О костюмах Холстона для компании Марты Грэм

(Vogue, 12.11.2024)

Всё началось с вечернего платья. Марта Грэм искала, что надеть на церемонию вручения наград Capezio Dance Award в 1975 году. Её друг (и бывший журналист Vogue) Лео Лерман предложил позвонить Холстону. Её звонок стал началом многолетней дружбы и творческого сотрудничества двух великих людей. В своих мемуарах "Память крови", вышедших в 1991 году, Грэм вспоминала: "по словам Лермана, Холстон сказал, что не в его правилах одалживать вещи из коллекций, но сделать это для Марты Грэм будет честью".

Для этого мероприятия Холстон одел Грэм в кашемировое пончо оттенка земли - и вскоре Грэм предложила ему сделать костюмы для своей труппы. Две постановки из числа тех, для которых Холстон делал костюмы, будут исполнены этим вечером в студии Martha Graham Dance Company в Уэст-Вилледж, - Lucifer (1975) и Conversation of Lovers from Acts of Light (1981). Это станет частью торжеств в честь 100-летнего юбилея труппы. Общее с Холстоном наследие живёт и процветает не в последнюю очередь благодаря нынешнему художественному руководителю труппы Джанет Эйлбер - музы Грэм и Холстона.

Эйлбер впервые встретила Холстона, когда он работал над "Люцифером". "Это была первая постановка, над которой он работал для Марты. Я делила главную роль с Марго Фонтейн. Марта ставила хореографию на меня, а я потом учила Марго". Эйлбер вспоминает щедрый подарок, преподнесённый ей Холстоном - на день рождения он подарил ей ожерелье Эльзы Перетти Diamonds by the Yard <прим. - Эльза Перетти была креативным директором Tiffany>. Более того, однажды летом, когда труппа была на каникулах, Эйлбер даже поработала моделью для Холстона.

Это было идеальное партнёрство. Холстон, известный как Король искусственной замши, хотя он был также влиятельной фигурой нью-йоркского Манхэттена, создал модную империю благодаря своим свободным силуэтам, которые подчёркивали свободу женского тела 1970-х годов - чем меньше ограничений, тем лучше. Его одежда была гибкой, струящейся и созданной для жизни на ходу - будь то дискотека или сцена. Он сделал с платьями то же, что Грэм в хореографии: убрал лишние декоративные элементы. Пока Холстон переосмыслял пестроту тогдашней высокой моды, Грэм разрушала строгие каноны классического балета. Их объединяло общее видение и когда их идеи пересеклись - результат оказался поистине волшебным.

В "Люцифере" костюмы Холстона были лаконичными и невероятно выразительными. Он понимал, что костюм не должен скрывать или ограничивать физическую пластику танцовщика. Головные украшения, созданные креативным директором Tiffany Эльзой Перетти, дополняли образ. Для легендарного Рудольфа Нуреева Холстон сделал тонкий костюм-кольчугу. Костюм Эйлбер, напротив, представлял собой лёгкое, полупрозрачное платье из ткани, напоминающей шифон, тёмного-синего цвета. Она выглядела как богиня, постепенно открывающая своё тело по мере того, как ткань спадала с её фигуры.

На вопрос, что появилось первым - хореография или костюм, Эйлбер говорит, что всё происходило одновременно. "Марта использовала костюмы при постановке", говорит она, "настолько они были связаны с сюжетом. Костюмы зачастую появлялись гораздо раньше, чем это бывает у других хореографов. В "Люцифере" было несколько больших плащей, без которых невозможно было бы создать хореографию". Позднее Холстон получил заказы на костюмы для постановок Грэм "Сова и кошка", "Акт жизни" и "Персефона" (последний балет показали в мини-сериале "Холстон").

Грэм давно поняла силу костюма. В своей новаторской постановке "Плач" (1930) она выступала в платье из трикотажа прямого кроя. "В основном она сама проектировала костюмы. У неё было очень чёткое и уникальное понимание, что именно она хочет видеть на сцене. Она редко доверяла это другим людям", говорит Эйлбер. "В начале она подчёркивала женский торс. Юбки начинались ниже бедра, чтобы был виден весь торс, и зрители могли бы видеть самые сокровенные части тела". В мемуарах Грэм писала: "Костюм должен открывать тело, подчёркивать красивую линию талии, бёдер, плеч, поворот головы. Костюм должен говорить об этом".

Холстон появился в жизни Грэм тогда, когда она нуждалась в нём больше всего. "К тому времени мои руки были настолько изуродованы артритом, что я всегда носила перчатки. Я больше не могла выбирать ткани, и, что самое важное, мои руки утратили способность создавать. Это было и остаётся очень болезненным переживанием", писала Грэм в мемуарах. "Мы были в его мастерской, выбирали новые ткани, пропуская их сквозь пальцы. Я не могла почувствовать материал из-за перчаток. "Я не могу использовать свои руки", сказала я, глядя на длинные чёрные перчатки, покрывавшие мои искривлённые руки. "Марта", сказал он, "позволь мне быть твоими руками".

Эйлбер вспоминает щедрость и преданность Холстона Грэм. "Мы были в театре с полным оркестром, репетировали премьеру "Алого письма" - Холстон создавал костюмы", рассказывает Эйлбер. "Марисоль работала над декорациями, Марта, естественно, ставила хореографию. Но мы не успели вовремя закончить репетицию, нужно было ещё полчаса, а для этого нужно было заплатить 5.000 долларов. 1975 год, огромная по тем временам сумма. Холстон просто повернулся к Марте и сказал: "Продолжай, я заплачу". Он мог быть деспотом, но по отношению к нам он был внимателен и заботлив".

В нынешнем сезоне часть костюмов Холстона будет выставлена в студии Martha Graham Dance Company на Бетюн-стрит. Среди экспонатов будут представлены змееподобные трико из "Запутанной ночи" и вдохновлённые мифологией костюмы для "Юдифи" - это особенно ценно, потому что оба спектакля больше не идут в репертуаре труппы.

Хотя эти костюмы и достойны места в музее моды (и иногда действительно выставляются), труппа сохраняет их не только потому, что это часть их истории. "Мы их носим!", говорит Эйлбер, "мы действительно носим эти костюмы и потом восстанавлием их для следующего состава. Это постоянное обновление". Помимо естественного износа, архив компании был повреждён наводнением, вызванным ураганом Сэнди в 2012 году.

"Мы обожали костюмы Холстона. Они не только идеально соответствовали характеру танца, но и были невероятно красивыми. Для "Предела" он создал костюм с круглой юбкой из джерси. Я до сих пор помню эти ощущения. Ткань двигалась так изящно, будто она откликалась на движения", говорит Эйлбер.