«Ведет к росту алкоголизма и росту госмонополии». Хроники госкапитализма
РЖД «прорывается», «Почта России» притягивает, а ВТБ собирает урожай зерновых
На неделе в России публично протестировали первый национальный беспилотный электропоезд «Ласточка». «То, что мы сегодня видели, – это результат большого технологического прорыва», – не поскупился на похвалу вице-премьер Максим Акимов, совершивший поездку вместе с главой РЖД Олегом Белозеровым. Сильное слово «прорыв» давно вошло в обиход представителей государства и, по сути, может означать что угодно. Может, например, – выход в мировые технологические лидеры. А может – просто первый реальный результат после многолетних проволочек и болтовни, нечто работающее (хотя бы в рамках презентации), придуманное и доведенное до ума вопреки всей российской бесхозяйственности.
Если Акимов использовал его во втором значении для внутреннего пользования – а чиновник делал акцент на том, что «это сделано руками наших инженеров, в наших технических центрах» (при том что сами «Ласточки» производятся на платформе немецкой Siemens) – то отчасти прав: Россия, наконец, не только говорит о современных стандартах, но и действительно их внедряет. Почему же тогда отчасти? Потому что не стоит спешить. Первые и, как официально сообщалось, успешные испытания пригородного поезда с автомашинистом под Москвой состоялись 61 год назад. Но ни советские, ни впоследствии российские пассажиры так и не смогли воспользоваться этим важным техническим достижением – если, конечно, не считать запуска в 2016 году на кольцевой линии московского метро поезда, управляемого компьютером (под присмотром машиниста, находившегося в кабине и контролировавшего работу автоматики), тогда же объявленного чиновниками неэффективным.
Однако если Акимов сделал свое эмоциональное замечание, имея в виду глобальный контекст, согласиться с ним еще тяжелее. Беспилотные поезда, мягко выражаясь, не новость индустриально развитой части мира. И даже развивающейся: в то время как Россия пытается автоматизировать движение скоростных поездов, Китай делает это на высокоскоростных магистралях, которые в России никак не могут создать. Первая обещает соединить Москву и Санкт-Петербург – если, конечно, сложатся все звезды и найдутся деньги (только на проектную документацию и подготовку к строительству, как на неделе выяснил РБК, РЖД готовится выделить 30,6 млрд рублей, в целом стоимость ВСМ Акимов оценил в 1,5 трлн рублей). Интересно, что скажут российские чиновники на торжественной церемонии запуска этой придуманной еще в СССР высокоскоростной линии, которую активно начнут строить лишь в середине 2020-х? Даже не стоит гадать. Это будет прорыв. Читайте в свежих Хрониках госкапитализма:
Госконтроль. «Сошлись во мнении, что 100% акций должны принадлежать государству»
Честно признаюсь: мне доводилось общаться только с одним из пяти руководителей «Почты Россия», которых видела эта организация за последние пятнадцать лет. Поэтому судить, была ли у кого-либо из этих людей хотя бы слабая надежда на приватизацию крупнейшего российского собеса, я не могу. У Игоря Сырцова (возглавлял «Почту» в середине 2000-х) ее точно не было. «Дожить бы до акционирования», – усмехнулся он, когда в октябре 2007 года я осторожно поинтересовался шансами. До акционирования Сырцов, фигурально выражаясь, не дотянул: его отставка произошла через три дня после нашей встречи. Но новым статусом вполне может насладиться нынешний гендиректор ФГУПа Николай Подгузов.
«Я встречался со всеми фракциями [Госдумы], объяснял, почему “Почте России” необходимо стать акционерным обществом, – рассказывал он “Ведомостям” весной прошлого года. – Мы сошлись во мнении, что 100% акций предприятия должны принадлежать государству». Топ-менеджер тогда выразил готовность реализовать задуманное до конца 2018 года и «начать новую эру развития» «Почты». В свете законодательной работы на какое-то время даже возобновились разговоры о возможной приватизации – правда, такой, в которой могли бы поучаствовать государственные же Сбербанк и ВТБ.
График чуть сдвинулся – «Почта» все еще ФГУП. Долгожданное акционирование (по сути, мало что меняющее, с точки зрения безраздельного контроля государства) должно состояться этой осенью. Тем не менее, сложить общее представление о новой эре развития, упомянутой Подгузовым, мы можем уже сегодня.
В распоряжении газеты «Известия» оказался проект концепции «Центры притяжения», из которого более-менее ясно, какой руководство «Почты» видит ее стратегию на ближайшие семь лет. Там рассчитывают преобразовать львиную долю своих отделений – к слову, крупнейшей в стране розничной сети, насчитывающей свыше 42 тысяч точек – в помесь алкомаркета, аптеки, банка и многофункционального центра, посетители которых также могли бы воспользоваться образовательными и медицинскими услугами. На это «Почта» хотела бы из бюджета 85 млрд рублей – примерно в тридцать раз больше рекордной чистой прибыли, полученной ФГУПом в прошлом году.
В правительстве, исключая Минкомсвязи, пока публично не прокомментировали инициативу. Зато непарламентская оппозиция, между делом напомнив, что Подгузов живет в роскошной квартире, купленной за 1 млрд рублей, поспешила заявить: «идея ведет к росту алкоголизма и росту госмонополии» (именно в такой последовательности).
Вообще говоря, в почтовых отделениях уже с начала года продается пиво и слабоалкогольные напитки. Произошло это благодаря партнерству ФГУПа с тестирующей формат алкомаркетов сетью магазинов «Магнит», ранее купленной ВТБ (после перепродажи большей части пакета банк продолжает оставаться крупнейшим акционером ритейлера, контролируя свыше 17% его акций). Одновременно группа Андрея Костина на базе почтовой сети развивает «Почта-банк», которым владеет поровну с ФГУПом. Добавим также, что глава «Почты» и идеолог «центров притяжения» Подгузов в недалеком прошлом сам работал в ВТБ – точнее, в инвестиционной «дочке» группы «ВТБ Капитал». А еще как физлицо является заемщиком госбанка: по информации The Insider, взял там кредит на 30 лет.
Госинициативы. «…в контексте национальной продовольственной безопасности…»
Два столь разных государственных банка, как Сбербанк и ВТБ, сновадемонстрируют некоторое сходство – в данном случае в размахе непрофильной деятельности. Пока группа, возглавляемая Германом Грефом, поднимает национальный технологический сектор, скупая в нем все живое (и, как стало известно на неделе, даже вкладываясь в разработку собственных гаджетов – в частности, «умной» колонки), империя Андрея Костина стремится взять под контроль зерно.
Как сообщил Reuters, Костин попросил президента Путина помочь банку создать на этом рынке очередного национального чемпиона:
«Дорогой Владимир Владимирович, – цитирует агентство письмо госбанкира, написанное еще в конце июня, – принимая во внимание экспортный потенциал российской агропродукции (эквивалент $45 млрд в 2024 году), а также важность обеспечения устойчивого оборота зерна в контексте национальной продовольственной безопасности, группа ВТБ проработала вопрос о создании национального лидера – вертикально-интегрированного оператора “Объединенный зерновой холдинг”».
Что предлагает Костин? Консолидацию активов в экспорте и хранении зерна. Это повысит «общую эффективность логистического плеча». Став ведущим трейдером российской пшеницы, то есть подмяв под себя значительную часть этого рынка, новая структура сможет предоставить лучшие цены для местных сельхозпроизводителей.
Кремль не отмахнулся от идеи, поручив правительству ее изучить. Тем временем план фактически уже реализуется. Интересу ВТБ к зерновому бизнесу не меньше года. Группа и подконтрольные ей структуры успели приобрести зернового трейдера («Мирогрупп ресурсы»), крупные зерновые терминалы, крупнейшего в стране оператора зерновозов ( «Рустранском»), заключили контракты на экспорт крупных партий зерна, а теперь активно скупают урожай по завышенным ценам – что участники рынка считают одной из причин резкого подорожания пшеницы в России.
СМИ пишут о настороженной реакции Минсельхоза и цитируют главу ФАС Игоря Артемьева («Я могу это себе представить в обороне, в закрытых сферах. Но на открытых рынках зачем?»). Однако это, как мы понимаем, еще ничего не значит. Пускай Костин кокетливо отказывается называть себя банкиром Путина, не возражая при этом против тесной ассоциации своей персоны с хозяином Кремля. Его доверительные, проверенные временем отношения с президентом способны творить чудеса. А второй по величине госбанк, который вдруг становится номером первым на непрофильном рынке, – даже не чудо. Так, обыденность.
Что еще почитать:
Экс-глава Morgan Stanley и UBS в России Райр Симонян: «В чем моя проблема с Путиным?» / «Она подняла глаза на Путина и тихо сказала: “Да”» / «Главным открытием стала роль алкоголя в жизни этих избранных людей»