отобрали власть у украинских буржуев и противостоят Западу с оружием в руках, оказался самой удачной находкой путинской власти за всю ее историю. Потому бубнеж про Украину и не смолкает на ток-шоу госканалов, что с его помощью власть напоминает своим лоялистам о том славном времени побед и единения.
Короткая, но бурная героическая эпоха Крыма и Донбасса полностью перезагрузила всю идеологическую машину, сформировав новый имидж власти как милитаристского режима, существующего в условиях перманентной осады, когда только армия и госбезопасность имеют значение, а пенсиями и всем прочим можно и нужно пожертвовать. Как и социальными лифтами, ибо кто ж меняет коней на такой переправе?
Но остался ли от этой эпохи хоть один герой и хоть один пример для подражания? Полевые командиры, народные вожди и прочие герои весны 2014 года или убиты, или сгинули не пойми куда, Гиркин и Поклонская стали проблемой для власти, и если их пример чему и может научить аудиторию, то только тому, что следовать их примеру не стоит.
Впрочем, один герой тех времен на плаву остался – глава Крыма Сергей Аксенов. В отличие от идеалиста Чалого, серьезно уверовавшего в народовластие и выдавленного из власти, Аксенов сразу все понял правильно и превратился в заурядного российского губернатора. Если это и пример, то только того, что, как и в случае с Холманских, нынешняя власть умеет плодить невнятных чиновников, о подробностях жизни которых лучше много не рассказывать, чтоб не раздражать население.
Поэма без героя
Всем хороша осадная мифология, кроме одного: героями осажденной крепости могут быть только те, кто жертвует личным ради общего блага.
Между тем, российская элита только призывает (причем весьма фальшиво) к затягиванию поясов, не явив ни одного примера самоотречения и самопожертвования. Чиновники и околовластные бизнесмены, проповедующие аскезу для населения, сами, как и прежде, предпочитают роскошь.
Казалось бы, хотя бы ради красивой картинки можно было лишить менеджеров госкорпораций их баснословных зарплат, премий, самолетов и вилл. Можно было бы организовать массовую передачу лишних квартир депутатами и чиновниками всех уровней в пользу неимущих или хотя бы государства. Силовики бы могли под камерами госканалов сдать несколько миллиардов рублей не в общак, а в бюджет. Но ничего такого не происходит – особняки и лимузины множатся, зарплаты и доходы элиты растут, ни один чиновник не умер на рабочем месте от перенапряжения. Элита страны не желает идти ни на какие жертвы, тщательно оберегая свой роскошный и веселый образ жизни.
Конечно, аудиторию государственных телеканалов еще удается держать в тонусе, но уже давно не секрет, что она сокращается и все чаще оглядывается на интернет, где все еще нет эффективной цензуры и про любого героя из телевизора можно узнать много плохого и даже возмутительного.
Озлобление и радикализация режима отчасти потому и происходят, что никаких тем, героев и возможностей для положительной мобилизации общества у власти попросту нет. Вместо рассказов о героях путинизма пропагандистам приходится снова и снова отмазывать от неприятных историй то одного, то другого представителя элиты, доказывая, что вовсе не стыдно быть богатой, как Наиля Аскер-Заде или немцем, как бывший депутат-единорос Роберт Шлегель, по завершении своей патриотической карьеры в России переехавший в Германию. Славить полицию, СК и ФСБ мешают постоянные скандалы и аресты. Губернаторы и депутаты нравятся только самим себе, и чем они незаметнее, тем меньше к ним претензий.
В итоге отсутствие положительных примеров при изобилии примеров отрицательных компенсируется постоянными попытками провести мобилизацию вокруг ненависти к далеким и близким врагам и вокруг тех, кто эту ненависть нагнетает. В каком-то смысле это тоже важный итог двадцати лет путинского правления: есть только самодовольные чиновники и лоснящиеся пропагандисты, которых предписывается слушать, ни в коем случае не задавая вопросов об образе их жизни и об источниках бросающегося в глаза богатства. Никаких других героев и примеров для подражания нет и не предвидится.