Интервью с Хоуп Муир

(Ludwig Van, 08.11.2024)

Художественный руководитель Национального балета Канады Хоуп Муир занимает, вероятно, одну из самых заметных балетных должностей стран, но о ней самой мало что известно.

В откровенном разговоре по Zoom 53-летняя Муир рассказала о своей танцевальной карьере, предстоящем сезоне, открытие которого пройдёт с 9 по 16 ноября в Four Seasons Centre и, что более важно, о своём видении будущего труппы.

Вы родились в Торонто, но никогда не учились в Национальной балетной школе.

Нет. Мне было интересно изучить все стили танца, я себя не ограничивала.

И всё же, когда в 15 лет вы переехали в Лондон из-за работы вашей матери, вы сосредоточились на балете.

Это было осознанное решение. Я увидела выступление Лондонского фестивального балета (сейчас это Английский национальный балет) и даже не представляла, что классический балет может быть таким. У них был очень интересный репертуар. Я подала заявку в школу и оказалась одной из всего 10 студентов, отобранных из 400 абитуриентов.

После окончания школы вы присоединились к труппе, но пробыли там всего 4 года.

Честно говоря, я начала находить классический репертуар довольно ограниченным, поэтому перешла в труппу Мари Рамбер, где сочетали классические и современные постановки. Мне хотелось работать с их художественным руководителем Кристофером Брюсом. После 10 лет в труппе Рамбер я не была готова закончить танцевальную карьеру, но мне с одной стороны не нравилось, куда движется труппа, а с другой, были хореографы, с которыми мне хотелось поработать.

Последние несколько лет танцевальной карьеры вы провели в Hubbard Street Dance Chicago, которую я всегда считала джазовой танцевальной труппой.

Это было гораздо больше, чем просто джаз. Художественный руководитель Лу Конте расширял хореографические горизонты. Например, он первым пригласил Охада Нахарина и Твайлу Тарп, а также включил в репертуар европейские постановки. Именно Кристофер Брюс посоветовал мне туда отправиться.

После 17 лет профессиональной танцевальной карьеры вы официально завершили её в 2006 году. Что вы планировали делать дальше?

Тогда я думала, что начну другую карьеру, не связанную с танцами. Я изучала политику, философию и экономику в Открытом университете, планировала получить степень бакалавра наук.

Думаю, меня стали приглашать репетитором, когда другие хореографы, такие как Кристофер Брюс, попросили меня ставить их работы для других компаний. Люди заметили, что я позитивно влияю на танцовщиков. Всё произошло очень органично.

После Чикаго я переехала в Торонто, так как здесь у меня была семья, и я не спешила возвращаться в Европу. Я работала с ProArteDanza, занималась всем понемногу: административной работой, преподаванием, репетиторством. Я помогала Эмили Молнар, когда она ставила одну работу для труппы. Я даже выдавала гранты и у меня был небольшой офис в Dance Umbrella. Карен Кейн пару раз приглашала меня в качестве педагога в Национальный балет Канады. Когда Эмили возглавила Ballet BC, она позвала меня туда. Так постепенно складывалась моя репутация приглашённого педагога и репетитора, и люди стали обращаться ко мне.

Несколько раз вы также работали и с Национальным балетом.

В 2008 году я ставила Rooster Кристофера Брюса, а в 2009 году помогала Кристал Пайт, когда она ставила Emergence для труппы. Ещё неделю была приглашённым педагогом в Национальном балете.

Что касается Кристал, я была её большим поклонником, но не была знакома лично. У труппы был очень насыщенный сезон, и я предложила свою помощь, лишняя пара рук никогда не помешает. Карен с энтузиазмом свела меня с Кристал, а после этого я начала ставить её работы.

Затем в вашей карьере начался другой этап, связанный с Шотландским балетом, куда вы пришли в качестве репетиционного директора в 2009 году. Почему вы решили осесть в этой компании?

Эшли Пейдж был художественным руководителем, и меня очень заинтересовало то, чем он занимался. К тому же их репертуар, который включал как классику, так и современную хореографию, идеально мне подходил.

Сегодня у танцовщиков есть выбор, и они могут выступать в самых разных стилях. В мои времена артисты занимались или классическим балетом, или современным танцем. Я была редким исключением - настоящим "единорогом", поскольку обладала навыками как классической, так и современной танцовщицы и могла работать в обоих направлениях.

Кроме того, я могла обучать стратегии хореографической импровизации, подобно тому как с артистами работает Форсайт, с этим я познакомилась в Hubbard Street. Мне нравится работать с хореографами, которые делают акцент на процессе, например, дают танцовщикам свободно импровизировать, но при этом эти импровизации всегда на что-то направлены и осмысленны. В таких вопросах намерения должны быть очень точными. Раньше я никогда не задумывалась о том, как двигаюсь, а этот подход открыл для меня новое видение.

В 2012 году художественным руководителем Шотландского балета стал Кристофер Хэмпсон, мы с ним были давно знакомы. Мы были партнёрами в Английском национальном балете и исполняли главные партии в Square Dance Баланчина. В 2015 году он повысил меня до заместителя художественного руководителя.

Вы пробовали себя в хореографии?

Да, но у меня это не очень хорошо получалось.

Сейчас мы переходим к следующему этапу вашей карьеры - тому, как вы стали художественным руководителем.

В какой-то момент я поняла, что хочу возглавить труппу. Я дважды подавала заявку. В первый раз меня даже не пригласили на собеседование. Второй раз я довольно далеко продвинулась в процессе отбора кандидатов. Мне было всё равно, где это будет, я просто хотела попробовать себя и влиять на процессы в труппе.

Затем появилась вакансия в балете Шарлотта <крупнейшая балетная труппа Северной Каролины, США>. Они искали что-то новое, выбрали меня и пригласили возглавить труппу в 2017 году. На это место было много соискателей и, хотя я была им совсем незнакома, у меня были очень сильные рекомендации.

Чем вас привлекала работа в Шарлотте?

В труппе было 20 танцовщиков основного состава и 10 - второго. Кроме того, у компании была своя школа и, что особенно важно, большой бюджет. Сам Шарлотт становился важным международным банковским центром, там увеличивалось население. Они были готовы к переменам.

Я изначально привезла работы ведущих хореографов, таких как Давид Доусон, Кристиан Шпук, Кристал Пайт. Я занималась организацией гастролей. Мы как раз готовились к выступлениям в Joyce Theater <театр в Нью-Йорке>, когда началась эпидемия.

В небольшой компании вы многому учитесь, потому что приходится заниматься всем, включая маркетинг, социальные сети, работу с общественностью. Это был замечательный опыт создания чего-то нового.

Что приводит нас к Национальному балету. Объявление было сделано в 2021 году, в 2022 вы приступили к работе.

Всё началось с сообщения, в котором меня попросили подать заявку на должность художественного руководителя и, признаться, я была удивлена. Исторически Национальный балет это труппа, ориентированная на звёзд, и я знаю, какие деньги могут привлечь большие имена. У меня не было тут карьеры. Я никогда не была знаменитой примой-балериной. Это сообщение было подтверждением того, что как в Шарлотте, так и в Торонто, поисковые комитеты восприняли меня всерьёз и признали, что хорошее выполнение работы важно само по себе, без звёздного статуса.

Что, как вам кажется, вы привносите в компанию?

Доверие. Я нахожусь в репетиционном зале. Я забочусь о карьере каждого танцовщика. Моя карьера была настолько разносторонней, что я могу понять их желание везде себя попробовать.

Я считаю, что каждый должен чувствовать себя полезным, быть по-своему успешным и иметь разнообразный опыт. Поэтому я не возражаю, когда танцовщики уходят, когда хотят попробовать что-то новое. Я думаю, артисты знают, что я забочусь о них, что я здесь и с ними на 100%. Можно почувствовать эту энергию, дух товарищества после гастролей в Лондоне и Париже. Это ощущается как настоящая компания, и я горжусь тем, что сыграла свою роль в её создании.

Но я здесь также для работы. Я показываю пример своей работой.

Какие сейчас существуют проблемы?

Возврат к норме после пандемии. Думаю, никто не осознавал, какой травмой это всё оказалось, и теперь нам нужно постепенно восстановиться. Это медленный процесс для всех компаний. Есть также вопрос расового признания - сквозь какую призму мы смотрим на нашу работу, и это не что-то присущее только Национальному балету. Баланс между работой и личной жизнью - это то, что не было нормой в моё время, но нынешние артисты берут паузу, чтобы позаботиться о себе. Быть худруком - это совсем другая работа, потому что и компания изменилась после пандемии.

Тем не менее, я в восторге. В моменты вызова мы становимся более изобретательными. Я рада тому, что нам дальше предстоит.

Будем ли мы по-прежнему выступать в Four Seasons Centre или сократим масштаб, станем более гибкими и будем гастролировать по Канаде? Я больше склоняюсь ко второму варианту.

Насколько активно вы были вовлечены в формирование репертуара, который труппа взяла с собой на гастроли в Лондон и Париж?

Гастроли были запланированы ещё до моего прихода, но я помогала подбирать репертуар. Мы выбрали хореографов разных поколений, чтобы помочь составить впечатление о том, кто мы есть.

Для Лондона у нас были произведения нашего ветерана, Джеймса Куделки, Кристал Пайт, которая сейчас в зените своей карьеры, и Эммы Портер, как нового дарования. В Париже Куделку заменил Уильям Ёнг, потому что французы без ума от современного танцевального языка. Наша труппа несомненно вызвала большой интерес.

Каким вы видите будущее компании?

Я никогда не использую слово "видение", потому что оно слишком расплывчатое. Мне ближе слово "амбиции", потому что это что-то, за что я могу ухватиться.

Я хочу создать уникальную идентичность труппы, основанную на канадском таланте, чтобы у нас был голос, отличный от других трупп. Когда мы отправляемся на гастроли, мы должны показывать канадские постановки, потому что кроме нас их никто не делает. Именно поэтому включение канадских спектаклей в европейское турне доставило мне столько удовольствия.

Я хочу, чтобы в репертуаре по-прежнему был микс классических и современных работ, я стремлюсь к тому, что за время пребывания в труппе у наших танцовщиков сложилась удивительная карьера. И я хочу тронуть зрителей.

И ещё я хочу гастролировать. Я хочу делать всё.

Есть ли какие-нибудь планы на будущее, которыми вы уже можете поделиться?

Во-первых, скоро юбилейный 75-ый сезон и это, конечно, интересно. Я хочу добавить в репертуар классические постановки, которых у нас пока нет. Например, мы заказали новую версию "Коппелии".

Кроме того, я хочу пересмотреть классические произведения, которые уже есть в репертуаре. Посмотрите, например, каким успешным оказался "Дон Кихот" Карлоса Акосты. Я убеждена, что к проверенным временем произведениям можно возвращаться с новой интерпретацией. Я не считаю правильным подход, когда к искусству относятся как чему-то одноразовому, поэтому готова попробовать заново то, что раньше могло и не сработать. Я готова к тому, чтобы вдохнуть жизнь в старые постановки. В новом "Лебедином озере" будут изменения в повествовании и оно будет отрепетировано с исключительной тщательностью.

Я вижу, что более искушённая аудитория с энтузиазмом воспринимает новаторство в смешанных программах, и хочу привлечь больше таких зрителей.

Есть ли у вас какая-то конкретная цель?

Я хочу сделать сезон, полностью состоящий из канадских постановок. Я знаю, что так никогда раньше не делали. Именно к этому я стремлюсь, и это будет потрясающе.

Прежде чем мы закончим, давайте поговорим об открывающей сезон смешанной программе, особенно о том, как она создавалась. Я в восторге от того, что у нас есть две работы Леон - Лайтфут, потому что Соль Леон и Пол Лайтфут одни из моих любимых хореографов, и они весьма редко, если вообще когда-либо, предоставляют свои работы другим компаниям.

Я всегда начинаю с какого-то одного произведения и смотрю, как в нём задействованы артисты, потом думаю, чем его сбалансировать.

Я в буквальном смысле ходила по пятам за Полом Лайтфутом, разговаривала с ним при каждом удобном случае. Когда я узнала, что они наконец готовы дать нам одну из своих постановок, Silent Screen показался наиболее подходящим из-за его причудливости и образности, напоминающей о немых фильмах. Она медитативна, человечна, и я буквально прослезилась, наблюдая, как в этой постановке преображаются наши танцовщики. Соль и Пол предварительно учат артистов, и это процесс, в котором каждая капля пота оправдана. Это ошеломляет. Я почувствовала, что это произведение проиведёт наибольшее впечатление в Торонто, а Соль и Пол были благодарны, что я предоставила им все необходимое для работы.

Однако Silent Screen создал некоторую проблему. Это 50 минут минималистической музыки Филипа Гласса. Поэтому я обратилась к нашему музыкальному директору Дэвиду Брискину и спросила: "Что мы можем предложить зрителям перед Глассом?" Он ответил: "Расскажите мне о произведениях, о которых вы думаете". В итоге мы остановились на "Рапсодии" сэра Фредерика Аштона - это очень танцевальное, очень радостное произведение.

"Рапсодия" была поставлена Аштоном для Михаила Барышникова и Лесли Кольер, но в ней нет большого количества парных номеров. Это возможность для виртуозов сцены, таких как Сифесиль Новембер и Дэвид Пресиадо, блеснуть своими талантами. Михаил вежливо отказался от участия в репетициях, но Лесли согласилась и работала с нами, пока мы были в Лондоне.

Кроме того, в программе есть соло Гийома Коте Body of Work, поставленное на музыку Бетховена, оно невероятно трогательное.

Должна признаться, Хоуп, когда объявили о вашем назначении, я была одной из тех, кто сказал: "Хоуп - кто?"

Я знаю. Меня это не задевает. Я знаю, какой была моя карьера. Она была потрясающей. Я просто рада, что люди, ответственные за принятие решений, рискнули и выбрали меня. Я делала свою работу и на 100% уверена в том, что подхожу для того, что делаю сейчас.