«Очень высоко ценим подобных партнеров»
Атмосфера нефти и газа, африканские риски ВТБ и светлое будущее «Суперджета»
Главные деловые новости первых дней нового десятилетия в Росиии неразрывно связаны с углеводородами. Национальная экономика продолжает движение по траектории Виктора Черномырдина, который однажды описал свою жизнь, как прошедшую «в атмосфере нефти и газа».
Программа экономической интеграции России и Белоруссии в очередной раз оказалась под угрозой из-за несогласованности цен на энергоносители, поставляемые в республику. Тема достройки трубопровода «Северный поток-2» – одна из центральных на продолжительных переговорах президента Путина с немецким канцлером Ангелой Меркель, состоявшихся в Москве в субботу. Одновременно в русскоязычном медиапространстве между собой конкурировали две порции заголовков. Первая – об оценочных потерях Украиной 15 млрд кубометров транзитного газа на $450 млн в связи с запуском «Турецкого потока» (что российские парламентарии тотчас признали поражением соседа). И вторая – о предшествовавшей событию выплате «Газпромом» $2,9 млрд «Нафтогазу» в рамках урегулирования давнего спора (украинский президент Владимир Зеленский объявил это большой победой).
Полезные ископаемые доминировали и во внутрироссийской повестке. Перед самым Новым годом Минвостокразвития опубликовало законопроект о создании еще одной госкорпорации – «Росшельф». По замыслу чиновников, она займется контролем и координацией работ по освоению прибрежных богатств Арктики. Одновременно глава «Роснефти» Игорь Сечин, вероятно, надеясь стать единственным получателем новых налоговых льгот по итогам инвентаризации запасов нефтяных месторождений, в письме премьеру Дмитрию Медведеву попросил ускорить разработку конкретных мер господдержки, призвав оказывать ее лишь тем, кто представил данные по каждой скважине. В письме, которое цитирует «Коммерсантъ», Сечин ясно дал понять, что этому требованию отвечает только его компания. А еще – выразил недовольство утечками в правительстве, из-за которых в СМИ попадают сведения по месторождениям, имеющие «коммерческую ценность».
Месторождений тем временем все больше. Как заявил на неделе руководитель Росгеологии Сергей Горьков на встрече все с тем же Медведевым, только за минувший год геологоразведочный холдинг открыл их 40 штук:
«Это хороший залог для роста ВВП на будущее», – заметил Горьков.
В 2019 году Россия достигла постсоветского рекорда по объему добытой нефти и газового конденсата, обеспечив добычу в 11,25 млн баррелей в сутки, подсчитал Bloomberg на основе данных центрального диспетчерского управления ТЭК Минэнерго (и это несмотря на ограничения по добыче, наложенные соглашением России с ОПЕК). Во Всемирном банке, опубликовавшем на неделе годовой прогноз, ожидают, что в ближайшие двенадцать месяцев добыча нефти в стране сохранится на стабильном уровне. Но существенного ускорения российской экономики это все равно не сулит. ВБ полагает, что к 2021 году рост достигнет 1,8%, что, как ни крути, по-прежнему будет ниже среднемирового уровня, который Путин к настоящему сроку требовал решительно превзойти. В свежих Хрониках госкапитализма:
Госпартнерство. «Трехлетние переговоры не привели к конкретным результатам»
В первые дни 2020 года запоздалое продолжение получил старый скандал вокруг мошенничества с долгом Мозамбика. Кредит на $2 млрд от нескольких инвестбанков предназначался для покупки этой африканской страной систем защиты береговой линии и рыболовецких судов. В 2016 году сделкой, в которой поучаствовали швейцарский Credit Suisse, французский BNP Paribas и российский «ВТБ Капитал», заинтересовался британский финансовый регулятор. Чуть позже аналогичное расследование инициировали американский Минюст и ФБР. Следствие пришло к выводу, что привлеченные средства были израсходованы нецелевым образом, а немалая их часть пошла на взятки, откаты и оказалась банально украдена.
Как на неделе выяснил Reuters, ВТБ теперь пытается вернуть $535 млн, которые выдал Мозамбику в 2013–14 годах, в Высоком суде Лондона.
«Для ВТБ предпочтительным вариантом остается согласованная реструктуризация кредита. Но после трех лет переговоров, которые не привели к конкретным результатам, сегодня ВТБ должен рассматривать все возможные варианты для решения вопроса по непогашенной задолженности», – прокомментировали в банке.
Заметим: ранее банк уверял, что, по сути, ничем не рискует.
«Позиции в размере $485 млн [из $535 млн] были переданы инвесторам, которые ведут активную деятельность в этом регионе…баланс задолженности исключает какие-либо материальные потери для ВТБ. Кроме этого, мы активно работаем с правительством Мозамбика по стабилизации ситуации, и на данный момент не ожидаем ее ухудшения».
Кредитной сделкой руководил экс-министр финансов Мозамбика Мануэль Чанг, причем провел ее без одобрения национального парламента и превысив лимит, прописанный в бюджете. Деньги поступили на счета местных госкомпаний, но конечной целью предприятия, как полагало следствие, являлось личное обогащение Чанга и его сообщников. Неудивительно, что, уходя в отставку в 2015 году, Чанг скрыл информацию о кредитах от нового правительства. А заодно и от МФВ, где, узнав обо всем спустя некоторое время, отказались предоставлять Мозамбику дальнейшую финансовую помощь (позже ее все-таки возобновили), спровоцировав дефолт. Пришедший на смену Чангу новый министр финансов Адриану Малейне заявил, что все государственные гарантии по кредитам, недействительны. В общем, ВТБ так и не дождался даже первого платежа.
Велик соблазн возложить всю ответственность за ситуацию на коррумпированных мозамбикских чиновников (если не считать горстки швейцарских банкиров, арестованных в прошлом году в Лондоне по запросу США). Но условия сделки для самого ВТБ, похоже, были тоже необычайно соблазнительными. Со ссылкой на документы и анонимных африканских банкиров Reuters ранее отмечал, что ВТБ получил «многократно завышенную» плату за кредит Мозамбику – $35 млн, или 6,5% от суммы займа, что в разы превосходит принятые отраслевые стандарты (в «ВТБ Капитале» это категорически отрицали).
Само по себе высокорисковое кредитование одного из беднейших государств мира российским госбанком находится в русле финансовой политики РФ, не слишком щепетильной в оценке платежеспособности своих должников. В прошлом Россия списала Мозамбику $40 млн долга под предлогом того, что деньги пойдут на закупку продовольствия для школ страны (об успехах этой программы в настоящее время мало что известно). Но в то же время согласилась доверить бывшей португальской колонии, истерзанной гражданскими войнами, сумму на порядок больше.
Впрочем, вряд ли это досадное недоразумение способно омрачить перспективы сотрудничества двух государств. Летом президент Мозамбика Филипе Жасинту Ньюси встречался с Владимиром Путиным. Хозяин Кремля назвал Мозамбик – где, к слову, переводчиком с португальского работал будущий глава «Роснефти» в те времена, когда никому и в голову не приходила мысль о строительстве трубопроводов и разработке месторождений на ее шельфе – «естественным, давним партнером» России. А еще указал, что СССР «сыграл значительную роль в становлении государственности» республики, на гербе и флаге которой до сих пор красуется автомат Калашникова. «Россия списала 90% госдолга Мозамбика, – с благодарностью отметил Ньюси, выступая на бизнес-форуме в Москве. – Мы очень высоко ценим подобных партнеров и будем стараться открывать именно для них новые возможности».
Госинвестиции. «Точно можем гордиться тем, что производим хороший самолет»
И без того сложная репутация SSJ-100 за прошлый год ускорила свое падение после отказа крупнейших иностранных заказчиков с ним работать и майской катастрофы в Шереметьево. Но злоключениям самолета, кажется, нет конца.
В последних числах декабря сообщалось о трудностях «Аэрофлота», крупнейшего (и едва ли не единственного) на сегодня заказчика лайнеров. Перевозчик никак не может получить суда, положенные ему по контракту 2018 года. Лизинговые компании госбанков, которые покупают самолеты для передаче государственной авиакомпании в лизинг, застряли в согласованиях гарантии остаточной стоимости с госкорпорацией «Ростех» (в нее входит «Объединенная авиастроительная корпорация» – ОАК). В отсутствие устойчивого вторичного рынка гарантия остаточной стоимости позволяет спустя годы эксплуатации вернуть самолеты производителю, восполнив часть затрат на их покупку. Но непосредственный изготовитель техники – «Гражданские самолеты Сухого» (ГСС входит в ОАК) – такой гарантии дать не может ввиду хронической убыточности. К середине минувшего декабря компании удалось поставить лишь один самолет из 16, предусмотренных годовым планом.
К сожалению, схема никак не страхует эксплуатанта от финансовых проблем, спрятанных в дефектах SSJ-100 и несовершенстве сервисного обслуживания судов. Столкнувшись с этим с полной мере, «ИрАэро», региональная авиакомпания средней руки, теперь требует от ГСС 1,9 млрд рублей в счет возмещения убытков, вызванных вынужденным простоем самолетов. «ИрАэро» эксплуатирует SSJ-100 последние четыре года. Из девяти лайнеров в парке исправными считаются лишь пять. Остальные четыре в неудовлетворительном техническом состоянии, из которых один и вовсе используется в качестве «донора запчастей». Причем самая большая головная боль – это двигатели.
«По правде сказать, – признавался “Интерфаксу” гендиректор “ИрАэро” Юрий Лапин, – ни один из двигателей, с которым мы работали (SaM146 производства российско-французского PowerJet. – Republic), не выработал своего ресурса полностью. Некоторые мы досрочно снимали с самолетов из-за выявленных конструктивных недоработок».
ОАК и Минпромторг тем временем излучают привычный оптимизм, делая вид, что с проектом все в порядке. Министр Денис Мантуров рассчитывает на увеличение спроса не только на внутреннем, но и на зарубежных рынках.
«Мы точно можем гордиться тем, что производим хороший самолет, – заявил он недавно в интервью “Известиям”. – По всем техническим характеристикам и параметрам, которые демонстрирует Superjet, это конкурентоспособный продукт, но нишевый».
В свою очередь, гендиректор ОАК Юрий Слюсарь обещает SSJ-100 новые двигатели, крыло и ряд других агрегатов местного производства. На этапе конструкторских работ и исследований государство планирует вложить в глубокую модернизацию – точнее сказать, «русификацию», поскольку главная цель состоит в максимальном импортозамещении – 18,5 млрд рублей. В конечном счете проблемный самолет может даже сменить название – такую возможность летом допускал глава «Ростеха» Сергей Чемезов. Новая модель, которая своим блеском затмит прежние неудачи, должна быть создана к 2024 году. Программа российского регионального самолета существует по меньшей мере двадцать лет. Оглядываясь назад, понимаешь: ждать осталось совсем недолго.
Что еще почитать:
«Одна глава в биографии Усманова причиняет ему особенную боль»