Самоизоляция по понятиям
Чрезвычайщина в том, что все делается мимо законов о чрезвычайщине
«У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки».Феликс Дзержинский
Режим самоизоляции действует уже в 59 регионах. Начал Сергей Собянин в Москве, его начальник по Координационному совету по борьбе с коронавирусом Михаил Мишустин посоветовал всем регионам брать пример – и они стали брать. Правда, что такое «режим самоизоляции» с точки зрения закона и тем более с точки зрения государственного принуждения, совершенно не понятно. В законе есть термин «чрезвычайная ситуация», но она не вводилась. И это уже не первое такое «незаконное» слово, применяемое российской властью. До этого были, например, «нерабочие дни» (вместо выходных) или «всенародное голосование» (вместо референдума). Зачем власть перешла на язык эвфемизмов?
Неудобные законы
Мэр Москвы ввел «домашний режим самоизоляции» своим указом, изменившим более ранний указ о введении режима повышенной готовности (этот режим предусмотрен законом). Как вы уже знаете, самоизоляция от Собянина предполагает довольно жесткий карантин с серьезными ограничениями прав и свобод граждан. А обещанная «умная система контроля», похоже, будет ориентироваться чуть ли не на китайские цифровые концлагеря в Синцзяне. Одна надежда – российские программисты по госзаказу в рекордно короткие сроки напишут такую систему, что ничего работать в ней не будет.
Судя по опыту других стран, жесткий карантин в борьбе с эпидемией коронавируса – самая эффективная мера, особенно если вы не можете организовать массового тестирования. Но почему он не вводится с использованием режима чрезвычайной ситуации или чрезвычайного положения, прописанных в законах и как раз предполагающей временные ограничения прав и свобод?
Чрезвычайное положение в стране или на отдельной территории может ввести только президент. Владимир Путин во время эпидемии ведет себя так, будто у него нет вертикали власти, а Россия – настоящая федерация. Последнее совещание по поводу эпидемии он провел (в режиме телесвязи) с полпредами. Кто-нибудь помнит, кто это такие?
Можно попробовать реконструировать мотивы президента. Ему не хочется вводить ЧП, потому что это может напугать граждан и породить ненужные аллюзии (в Москве единственный раз ЧП вводил Борис Ельцин в октябре 1993 года). А ведь Путин по-прежнему очень хочет провести всенародное голосование по поправкам к Конституции и широкое празднование 75-летия Победы. Да, по закону на территории, где действует режим ЧП, не проводятся выборы и референдумы – так ведь у нас ни то ни другое, у нас «всенародное голосование»! Ну а Парад Победы провести в режиме ЧП вообще проще простого. И даже как-то уместно, что ли, будет.
Почему мэр не вводит режим чрезвычайной ситуации в Москве? Ну, во-первых, очевидно, нет санкции из Кремля. Во-вторых, возможно, и Сергей Собянин не хочет, чтобы его имя ассоциировалось с чрезвычайщиной. В-третьих, в законе «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуации природного и техногенного характера» есть некоторые неприятные моменты: граждане имеют право на возмещение ущерба, медицинское обслуживание, бесплатную юридическую помощь и т.д.; занимается ликвидацией ЧС уполномоченный федеральный орган (в нашем случае это явно МЧС, но о его деятельности в борьбе с эпидемией ничего не слышно). Ну и, как указывают адвокаты Агоры, никаких полномочий по ограничению передвижения, прекращению функционирования коммерческих организаций и самоизоляции законом не предусмотрено.
Кстати, во вторник Госдума сразу в трех чтениях приняла, а Совет Федерации одобрил поправки в ряд законов, в том числе о чрезвычайной ситуации, позволяющие вводить этот режим правительству, в том числе на территории всей страны. Это поправки специально под коронавирус. Посмотрим, как воспользуется новыми полномочиями Михаил Мишустин.
Третий путь
Получается, что использовать имеющиеся законы властям неудобно политически. Нельзя не отметить, что они вообще попытались обойтись без чрезвычайщины, сначала надеясь на авось, а потом убеждая граждан остаться дома «по-хорошему».
Правда, это «по-хорошему» тоже было сделано глупо. Президент своим указом ввел неделю «нерабочих дней». В российском трудовом законодательстве «нерабочими» называются только праздничные дни и их число ограничено. Можно предположить, конечно, что Путин установил недельное празднование борьбы с вирусом, но в указе об этом ничего нет.
Этот указ породил отдельную путаницу в головах: многие учебные заведения, например, только-только настроили формат удаленной работы – и тут получили указ о том, что работать нельзя. Более того, комментируя указ, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал, что удаленно работать можно. Кому же верить, пресс-секретарю или президенту?
В свою очередь широкие круги граждан, не готовые работать удаленно, восприняли неделю нерабочих дней как неделю свободы – весна, хорошая погода, дача, парки, шашлычок. Суббота и воскресенье показали, что коронавирус москвичей, например, не особенно смущает, и якобы это несознательное поведение подтолкнуло власти к скорейшему введению режима самоизоляции.
Логика примерно такая: ЧП не можем ввести политически, граждан не можем убедить, потому что они несознательные, значит, надо придумать третий путь. Естественно, третий путь нужен срочно, поэтому при его производстве неизбежны всякие косяки. И как идти этим путем, изначально не понимают сами власти – тем более не понимают граждане. В результате происходит полная отмена сознательности – граждане должны сидеть дома не потому, что понимают, как опасно выходить с точки зрения эпидемии, а потому, что понимают, что им может влететь вообще ни за что.
Краткосрочно это может быть эффективно. Но что дальше?
Яркие перспективы
И в случае изменения Конституции, и в случае борьбы с коронавирусом мы наблюдаем возникновение «параллельных» норм, которые вроде бы принимаются для «разового события», но сроков не имеют, а главное – разрушают существующую правовую ткань. А что, так можно было? – переглядываются люди, облеченные властью. Можно!
Борьба с эпидемией коронавируса показывает: чрезвычайщина в том, что все делается мимо законов о чрезвычайщине. В этих законах (и во всех остальных) ничего нет об «умной системе контроля», которая, если верить слитым в соцсети регламентам, должна быть похожа на китайский «цифровой концлагерь» в Синцзяне.
Да, можно надеяться, что эта система последит за нами только во время эпидемии, что на ней «всего лишь» распилят какое-то количество бюджетных денег, а потом ее отключат. Но параллельная система права останется, и правоприменители останутся на своих постах. Принудительная самоизоляция – это, конечно, оксюморон. Но российская власть в масштабах страны занимается именно этим уже шесть лет, и, похоже, пандемия коронавируса дала власти новую свободу, новые правовые и технические решения. Феликс Эдмундович Дзержинский со своими «чистыми руками» выглядит сегодня настоящим пророком.