"Я могу танцевать в зеркалах часами"

“Тело хранит свои воспоминания. Они остаются крепкими,  даже когда тело меняется.

У меня есть прекрасное зеркало; я часто сажусь перед ним и танцую, перебирая воспоминания, которые несет в себе это тело. Зеркала всегда были важны для меня. Когда я была маленькой девочкой, я стояла перед ними часами, двигаясь, принимая позы, занимая пространство. Я вижу эту маленькую девочку в своем отражении сейчас. Затем я вижу себя как молодую женщину.

Я плавно перехожу из одной позы в другую. Левая рука, правая рука, следую движению руки, плеча, дыхания. Потягиваюсь. Ощущаю сопротивление воздуха. Затем возвращаюсь в прежнее положение. Здесь нет устойчивых поз, но, как в жизни, есть непрерывное изменение, подобно облаку, которое постоянно меняет форму. Я могу танцевать перед зеркалом часами. Не из-за тщеславия, а из-за любви.

До недавнего времени я всегда чувствовала себя моложе остальных. Казалось, что все вокруг - взрослые, а я все еще в процессе взросления. В последнее время, когда я смотрю в своё прекрасное зеркало, я понимаю, что наконец, наверное, стала взрослой.

Меня зовут Эйлин Крамер. Я танцовщица. Я танцую уже более 100 лет, и мне хочется думать, что я начинаю хорошо понимать танец. Я не старая. Я просто нахожусь здесь уже очень долго. Я родилась в Пэддингтоне, Сидней, вечером 8 ноября 1914 года, и это все, что я хочу говорить о своем возрасте. Мои первые воспоминания связаны с Мосменом, на северном берегу залива, где я выросла.

Сидней был совершенно другим местом, полным радости, волнения и глупости молодости. Несмотря на то, что первые люди жили, танцевали и пели на этой земле тысячи и тысячи лет, сам Сидней возник едва более 120 лет назад.

Мою маму звали Хильда Генриетта. Ее семья прибыла в Австралию из Англии. Мой отец, Юлиус Крамер, родился в Южной Африке, но его семья приехала из Германии. Я была маленькой девочкой из Сиднея, города, который во многих смыслах был таким же  ребёнком - мы вместе взрослели, глядя на океан.

Мне всегда была свойственна любовь к учёбе. Мама меня поощряла и говорила отцу, что такой задумчивый ребенок, как я, однажды, возможно, станет ученым. Но так не случилось. Похоже, моя судьба была предсказана. Гадалка на дне рождения моей подруги сказала мне, что мне суждено стать певицей. Судить о точности её прогнозов не берусь, так же как затрудняюсь ответить на вопрос, что делала гадалка на детском дне рождения в Сиднее, но человек подбирает намеки там, где их находит. В итоге я нацелилась на сцену.

В 1933 году, в возрасте 19 лет, я начала заниматься вокалом и игрой на фортепиано у местного преподавателя. Я неплохо пела, но выступления на публике заставляли меня нервничать. Тем не менее, я решила серьезно заняться музыкой и поступить в консерваторию на улице Маккуори в Сиднее. Мама с радостью согласилась, и весной 1935 года я стала студенткой вокала факультета  классической музыке консерватории.

Сидней 1930-х годов был фоном множества жизненно важных "первых шагов" в моей жизни: первый опыт жизни вне родительского дома, первая работа натурщицей, первые романтические отношения и первая встреча с Гертрудой Боденвизер и артистами её труппы. Это была любовь с первого взгляда. С настойчивостью и страстью я поднималась по карьерной лестнице от студентки до танцовщицы и вскоре уже путешествовала по всему миру со своей новой семьей, балетом Боденвизер - от Тумбулгума в Новом Южном Уэльсе до Новой Зеландии, Кейптауна и Мумбаи.

С тех пор я была танцовщицей, художником, моделью, дизайнером костюмов, хореографом, кинематографистом и писателем; я путешествовала и работала в Карачи, Париже, Лондоне, Нью-Йорке и Западной Вирджинии и встречала на пути действительно замечательных людей. Я любила, теряла и прожила жизнь настоящую и созидательную. Вернувшись в Сидней десять лет назад, я поставила два танцевальных драмы и сняла три танцевальных фильма, провела два семинара на танцфестивалях, снялась в телесериале, сыграла в театральном спектакле и появилась в трех музыкальных видеоклипах, а также написала две книги. Но независимо от того, чем я занималась и кем работала за весь прошедший век, я всегда остаюсь танцовщицей Боденвизер.

В последние годы люди полюбили меня спрашивать, откуда берётся творчество. Я бы хотела, чтобы они этого не делали. Честно говоря, у меня нет для них ответа. Все, что я могу сказать, - чем больше вы обращаете внимание на жизнь, тем она становится интереснее.

Пандемия изменила мой образ работы с другими людьми. Мой верный телефон стал ещё более важным, чем обычно - и я открыла для себя прекрасную Siri. Но, в общем, изоляция меня не беспокоила ни на йоту. Я никогда не чувствовала себя одинокой или ограниченной. У меня были идеи, письма и рисунки, которые везде сопровождали меня. Пока у вас есть ручка в руке, вы никогда не будете одиноким.

Мне всегда нравилось рисовать. Когда рисуешь, что-то направляет движение твоей руки. Это, конечно, и ты сам, но, возможно, не только ты. Делать широкие мазки, смелые движения, а также маленькие, тонкие, замысловатые - ручкой или карандашом, это требует такой же преданности, как и танецг. Рисунок - это своего рода танец на бумаге, который длится вечно.

В ноябре 2020 года я все еще находилась на изоляции, но друзья приготовили сюрприз на мой 106-й день рождения. Я была в восторге - и очень тронута. Хотя я и не могла присоединиться к ним, персонал дома, где я живу, поставил стул в оконной нише и дал мне воздушные шары, чтобы я могла ими потрясти. А за окном мои друзья танцевали для меня - под музыку "Kiss of Fire" Луи Армстронга. С тех пор прошло еще два дня рождения, и каждый раз я получала новую хореографию под "Kiss of Fire". Мои бесконечно изобретательные друзья.

Я не могу передать, насколько замечательно найти единомышленников, которые помогают мне воплощать свои видения на страницах, в рисунках, в танце. Иногда, когда наступает тишина,, я вспоминаю о друге и понимаю, что его уже с нами нет. В определенный момент, если вы живете так долго, как я, вы понимаете, как много друзей ушло. Это грустная мысль, но я так благодарна, что меня окружают новые друзья и артисты, которые вдохновляют меня продолжать работать. Самое главное, я прекрасно провожу время.

Я не верю, что существует такая вещь, как смерть - то, что мы называем смертью, просто означает, что наша сущность принимает новую форму. Вы переходите в новую форму, на новую планету, и постепенно вы учитесь шагам и урокам этой новой жизни. И к тому времени, когда вы обойдете всю Вселенную, прожив на всех различных планетах, вы примете каждую форму, которую Вселенная приготовила для вас. После всего этого, я хотела бы думать, что мы становимся существами чистого духа, тем, кого мы можем только мельком уловить в экстатические моменты этой жизни. Ведь кто хочет оставаться человеком навсегда? Человек - не самая удивительная форма в сравнении с некоторыми из того, что есть вне этого мира.

Я здесь уже 108 лет. Возможно, почти подошло время уйти, отправиться на следующую планету, начать следующее путешествие. Я не хочу уходить; мне всё ещё здесь нравится. Но я не беспокоюсь о смерти.

И тогда и сейчас, на протяжении всей моей жизни, люди говорили мне: "Хотелось бы мне сделать то, что сделали вы. Я бы никогда такое не смог". На что я отвечаю: "Да вы смогли бы! Что вам мешает? Карьера? Работа? Вы хотите быть столетним и, оглянувшись назад на свою жизнь, знать, что никогда не осуществили то безумное, что ваше сердце велело вам сделать?"

Жизнь заставляет меня танцевать, и танец будет продолжаться. Спасибо, что были моим партнером, пока я танцевала сквозь воспоминания. Надеюсь, что вы вспомните обо мне, когда услышите музыку, которая вдохновит вас на движение, и представите меня такой, какая я сейчас, сидящей перед своим прекрасным зеркалом, в этом прекрасном теле, спрашивающей женщину перед собой: "Танцуем?"