Перевод трека RM — «Moonchild»
• Продюсер: Hiss Noise, РМ
• Кредиты: РМ, Hiss Noise, J. Pearl, Ken Lewis
• Перевод названия: «Дитя Луны», «Лунный ребёнок», «Дети Луны», «Ночной ребёнок», «Ребёнок ночи», «Лунные дети»
• Spotify
• Apple Music
• Клип
«Moonchild» — третий трек из микстейпа Намджуна «mono.», напрямую связанный с его куплетом в песне с Тэхёном «4 o’clock». Как сказал сам Намджун на одном из лайвов, он начал работать над этой песней ещё в феврале 2017 года, вдохновившись словом «moonchild», которое показалось ему особенно созвучным и метафоричным. Песня создавалась почти два года и посвящена всем «детям луны» — тем, кто находит себя в ночи, кто чувствует себя зажатым днём — будь то работа, общественные ожидания или собственные страхи.
[Интро]
We're born in the moonlight
Мы рождены в лунном свете
(Прим.: «born» здесь выражает не столько факт «рождения», сколько предопределённость — «рождаемся такими», «в таких условиях»; moonlight — «лунный свет», метафора «ночного существования», уязвимости, интимности, в корейской поэтике часто символизирует внутренний мир, тишину или печаль; предлогом «in», вместо ожидаемого «under», Намджун подчёркивает, что «мы из этого света сделаны», а не просто «под ним стоим»; «we» задаёт инклюзивный, братский тон — это не монолог одиночки, а манифест для людей с похожими чувствами)
Ain't no fantasy
И это вовсе не вымысел
Can't breathe in the sunlight
Нам не дышится при солнечном свете
(Прим.: антитеза к «moonlight»; «sunlight» метафоризует дневную социальность — публичность, внимание, требования «нормальности»; «can’t breathe» буквально переводится как «не могу дышать», но здесь больше служит сильной метафорой для описания удушья, тревоги, социального дискомфорта, невозможность быть собой днём/при ярком свете)
Gotta hide your heart
Приходится прятать сердце
(Прим.: здесь меняется адресат — от «we» к «your». Строка превращается в совет/предписание: «если хочешь выжить в свете — прячь душу»; gotta от «got to» — неформальная версия, выражающая необходимость, обязанность; hide your heart — «прятать сердце» как метонимия: скрывать чувства, не показывать уязвимость. В хип-хопе и рэпе «heart» часто символизирует «внутренний мир», «уязвимость»)
We born to be sad, sad, sad, sad
Мы рождены для печали — печали, печали…
Suffer to be glad, glad, glad, glad
Страдать ради мгновения радости — радости, радости…
(Прим.: строка логически и тонально отвечает предыдущей: не просто пассивное «рождены быть печальными», а утверждение о механике трансформации — страдание как цена радости. Это «мораль труда» и одновременно философский тезис (через боль — к катарсису))
Come on, ya'll, moonchild, moonchild
Ну же, эй, лунное дитя, лунное дитя…
(Прим.: moonchild — «лунный ребёнок», «ночной странник», «ночная душа», «меланхолик» или тот, кто «принадлежит» ночи, чей внутренний мир развивается в темноте, интроверт. С этой строки Намджун впервые даёт имя образу человека, о котором поёт)
That's how it's supposed to be
Так уж задумано
(Прим.: в связке с «moonchild» — это манифест: жизнь ночных, печальных, «инаковых» не случайна, она закономерна. Как бы «уступка судьбе»)
Yeah, all these pain and all these sorrows
Да, вся эта боль и печаль —
That's our destiny, see?
Это наш удел, понимаешь?
(Прим.: destiny — «судьба», но в данном контексте придаёт эпическо-религиозный масштаб, переводит частную боль в космический порядок)
You and my life was like this
Такова наша жизнь, моя и твоя
We gotta dance in the rain, dance in the pain
Нам придётся танцевать под дождём, танцевать через боль
(Прим.: dance in the rain — устойчивый символ стойкости и умения радоваться вопреки; dance in the pain — авторская вариация, где боль становится «полем танца»)
Even though we crash down
И даже если мы падём ниц
(Прим.: crash down — сильный образ падения, крушения. В рэп-культуре часто означает провал, падение духа или крах надежд)
We gon' dance in the plane
Мы продолжил творить в любой плоскости
(Прим.: plane — «плоскость», «уровень», философская метафора: на любом уровне бытия продолжается танец; «plane» также переводится как «самолёт» — метафора полёта, сцены, движения. Ироничный ответ на «crash down» (даже если упадём, мы снова поднимемся в полёт и будем танцевать))
우리에겐 누구보다 밤의 풍경이 필요해
Мы дети Луны, нам необходим пейзаж ночи
(Прим.: 밤의 풍경 (пейзаж ночи) — образ эстетический и экзистенциальный. Это не просто «ночь» как время суток, а ночной мир как необходимое условие существования)
그 어느 누구도 아닌 나만이 날 위로해
И только я сам, а не кто-либо другой, могу утешить себя
It's okay to shed the tears
Смирись, лей слёзы сколько угодно
(Прим.: Намджун использует здесь каламбур, поскольку произносит «it’s ok» почти как 익숙해 (иксукхэ), что значит «привыкни», «смирись с этим»)
But don't you tear yourself
Но только не рви себя изнутри на части
(Прим.: tear — «порвать» или же «слеза»; в предыдущей строке — «плакать» (tears), здесь — «разрывать себя» (tear). Это гениальный каламбур, создающий антитезу: «плакать можно, разрушать себя/ранить/причинять себе вред нельзя»)
Moonchild, you shine
Дитя луны, ты сияешь
(Прим.: shine — «сиять»; скрытая параллель: Луна не имеет собственного света, она отражает Солнце — значит, и «дитя Луны» светит отражённой болью, жизнью)
When moon rise, it's your time
Когда восходит Луна — это твоё время
Moonchild, don't cry
Лунное дитя, не плачь
When moon rise, it's your time
Когда восходит Луна — это твоё время
Moonchild, don't cry
Лунное дитя, не плачь
When moon rise, it's your time
Когда восходит Луна — это твоё время
떠나도 절대 한 번도 떠나지지가 않아
Уходишь, но так ни разу по-настоящему не сбежал от урагана внутри себя
(Прим.: дословно фраза переводится как «Даже если я ухожу — всё равно ни разу по-настоящему не ухожу»; 떠나도 — от глагола 떠나다 «уходить», «покидать» плюс частица -도, которая здесь означает «даже если»; 절대, сильное наречие «абсолютно», «ни в коем случае», но в сочетании с отрицанием даёт оттенок «никогда», «ни за что»; 한 번도 буквально «даже один раз» («한 번» = «один раз», частица «-도» = «даже»), и в отрицательном контексте переводится как «ни разу». Вместе «절대 한 번도» усиливает отрицание до «ни разу и никогда» — двойной наголос, который в поэзии и рэпе чаще используется для усиления драматизма; 떠나지지가 않아, где стандартная отрицательная форма была бы просто «떠나지 않아» — «не ухожу», «не смог уйти», но в тексте же используется разговорно-поэтическая, экспрессивная вариация: вставка частицы, усиления «떠나지가 않아», и даже удвоение «-지지가» как стилистический приём — в живой речи и в лирике такие формы появляются для дополнительного акцента, как будто говорящий запинается или повторяет себя, чтобы подчеркнуть бессилие. Иногда на письме вместо этого встречается и более «чистая» разговорная форма «떠나질 않아», которая по смыслу совпадает: уход возможен физически, но по-настоящему не происходит. Смысловая нагрузка тут: не просто «я не ушёл», а «я не могу уйти по сути/эмоционально» или «уход не делает меня свободнее»)
죽고 싶다며 그만큼 넌 또 열심히 살아
Твердишь, что хочешь умереть, и так же отчаянно продолжаешь жить
(Прим.: 죽다 — «умирать», где окончание «-다며» — это сокращённая разговорная форма от «-다고 하며», которая как бы подчёркивает чужую речь или мысль: «(ты) говоришь, что хочешь умереть»; 그만큼 — «ровно настолько», «в такой же мере», «в той же степени». Это наречие ставит знак равенства между первой и второй половиной высказывания: если человек говорит, что хочет умереть настолько сильно, то ровно настолько же сильно он жаждет жить; 열심히 — наречие «усердно», «старательно», «изо всех сил». Это не просто «живёшь», а «живёшь в полную силу», «яростно», «отчаянно». Глагол 살다 («жить») стоит в форме «살아», которая в поэзии и песнях используется как финальная форма, придающая фразе прямоту и завершённость. Таким образом, строка целиком строится на антиномии: с одной стороны — желание смерти, предельное отрицание жизни, а с другой — неосознанная, но неизбежная жажда жить, причём жить так же интенсивно, как хочется умереть. Намджун здесь обнажает парадокс человеческой психики: в признании «я хочу умереть» уже кроется скрытая энергия жизни, потому что сам факт борьбы и страсти к существованию выражается через противоположность)
다 내려놓고 싶다며 또 다른 추를 달아
Говоришь, что хочешь всё отпустить, но продолжаешь вешать на себя ещё больший груз
(Прим.: 내려놓다 буквально значит «положить вниз» («내리다» (опускать) + «놓다» (класть)). В переносном смысле — «отпустить», «освободиться», «сложить с себя бремя», поэтому в связке с «다» — «всё», «полностью» — речь идёт о желании «отбросить всё», «снять груз», «сдаться» или даже «оставить мир»; 추 в прямом смысле — это «гиря», «груз», «утяжелитель». В метафорическом употреблении оно обозначает всё, что тянет вниз: новые заботы, привязанности, внутренние тяжести; 달다 в этой конструкции значит «подвесить», «прицепить», «навесить». В эмоциональном смысле — эта строчка про неспособность по-настоящему отпустить что-то/кого-то, про самосаботаж, когда вроде бы хочется покоя, но человек снова и снова втягивает себя в новые боли, привязанности и обязанности)
생각하지 말란 생각조차 생각이잖아
Даже мысль о том, чтобы не думать, — тоже ведь мысль
(Прим.: основное слово здесь — 생각 (мысль). Оно трижды повторяется в строке, что создаёт эффект закольцованности и зацикленности — как будто сама фраза становится ловушкой, отражающей суть сказанного)
You know 사실은 우린 이런 운명이란 걸
Ты ведь знаешь, что наша судьба предрешена ещё при рождении
(Прим.: 이런 — «такой», «подобный»; 운명 — «судьба», «рок», «предначертание». В корейской культуре это слово несёт оттенок неотвратимости, часто с фаталистическим подтекстом. Двойной посыл: с одной стороны, это принятие неотвратимости: боль, тьма, страдание — не случайность, а предначертанный путь; с другой — это констатация коллективного опыта: «мы» все в этом вместе, это общая доля, от которой невозможно уйти)
You know 끝없는 고통 속에 웃는 거란 걸
Ты ведь знаешь, что наш смех — это то, что происходит внутри бесконечных мучений
(Прим.: 고통 — «боль», «мучение», «страдание». Это не просто физическая боль, а целый спектр страданий — от психологических до экзистенциальных; 속에 — послелог, который обозначает «внутри», «посреди», «в пределах»; по смыслу — это контраст, парадокс, трагическая ирония. Смех здесь — не знак радости, а способ выживания, реакция на боль, защитный механизм. Смеяться посреди страдания — значит принимать страдание как фон, как данность)
You know 자유를 말하는 순간 자유는 없어
Ты ведь знаешь: в тот самый миг, когда говоришь о свободе — свобода уже сгинула
(Прим.: 자유 в буквальном смысле «свобода», но в корейском языке, как и в любом другом, это и политическая категория, и личная, и экзистенциальная ценность, то есть под ним может пониматься и «автономия», и «воля», и «невынужденность выбора». В первой части оно стоит с объектным маркером -를 (ты говоришь о свободе — ты берёшь её в речь), во второй — с тематическим -는 (как тема утверждается её отсутствие). Такая грамматическая «перекличка» — важный приём: одно и то же слово повторяется в двух ролях, что подчёркивает рефлексивность — свободa как предмет высказывания тут же становится предметом лишения; грамматически в фразе довольно простая причинно-временная конструкция: «в момент X — Y происходит». Но семантически это парадокс: акт называния/проговаривания уничтожает или аннулирует сам названный объект. Данная фраза может читаться на нескольких уровнях одновременно. Лингвистически — как эффект performative: слово, переведённое в действие, меняет контекст; как только «свобода» фиксируется в языке, она попадает в поле норм, ожиданий и институций, теряет текучесть и становится предметом контроля. Философски — это тезис о том, что попытка словесно схватить свободу превращает её в концепт, а концепт уже не то же самое, что непосредственная свобода; именование фиксирует, ограничивает. Психологически/социально — можно читать как наблюдение о том, что декларации о «свободе» часто провоцируют внешнее вмешательство: объявив свободу, ты вызываешь правила, обязанность соответствовать, дискурс, который её подточит. Намджун оставляет право выбора за слушателем)
달의 시간에 영혼의 눈으로 저 밤하늘을 봐
В лунный час смотри на ночное небо глазами души
(Прим.: 영혼 — «душа», «дух». Это не просто психика или эмоции, а внутреннее, нематериальное «я»; 눈으로 — «глазами, через взгляд». Таким образом, речь идёт о не буквальном зрении, а о видении внутренним «духовным взором». Это приём, который часто встречается в восточной и мистической поэтике: смотреть не глазами тела, а глазами души)
너에겐 보여줄거야 너의 창 너의 시간
Я покажу тебе перспективы, укажу на твой путь
(Прим.: 너의 창 переводится как «твоё окно», где «너의» — это «твой», притяжательное местоимение, указывающее, что это окно принадлежит тому, к кому обращаются. В поэзии и песнях окно часто используют как символ восприятия мира, взгляда на что-то внешнее. Окно может быть метафорой перспективы или пространства, через которое человек видит свою жизнь, свои возможности, свою судьбу. Оно открывает наружу и в то же время представляет собой границу между внутренним и внешним миром, между личной реальностью и тем, что лежит за её пределами; 너의 시간 — «твоё время», где «너의» — «твой», а «시간» — «время». Время, в свою очередь, является многозначным и глубоким символом: оно может обозначать как физическое течение (дни, месяцы, годы), так и нечто более философское — момент, когда всё становится важным, когда каждый шаг имеет значение. В этом контексте время представляет собой не просто хронологическое измерение, а личный период или момент, который сейчас настал, время для изменений, для того, чтобы увидеть себя или выбрать путь)
알고 있니 저 가로등에도 가시가 많아
Но знаешь ли ты, что даже у светлой надежды есть острые и невидимые шипы?
(Прим.: 가로등 — «уличный фонарь»; фонарь здесь выбран не случайно: это символ света, надежды, направления, того, что освещает тьму; 가시 — «шип», «колючка»; обычно это слово употребляется в контексте роз или других колючих растений, но в поэтическом языке оно становится метафорой боли, опасности, преград, скрытых угроз. Парадоксальный образ: то, что должно освещать путь и помогать, само несёт в себе боль и опасность. Это метафора двойственной природы мира: даже в свете есть тьма, даже в источнике надежды может скрываться боль, даже то, что кажется безопасным и добрым, может ранить)
저 명멸하는 빛을 자세히 한 번 쳐다봐
Хоть раз вглядись в тот мерцающей искры свет неповерхностно
(Прим.: 명멸하는 — причастие от глагола «명멸하다», которое передаёт не простое «мерцание», а поступательное, зыбкое появление/исчезновение: вспыхнул — погас — снова вспыхнул; в этом глаголе заложена идея эфемерности, жизни, которая то вспыхивает, то гаснет; 빛을 — «свет»; 쳐다봐 — повелительная форма от «쳐다보다» «пристально смотреть», «уставиться»)
야경이란 게 참 잔인하지 않니
Ночной пейзаж до удивительного жесток, не так ли?
(Прим.: строка открывается междометием 야, которое в составе «야경» не имеет значения «эй», а является иероглифическим корнем «ночь» (夜); 야경 (夜景) значит «ночной пейзаж», «ночной вид» — чаще всего речь идёт о городском пейзаже, подсвеченном огнями. В корейской культуре слово «야경» несёт особую поэтичность: это не просто картина города ночью, а сцена, где огни, тьма и тишина переплетаются, рождая меланхоличное настроение; 잔인하다 — «жестокий», «безжалостный», «свирепый». Это слово обычно употребляется о насилии, холодной судьбе, но в поэтическом контексте оно превращается в характеристику красоты, которая одновременно завораживает и причиняет боль. В сочетании с «참» (по-настоящему) рождается ощущение «удивительно жестоко»; 않니 — разговорная форма риторического вопроса, близкая к «не правда ли?» или «разве нет?»)
누구의 가시들이 모여 펼쳐진 장관이
Зрелище, развернувшееся из множества чьих-то шипов
(Прим.: 누구의 — «чьи-то». Здесь важно, что речь идёт не о безличных шипах в целом, а именно о чьих-то, принадлежащих конкретным людям или целому множеству невидимых субъектов; 가시 — «шипы», но здесь Намджун имеет в виду не просто природные колючки, а совокупность ран и острот, которыми наполнен мир, возможно, даже общество в целом; 펼쳐진 — причастие от «펼치다» — «раскрывать», «разворачивать», «простирать»; Здесь создаётся образ не просто собранной массы, а чего-то развернувшегося, распростёршегося перед глазами, почти как театральная сцена или панорама; 장관 — «великое зрелище», «величественная картина». Это слово почти всегда используется в возвышенном, торжественном контексте: вид рассвета, гор, моря или чего-то грандиозного и впечатляющего. Но здесь оно стоит в контрасте: предметом восхищения сделаны не огни или цветы, а «шипы». Получается парадокс: зрелище прекрасно именно своей жестокостью, величественным собранием боли; в целом, фраза звучит как философское наблюдение: то, что мы называем «красотой» ночного пейзажа, на самом деле собрано из множества «шипов» — чужих страданий, напряжений, усилий)
분명 누군간 너의 가시를 보며 위로받겠지
Наверняка найдётся однажды тот, кто, глядя на твои шипы, обретёт в них утешение
(Прим.: 분명 — «несомненно», «определённо»; 위로하다 — «утешать», «поддерживать», а форма «받다» в данном контексте — «получить», вместе: «получить утешение, ободрение». Форма «-겠지» сочетает в себе и уверенность, и предположение: «наверняка ведь так будет»; таким образом, строка парадоксальна: обычно «шипы» воспринимаются как то, что причиняет боль окружающим, но здесь Намджун переворачивает образ. Он говорит, что твоя боль и твои раны могут стать для кого-то источником силы, напоминанием о том, что он не один. Красота твоей уязвимости превращается в опору для других; эта строка завершает целую цепочку образов «шипов», «огней» и «жестокого ночного вида», показывая, что даже жестокость и боль могут обрести смысл и превратиться в свет для другого)
우린 서로의 야경, 서로의 달
Ведь мы — ночной пейзаж друг друга, мы — Луна друг друга
우린 서로의 야경, 서로의 달
Мы — ночной пейзаж друг друга, мы — Луна друг друга
(Прим.: 야경 — «ночной пейзаж», который в предыдущих строках Намджун описывал как красивый, но жестокий и полный скрытой боли, собранный из «шипов». Здесь этот образ приобретает новую глубину: каждый из двух людей для другого становится одновременно светом и тьмой, источником красоты и боли, местом, где можно встретить и себя, и чужую уязвимость. Это не просто наблюдение, а признание, что люди взаимно становятся опорой и отражением внутреннего мира друг друга)
Moonchild, don't cry
Лунное дитя, не плачь
When moon rise, it's your time
Когда восходит Луна — это твоё время
Перевела: Roni из BangTan Today
Дисклеймер: Данный перевод выполнен в художественной форме и представляет собой литературное осмысление оригинальной лирики, а не дословную подстрочную передачу. Его цель — передать эмоциональную атмосферу, стиль, поэтику и культурные отсылки песни так, как они могут быть восприняты русскоязычным слушателем. Фразы, содержащие сленг, метафоры, грамматические особенности корейского языка, а также культурные или религиозные термины, интерпретированы с учётом контекста и разъяснены в примечаниях. Перевод включает элементы толкования, чтобы вы могли глубже понять как текст, так и внутренний мир BTS.
Ранний доступ к видеопереводам и авторским статьям, а также розыгрыши и добровольная возможность поддержать нас:
• в Telegram
• в VK