Почему Путин и Медведев одновременно ударились в советскую ностальгию
То ли это возрастное, то ли отражение мучительных душевных метаний
Занавес уходящего года оказался – довольно неожиданно, надо сказать – красным. В последние месяцы 2019-го руководители государства принялись наперебой рассуждать о наследии советских времен. Не то чтобы такого не было раньше, но обычно такие рассуждения не выходили за рамки ремарок; теперь же они стали настойчивыми и многословными.
Вот, к примеру, премьер-министр Дмитрий Медведев дает традиционное интервью телеканалам: 18 раз в этой беседе он упоминает слова «советский» и СССР, и это не только ссылки на советские кинофильмы, но и постоянные сравнения. В советские времена мусор не перерабатывали, а зарывали в землю, вспоминает Медведев; в советские времена была неплохая система подготовки творческих специалистов; в Советском союзе была доступная и бесплатная медицина.
Раз за разом, без подсказок ведущих, а сам, премьер возвращается к советскому периоду, который оценивает противоречиво. С одной стороны, трижды повторяет, что идеализировать СССР не надо – молодежи бы жилось в нем неуютно, размышляет Дмитрий Медведев, там были пустые полки, очереди, Союз был жестоким и идеологизированным государством. С другой, ностальгически вспоминает о том, что «ключ можно было под ковриком оставлять», партийная дисциплина была, уверенность в завтрашнем дне – стандартный набор воспоминаний провинциального милиционера на пенсии.
А ведь Дмитрий Медведев считается у нас молодым и прогрессивным. Странно, что он как будто принялся вслух спорить сам с собой – хорош ли был Союз или плох.
Эстафету подхватывает Владимир Путин. Он более склонен к ностальгии и чаще высказывался про СССР раньше, но на этой пресс-конференции тоже побил все рекорды. Рассуждая о проблемах вывоза мусора из Петербурга в Ленинградскую область, Путин бросает: мол, в свое время, в советское, оба региона руководились из одного органа – обкома КПСС (как бы подразумевается продолжение – и бардака такого не было).
И в советский период было много сделано такого, чем мы можем гордиться и гордимся до сих пор, говорит Путин – с другой стороны, и атомных реакторов сейчас больше построено, и зерна больше убираем, и порты больше загружены. Как будто тоже спорит, то ли с собой, то ли с кем-то еще.
Путин с увлечением бросается в омут истории, он готов подробно высказать свое мнение и о национальной политике Ленина, и о направляющей роли партии («Партия начала разваливаться, повторяю, и все, и страна за ней посыпалась»), и о внешнеполитических последствиях крушения СССР. «Я жалею, что нет Советского союза», – наконец, признается Путин. До сих пор он позволял себе лишь называть развал СССР «геополитической катастрофой».
Уже после пресс-конференции президент и вовсе собрал глав СНГ в Петербурге, чтобы еще раз, во всех деталях, поделиться с ними новым видением обстоятельств начала Второй мировой войны. Нет, и про Мюнхенское соглашение, и про то, что Польша в 1938-м захватила у Чехословакии Тешинскую область, он упоминал и ранее; но сейчас он уже читает целую лекцию, устраивает выставку и обещает написать еще и статью.
Все это любопытные симптомы. Тема советского наследия и его оценки на наших глазах проникает в сознание лидеров государства все глубже, можно сказать, овладевает ими. Похоже, «болезнь» Путина цифровыми технологиями была мимолетным насморком – по-настоящему он болен историей, болен мучительно.
Но ведь не просто историей. Путин и Медведев поверяют историей практику, начинают активно отмерять от советского ординара всю современность, сравнивают все созданное ими за два десятилетия на предмет соответствия.
Вот, говорит Путин, «к сожалению, муниципальный уровень власти отделен от государства». Послушались иностранцев, нагородили – теперь вот город-миллионник у нас муниципалитет, и деревня тоже муниципалитет, ну как такое возможно? Подтекстом снова звучит – в советское время такого бардака не было. И на том же заседании совета по русскому языку переживает: раньше в Восточной Европе учили русский, потому что главным партнером был Советский союз, от этого зависела карьера, продвижение по службе, а растворился Союз – и интерес к языку начал затухать.
Одна сплошная печаль, тоска и ностальгия. То ли это просто уже возрастное, то ли, предчувствуя скорый уход, Путин с Медведевым, заочно обнявшись, пытаются понять, получилось ли у них превзойти советских лидеров или не получилось – то ли развитие государственной системы, на протяжении многих лет старавшейся удержаться между двумя идеологическими стульями, все же дошло уже до незримой широким массам точки, за которой совмещать советское и российское уже невозможно и нужно наконец сделать выбор – или туда, или сюда. И что же важнее, очереди за сапогами или ключ под ковриком? Какой это, должно быть, мучительный выбор.
И главное, советчиков хватает. Хватают за полы, шепчут, зудят, намекают – ну давайте поменяем Конституцию. Давайте введем в нее государственную идеологию, несменяемую власть, еще что-нибудь оттуда, из противоречивого, но такого важного периода. Да пусть он будет противоречивым, пусть – но уверенность в завтрашнем дне ведь была, так верните нам ее. Ключ все еще лежит под ковриком, сегодня достать его еще можно, а через четыре года – как знать. А вдруг это и есть ключ от квартиры, где деньги лежат?
На днях Владимир Путин произнес загадочное: «Жизнь меняется и встают задачи, которые можно было бы отрегулировать по-другому, в том числе взаимоотношения между муниципальными органами власти, государственными органами власти, имея в виду, что должна быть создана единая система публичной власти». Что за единая система, подразумевается ли воссоздание тех самых обкомов, при которых бардака не было?
Узнаем, наверное, сразу после новогодних каникул. На 15 января Кремль срочно назначил внеочередное ежегодное послание президента.