Интервью с Калвином Ричардсоном
(Attitude, 12.11.2024)
Каково это - стать премьером Королевского балета?
Это стало огромным сюрпризом. Я совершенно этого не ожидал. Возможно, это было запланировано, но я думал, что пройдёт ещё несколько лет, прежде чем меня повысят. Это был шок, я очень счастлив и взволнован. До сих пор перевариваю, думаю, что потребуется год или два, чтобы это полностью осознать.
Кому ты первому позвонил, когда узнал о повышении?
Маме. То есть первой я позвонил маме, но она не смогла сразу ответить, поэтому первым узнал папа, потом я уже позвонил бывшим педагогам, братьям и сёстрам. Это было какое-то безумие. Я плакал и смеялся весь день. На самом деле, это было довольно изматывающе (смеётся). Даже на встрече с Кэвином О'Хейром я вёл себя довольно эмоционально.
Как справляешься с новым бременем?
Никак. Оно просто есть. Справляюсь, как получается. Я в труппе уже 10 или 11 лет, думаю, что с этим повышением моя жизнь сильно изменится. При каждом предыдущем я примерно понимал, что и как дальше будет, а тут сижу и понимаю, что не знаю, как всё устроено. Такие мысли даже волнительны. Это здорово задумываться: "Куда мне дальше двигаться? В каком направлении я хочу развиваться?"
Да. Некоторые становятся своего рода амбассадорами нашей профессии, передают дальше свои знания и опыт. Другие пробуют свои силы в смежных сферах: открывают танцевальные школы или участвуют в гала-концертах как приглашённые танцовщики. Столько всего, о чём нужно подумать. Это ещё и попытка разобраться, что такое премьер труппы. Я хочу двигаться вперёд постепенно, осознанно, но и не сомневаться в предпринятых шагах. Это совсем другое ощущение - понимать, что ты можешь попросить о чём-то, на что раньше тебе просто недоставало смелости. Не знаю... может, поначалу у меня вообще был синдром самозванца типа "Оу, я что, теперь премьер??"
Пока всё ощущается более-менее по-прежнему. Структура осталась такой же, это здорово. Поменялись какие-то практически вещи, например, я переехал в другую гримёрку. Кордебалет, солисты и первые солисты находятся все вместе на втором этаже, а у главных танцовщиков небольшие гримуборные на уровне сцены, так что мне пришлось спуститься вниз. Теперь делю гримерку с Марси <Марселино Самбе> и Мэттом <Мэттью Бол>, это здорово. Они учились всего на год старше меня, так что это очень приятно. С другой стороны, грустно покидать наш этаж, я ведь там провёл с нашей труппой целых 10 лет, теперь другие ощущения.
Марселино и Мэттью давали какие-нибудь советы?
Они мне очень помогли. Я стараюсь не стесняться задавать вопросы, потому что понимаю, что есть много вещей, которых я не знаю или не понимаю, как что устроено и не хочу долго сидеть в неведении. Хочется в этом плане опереться на других, потому что мне кажется, что в противном случае я бы просто замкнулся и лишил сам себя важной поддержки людей рядом.
Есть партии, о которых ты мечтал, но ещё не исполнил?
Я бы очень хотел станцевать в "Майерлинге". Я счастлив, что мне удалось станцевать в "Манон" с Мелиссой <Гамильтон> и в "Ромео и Джульетте" с Майей <Магри>.
Что тебя привлекает в этих ролях?
Драма. Балеты Макмиллана полны темноты. Есть ощущение, что я просто погружаюсь в измученного персонажа и изливаю его эмоции на сцену. В этом я вижу красоту.
Тебе больше нравятся характерные роли или классические партии?
Мне нравится повествование, сторителлинг. Безусловно, были красивые вещи и в других формах классического танца, но балеты Макмиллана для меня особенно привлекательны, в них хореография действует как подспорье рассказа. С другой стороны, в прошлом сезоне я получил истинное наслаждение от "Сна" Аштона.
Это был совсем другой опыт, нечто яркое и плавное, я получил огромное удовольствие от участия в этой постановке.
Есть какие-нибудь истории или темы LGBTQ+ - книги, фильмы, документальные произведения - балетную интерпретацию которых тебе было бы интересно увидеть?
Интересно, что вы об этом упомянули, потому что недавно Критофер Уилдон поставил балет об Оскаре Уайлде для Австралийского балета. Думаю, это замечательно. Это ещё один важный шаг вперёд. В этом контексте любая квир-история - шаг вперёд. Разнообразие идёт только на пользу. Мне бы хотелось увидеть что-нибудь в духе "Ангелов в Америке" или что-то, посвящённое эпидемии СПИД. Возможно, зрители будут к этому более восприимчивы после пережитой пандемии. Думаю, они смогут увидеть параллели. Это важно, ведь мы росли, не зная о многом из того, что происходило в квир-истории, а там могут быть действительно интересные истории. Было бы здорово увидеть что-то вроде "Комнаты Джованни". Мне было бы в целом любопытно увидеть что-то яркое, эксцентричное, не обязательно чтобы это был гей-балет, это может быть, например, балет "Степфордские жёны" или что-то подобное. Это было бы свидетельством того, что мы всегда были здесь и у нас есть будущее.
На самом деле за свою карьеру я исполнил много квир-ролей. В Obsidian Tear <балет МакГрегора> есть квир-элементы. Я играл Эванса в Woolf Works, Альбера де Бельроша в Strapless Уилдона. Даже в Yugen в какой-то степени есть квир-элементы, заимствованные из биографии Леонарда Бернстайна. Всегда важно показывать разных людей в разные исторические периоды. Думаю, театр - особенно танец - позволяет нам выразить то, что мы не можем выразить словами. Это то, что ты чувствуешь, а описать не можешь.
Что ты чувствуешь, когда играешь такие роли?
Кевин О'Хейр однажды мне сказал: "Мне нравится твой природный инстинкт, он у тебя проявляется в современных постановках. Ты можешь его использовать и в другой работе, в более классических вещах". Возможно, ему казалось, что в классических партиях я более зажат. В современном танце я чувствовал себя раскрепощённее. Оглядываясь назад, я думаю, может, это из-за того, что в классических спектаклях я чувствовал, что играю не себя? Возможно, там было больше сложностей, тогда как в современных произведениях больше свободы движения. И это ведь полностью обусловлено твоей квир-идентичностью - даже такие мелочи, как ты скрещиваешь ноги, когда садишься, куда кладёшь руки - все эти мелочи, которые ты, ещё ребёнком, постоянно держишь в голове, пытаясь вписаться в окружающий тебя мир. Я действительно задаюсь этим вопросом. Мне кажется, здорово видеть квир-тему в театральных постановках, чем больше мы будем это делать, тем большую аудиторию сможем охватить.
Лично я определённо стал чувствововать себя увереннее. Я расслабился, и могу позволить себе быть более женственным или просто таким, каким я именно сегодня себя ощущаю, и плыть по течению. Это несомненно помогло мне в среде с высоким уровнем стресса, где постоянно нужно показывать себя с лучшей стороны, выступать и производить впечатление.
Мы много с тобой говорили о том, что раньше ты был очень педантичным и самоедливым. На сцене эти качества с тобой или там ты свободен?
О, на сцене ты свободен, это точно. До этого ты проделываешь огромную работу, оттачивая себя, но когда ты выходишь на сцену, ты должен просто отдаться моменту, позволить ему быть и довериться всей проделанной ранее работе. У меня определённо закончился тот этап, когда я хотел всё сделать идеально. Теперь я стараюсь слышать, что говорят окружающие, думать, прежде чем ответить, воплотить принятое в своих движениях и даже могу позволить себе ошибиться. Для меня это был целый процесс. Думаю, что я всё ещё над этим работаю, потому что иногда я по-прежнему слишком много думаю.
Что тебя больше всего волнует в новом сезоне?
Мы начали репетировать The Statement, постановку Кристал Пайт. С нетерпением жду, когда смогу к ней вернуться. Буду очень рад снова исполнить "Ромео и Джульетту". Наверное, что меня волнует больше всего - новые возможности, которые открываются вне театра, потенциальная работа с другими артистами. Думаю, что это мне в работе нравится больше всего. Быть с людьми в одной комнате и обсуждать то, что мы можем сделать вместе - меня это очень вдохновляет, особенно если приходится работать с людьми из незнакомых мне сфер искусства, но в результате всё равно получается что-то общее. Я бы хотел много работать, попробовать себя в чём-то новом, будь то кино, текстиль, скульптура или осветительный дизайн. В этом прелесть хореографии: можно окунуться в разные сферы.