Интервью со Стивеном Карасом

(Passport Magazine, 27.09.2024)

Благодаря Стивену у нас есть архив из более чем 100.000 фотографий звезд балета, таких как Михаил Барышников, Шон Лавери, Питер Мартинс, Сюзанн Фаррелл, Жак д’Амбуаз и многих других.

Как началось ваше увлечение танцем? Однажды увидели балет и решили, что будете этим заниматься, или вы лично знали какого-нибудь танцовщика?

Я открыл для себя танец, когда мне было 9 лет, это случилось благодаря шоу Эда Салливана. Мама заметила моё новое увлечение и спросила, хочу ли я заниматься балетом. Но я понимал, что папа вряд ли это одобрит, подумал про реакцию одноклассников, и отказался. Правда это не помешало мне заниматься самостоятельно в подвале нашего дома. Так продолжалось несколько лет, пока я не набрался храбрости и не решился пойти на прослушивание для ежегодного школьного мюзикла. Как певец я провалился, а вот как танцовщик - нет, меня сразу утвердили на роль в мюзикле Бригадун.

И после этого вы решили рискнуть по-настоящему.

Именно. Через несколько дней после последнего школьного спектакля я записался на уроки балета в Школу танца Ривер-Эдж, 2 урока в неделю. Спустя несколько месяцев я услышал, как одноклассники обсуждали, что Американский центр балета в Нью-Йорке, школа при труппе Джоффри, проводит прослушивания для участия в летней учебной программе. Я сел на автобус, потом в метро и приехал прямо в Гринвич Вилледж навстречу своей судьбе. Меня приняли на полное обучение и вскоре я учился в школе балета Джоффри, 6 дней в неделю на протяжении года.

Быть принятым в Нью-Йоркский городской балет Баланчиным, должно быть, было захватывающим и пугающим одновременно.

Во время учёбы в школе Джоффри я сходил на "Сон в летнюю ночь" Баланчина, и увиденное изменило мою жизнь во всех возможных смыслах. Весной того же года я прошёл прослушивание в Школу американского балета, где мне дали полную стипендию, но предупредили: "Ты уже возрастной, тебе 16 лет, но ты хорошо двигаешься. Будешь пока заниматься на среднем уровне 12 месяцев. Будет значительный прогресс - оставим". Меньше чем через 2 года Баланчин позвал меня в труппу.

И вы танцевали следущие 14 лет. Как отозвалось на такой переход тело?

Переход от учёбы на сцену, на полный рабочий день, это очень тяжело, как физически, так и эмоционально. Но вот это второе дыхание, к которому мы стремимся, открылось, и вскоре я каждый вечер выступал вместе с артистами, которыми так восхищался.

Когда вы поняли, что нагрузку нужно снижать и решили перейти к фотографии?

Где-то через 9 лет, после того я пришёл в труппу, я растянул получил травму, растянул лодыжку, и пока восстанавливался, купил подержанную 35-мм камеру. Баланчин это быстро заметил, посмотрел мои первые снимки, а затем дал мне полный доступ к закрытому прежде миру. Так появилась моя вторая страсть. Тогда я ещё не думал, чтобы оставить танцевальную карьеру. К счастью, Баланчин даже настаивал на том, чтобы я этого не делал, пока не почувствую, что в состоянии обеспечить себя, работая фотографом. Тем не менее, в последующие годы я стал реже участвовать в его наиболее требовательных постановках, больше работал в труппе и делал публикации, необходимые для моей новой работы.

Баланчин ведь поддерживал это новое начинание?

Он не просто меня поддерживал. У него был глаз-алмаз не только в отношении танца, но и в фотографии. Его суждения о моих снимках ничем не отличались от его комментариев по поводу моего танца. Всегда есть чему учиться, всегда есть что-то, что можно улучшить, но он первым поздравлял меня, если я всё делал правильно. "Фотография - это профессия", говорил он, "профессия, которой многие пользуются в своих личных интересах".

У вас был доступ к сливкам Нью-Йоркского балета.

И опять же благодаря Баланчину. У меня был карт-бланш на съёмки всех уроков, репетиций, классов и выступлений с любых точек и ракурсов.

Я помню, как впервые увидел вашу работу. Она висела в квартире Шона Лэйвери. Я был в восторге. Баланчин делал свой последний поклон, занавес за ним был отодвинут немного в сторону, а на сцене были видны Шон и остальные артисты. Эта фотография динамична, полна жизни и трогательна одновременно. Вы делали её с первого балкона у сцены?

Спасибо. Да, она была сделана с первого балкона. Это был мой первый полноценный год работы фотографом, когда меня не было на сцене и я не подбадривал вместе с другими артистами Баланчина выйти на поклон. Это было 4 июля 1982 года. Девять месяцев спустя Баланчина не стало. Я назвал эту фотографию "Последний поклон".

Как танцовщики относились к тому, что вы стоите за кулисами и их фотографируете? Может, кому-то это не нравилось или кто-нибудь нервничал или чувствовал себя неловко?

Отнюдь нет, как раз наоборот. Мы были как семья, поэтому мне они доверяли безоговорочно.

Когда вы прекратили танцевать и всё своё время посвятили карьере фотографа?

Когда Баланчин стал всё реже появляться в театре из-за ухудшения здоровья, я решил, что настало время принять пусть трудное, но решение, чтобы отказаться от выступлений. В те немногие разы, когда я пытался сделать это раньше, Баланчин настаивал, чтобы я продолжал совмещать обе профессии, он очень переживал, что я не смогу себя полностью обеспечивать фотографией.

Расскажите о том, как дальше сложилась ваша карьера.

В начале - середине 1980х я начал заниматься портретной фотографией. Поначалу сделал студию из своей гостиной. Потом начал работать в съёмных студиях, начал сотрудничать с другими танцкомпаниями и балетными академиями. Если поступают заказы на другие виды фотографий, например, на фешн-съёмку и портретную, если не выезжаю на место, то арендую специальное помещение.

Вы также востребованный спикер и интервьюер.

Спасибо. Это началось более 20 лет назад. К моему огромному удивлению, меня попросили в последнюю минуту заменить на выступлении художественного руководителя одной балетной труппы. С тех пор предложения не прекращаются.

Как такая замена поспособствовала этой новой профессии?

Сарафанное радио и по мере того, как меня больше узнавали. Первое время все выступления были связаны непосредственно с танцем. Приглашающие предоставляли мне инициативу и давали понять, что доверяют мне, потому что я сам знаю эту кухню не понаслышке. С течением времени я стал меньше нервничать, стал сам брать интервью у людей, которые к танцу не имеют никакого отношения, среди них были секс-терапевт и ведущая ток-шоу доктор Рут, певец и музыкант Майкл Файнштейн, дизайнер Айрис Апфель, писатель Скотт Эйман и производитель косметики Адриен Арпель.

Что вы почуствовали, когда документальный фильм о вас как танцовщике и фотографе "Стивен Карас: увидеть их танец" получил Эмми?

Сюрреалистично. Сказать, что такую новость я принял смиренно или испытал чувство гордости - значит сильно преуменьшить. Для создателей фильма Джона Витека и Деборы Новак это уже третья премия Эмми. Когда Дебора, сама в прошлом танцовщица, впервые предложила мне эту идею, у меня были некоторые сомнения. Но когда она сказала, что следит за моей карьерой с тех пор, когда я был условным Билли Эллиотом, я понял, что нахожусь в надёжных руках. Фильм показывали по всей стране с 2011 по 2014 год.

А в 2014 году вы получили награду Сердце и Душа, которую вам вручала всеми любимая Чита Ривера. Можете рассказать об этом подробнее?

На третий год показа фильма со мной связались представители фонда Career Transition for Dancers (СЕАВ) и попросили принять их награду за достижения в карьере. Это был приятный сюрприз, и долго я над ответом не думал. И в завершение официальной ведущей вечера была Чита Ривера, которая тоже училась в Школе американского балета. Разумеется, это было невероятное событие, не только из-за самой награды и пусть и коротких, но незабываемых мгновений на сцене с легендарной Читой, но и благодаря тому, что позднее мы провели гораздо больше времени вместе на танцополе.

Расскажите о премии Стивена Караса за достижения в продвижении, сохранении и популяризации танца. Это почётное признание!

Да, это большая честь для меня. На ежегодном гала-концерте Boca Ballet Theatre в январе 2023 года организация вручила мне их первую премию Стивена Караса за достижения в продвижении, сохранении и популяризации танца. В январе 2024 года мне оказали честь, предложив вручить эту премию Дэниэлю Ульбрихту, который станет её вторым лауретом. Ему вручат статуэтку с моим изображением и щедрый денежный подарок.

Расскажите о вашей нынешней работе с Rosies Theater Kids на Манхэттене.

Моя роль официально называется "продвижение и программа по охвату", но, если честно, "командный игрок" подошло бы больше. После работы репетитором в нескольких балетных труппах, я занимал руководящие должности в Городском балете Майами и Palm Beach Dramaworks. И замечательный директор Rosie's Theater Kids, бывшая танцовщица Лори Клингер посчитала, что я идеально впишусь в их команду. В нашей компании у каждого множество обязанностей, и, на мой взгляд, это одна из самых важных программ в Нью-Йорке. Мы учим детей петь, играть и танцевать, но наш девиз - "Мы репетируем для жизни" - говорит гораздо больше. Огромная благодарность Рози О'Доннелл за то, что она осознала важность этой программы и предприняла шаги для её реализации. В этом месяце будет мой восьмой год в этой организации.

Есть ещё какие-нибудь новости, которыми нам стоит поделиться с читателями?

Я очень признателен, что моя текущая выставка CARISMATIC: Through the Lens of a Dancer в Центре исполнительских искусств Рэймонда Ф. Крависа в Уэст Палм Бич продлится как минимум до декабря 2024 года. На ней представлено более 80 фотографий, охватывающих более чем 45 лет моей работы фотографом.