Интервью с Роберто Болле

(Corriere della Sera, 23.08.2024)

Танец разворачивается на металлической платформе; в конце она достигает жаровни, расположенной на вершине. Прометей крадёт у богов огонь, чтобы подарить его человечеству как символ знания. Таким мы увидели Роберто Болле этим летом в "Прометее" Массимилиано Вольпини, одной из новых постановок его проекта "Болле и друзья", с которым он выступает на многих живописных открытых площадках Италии. С течением времени Болле создал вокруг себя почти мифологическую ауру, и если говорить о вызове богам, то противостояние с Хроносом-Временем становится самым захватывающим.

Болле на пороге 50-летнего юбилея, его он отметит в марте 2025 года, что для танцовщика означает давно уже пройденные Геркулесовы столбы. Однако его особого рода статуарная красота остаётся неизменной, подтянутый, динамичный, атлетичный, уверенный, с улыбкой вечного юноши. Он продолжает двигаться вперёд, подгоняемый попутным ветром.

Как вы справляетесь со временем?

С большим усилием, трудом, болью. Но при этом никогда не отказываюсь от тех испытаний, которые могут меня обогатить, бросая мне вызов.

В следующем году Bolle and Friends исполнится 25 лет, в этом проекте вы выступаете с выдающими артистами разных стран и поколений.

Это шоу стало моим первым шагом к зрелости. В начале я был очень неуверен. Премьером Ла Скала я стал в 21 год, мне казалось слишком коммерческим продавать что-то зрителям под своим именем и с самостоятельно составленной программой. Я чувствовал, что это огромная ответственность.

Время было явно подходящее. Возможно, таким оно не было, когда Ла Скала отказал вам в участии в балете Нуреева "Смерть в Венеции", где вы должны были исполнить партию Тадзио...

Мне было 15 лет. Если бы я принял участие в этой постановке, возможно, я бы перегорел. Я понял это, когда прочитал, что парень, который меня заменил, получил от Нуреева пинок. В конце концов мне хватило того, что Руди меня заметил. Одно это дало мне огромный стимул двигаться вперёд.

Последние 10 лет стали временем вашего медийного бума, благодаря вашему шоу на канале Rai Uno.

Это было естественной эволюцией. Но в начале я тоже испытывал страх. Страх переступить ту самую грань популярности. В конце концов, у меня была прекрасная карьера на театральной сцене. Было рискованно участвовать в шоу, в котором я мог бы сам себя не узнать, в шоу, не основанном на совершенстве и с неочевидным результатом. Но потом я сказал себе: делай это наилучшим образом, так, как только можешь.

Вам пришлось оставить застенчивость в прошлом

В первом же выпуске мне предложили немного поговорить, но как только на меня направили прожектор, я запаниковал. Однажды я вообще не смог ничего сказать. Со временем я понял, что нужно просто погрузиться во все детали. Мне приходилось брать интервью у Джона Малковича, который внезапно приехал в самый последний момент, или участвововать в комедийной сценке с Лукой и Паоло, изображая младшего Франкенштейна. Я научился над собой смеяться.

Ещё одной вехой стал популярный On Dance в Милане

То, что нам удалось организовать масштабный урок у балетного станка на площади перед Дуомо, показывает, что балет гораздо популярнее у молодёжи, чем принято думать.

В каком возрасте вы стали заниматься танцем?

Я начал заниматься в 7 лет. В то время я также занимался плаванием, участвовал в летних и зимних скаутских лагерях, мне уже тогда нравилось организовывать какие-то мероприятия, я брал на себя ответственность. В 12 лет я поступил в балетную академию Ла Скала.

Наверное, вы были рады этой первой победе.

Когда мама привела меня на приёмный экзамен, я был совсем не рад. Танцы мне нравились, но я не понимал, зачем нужно ехать в Милан. Мне было так хорошо в балетной академии в Верчелли, там красивый театр Кочча, всего в получасе на автобусе от моего родного городка Трино. В общем это была зона комфорта. Один из маминых друзей прочитал в газете о предстоящем наборе. Мама была прозорлива. И это изменило мою жизнь.

Вам было 12 лет, вы чувствовали себя одиноким?

Период одиночества был долгим и тяжёлым. Все годы учёбы у меня были только занятия, я не мог дождаться выходных, чтобы вернуться домой. Но трудно было и в первые годы работы в труппе.

Что в больше степени характеризует учёбу: усталость или удовольствие?

Пять часов в день, с годами усталость и боль всё больше накапливаются. Однако правда в том, что именно у станка и на репетициях, гораздо больше, чем на сцене, я сталкиваюсь с самим собой и могу забыть о том, что происходит в мире.

В процессе этой постоянной рефлексии вы понимаете, что стали исключительным танцовщиком?

Я всегда очень критичен по отношению к себе, но признаю, что природа подарила мне физическое преимущество, гармонию пропорций. Хотя со временем этот дар уже не так очевиден.

Классический балет отмечают благородство и совершенство движений. На ваш взгляд, каковы ваши сильные стороны?

Пор де бра, движения рук и кистей. С силой и мягкостью одновременно. Здесь тоже играют роль время, опыт, с ними твои движения становятся более осознанными. Истинный артист всегда привлекает внимание, даже если ничего не делает на сцене.

Что ещё требуется от танцовщика на сцене?

Умственная гибкость. Умение учить и запоминать множество движений за короткое время.

Какой балет был для вас самым сложным в этом плане?

Обычно движения создаются под ритм музыки. Но в 2006 году для "Юноши и смерти" в Ла Скала мы с Роланом Пети создали хореографию, основанную на наших собственных ритмах, независимых от "Пассакальи" Баха. Но в какой-то оба пути пересеклись. Это был очень странный опыт.

Какая из ролей стала самой напряжённой в плане интенсивности и продолжительности выступления?

Не могу забыть свою партию в балете "Маргарита и Арман", в которым мы впервые выступили с Алессандрой Ферри в 2007 году: три акта интенсивного, драматического балета нон-стоп.

Из всех принцев и аристократов, которых вы танцевали, молодых, энергичных, романтичных, кто вам больше всего близок?

Сегодня это, безусловно, Онегин в балете Крэнко. Насыщенная, драматическая роль: она ознаменовала завершение периода моей зрелости.

Как вам кажется, вы являетесь той частью общества, что как бы отодвигает вперёд ту черту, с которой начинается старость?

Балет в некотором смысле находится в авангарде этого явления: Иржи Килиан несколько лет назад в рамках NDT создал группу для пожилых танцовщиков, Прельжокаж ставит спектакли для 80-летних, Матс Эк гастролирует с такими легендами прошлого как Михаил Барышников и Ана Лагуна.

Активная сценическая жизнь, собственные шоу, общественная деятельность. Удаётся ли находить время для себя?

Я сильно погружён в этот водоворот обязательств. Мне нравится это адреналиновое состояние. Конечно, когда я останавливаюсь и смотрю вокруг, даже если кажется, что всё продолжается как обычно, ничто не остаётся неизменным - жизнь идёт, всё меняется. Вспоминаешь ту тесную связь, которая у нас была с российскими труппами, с такими звёздами, как Светлана Захарова, и как неожиданно всё изменилось, шокирующе, дестабилизирующе. В свободное время я люблю вернуться домой в Трино, приготовить с друзьями ужин, почитать новости, чтобы узнать, что происходит в мире, даже на английском в New York Times, я люблю их очерки.

Вы продолжаете двигаться вперёд. Но вам не хотелось бы обменять нынешний возраст на 20-летний?

Конечно, молодость всегда захватывает. Но с тех пор как я стал премьером Ла Скала, я несу ответственность за то, что я делаю, за что, что я представляю. Например, за театр, к которому я испытываю глубокое уважение. Построив таким образом свою жизнь, сегодня я проживаю этот возраст с энтузиазмом и удовлетворением. Достигнуть 50 лет для меня это источник гордости. Гордости сказать, сколько мне лет. И демонстрировать это на сцене.