Планы России по уничтожению мусульман (башкир и татар) исторической Башкирии. XVIII в.

Одним из первых свои предложения по решению вопросов о демографии башкир в 1725 г. внес кунгурский бургомистр Юхнев. Оно состояло из следующего: переселить всех башкир в центральные уезды страны, раздать их феодалам-крепостникам, предварительно окрестив. На освобожденной от башкир земле предлагалось расселить русское население. Для убедительности его рассуждений или предложений приводим его высказывание:

«Я мню, без кровопролития, ежели намерение впредь будет для опасения, чтоб они (башкиры. – ред.) бунтовали, надлежит их сколько возможно вывесть в Русь и разделить, и от того в Руси людей умножитца и бусурман примут в христианскую веру и потому Башкиры (т.е. Башкирия. – ред.) будут от них пусты и на такой доброй земле можно впредь русских поселить».

Другой чиновник – казанский губернатор А. П. Волынский в 1730 г. предлагал решить этот вопрос на месте – в Башкирии. При этом он исходил из того, что башкиры были мусульманами, поэтому они «христианам неприятели». Чтобы не допустить их размножения и всеми мерами их искоренить, он предлагал организовывать «башкирские набеги» и «войны» на каракалпаков и казахов, чтобы «махометаня у нас не были блиско в соседстве». Далее предлагалось направить геодезистов под видом покупателей лошадей у башкир(что они и сделали), чтобы составить карты их месторасположения, и окружить их войсками, укрепив гарнизоны городов новыми батальонами драгунов и сухопутных сил с созданием провиантских магазинов; под смертной казнью запретить «иноверцам» иметь огнестрельное оружие, продолжать практику аманатства; ослабить или разорить башкир экономически, т. е. путем введения новых податей.

Волынский был уверен в том, что от всех этих мер «тамошний богомерский народ» «не будет умножатца». Начальник Оренбургской экспедиции И. К. Кирилов, безусловно знавший предложения А. П. Волынского, в своих «изъяснениях» Кабинету в январе 1735 г. писал о мерах борьбы с магометанством («способ ко умалению сих махометан»). Его беспокоил прирост численности «своевольного башкирского народа»: и «без прибылых от многоженства настоящих башкирцев великое множество людей и время от времени прибывают». Поэтому предложил следующий испытанный способ по отношению к татарам, которых во время войн «везде их перед войски в первых на пропажу посылали, вменяя в службу»: направлять мусульман, в т. ч. башкир и татар, на длительную военную службу, «которое время там пробудут, в то жены без плода останутца, а кого убьют, тот и вовсе не возвратитца». Людей, пойманных «за воровство», предлагал «сослать в Рогервик», за последующие такие поступки – отдать «в солдаты отзейских полков и в матрозы во флот».

Все это должно было привести к тому, что мусульмане «умножатца от многоженства не станут».

Все вышеприведенные предложения об «искоренении» народа частично были претворены в жизнь И. К. Кириловым. По словам Роже Порталя, в декабре 1735 г. Кирилову в столице удалось убедить Анну Иоанновну – утвердить его план полного истребления (геноцида) башкир, которому он следовал вплоть до своей смерти в апреле 1737 г.
В самом деле в 1735 г. во время геноцида только командой А. И. Тевкелева по р. Ай было сожжено 50 башкирских деревень, через год самим И. К. Кириловым по Ногайской дороге (по рекам Белая, Уршак, Кугуш, Тор, Селеук) уничтожено 200 деревень (в т. ч. главная во всей Башкирии Азиева мечеть под Уфой), А. И. Румянцевым – до 100 деревень по р. Деме, двумя тысячами яицких казаков в бассейне р. Ик – до 200 деревень. Всего 550 деревень.

За 1735–1740 гг. имеются следующие неполные сведения:

Оренбургская комиссия: Сожжено: 300 деревень; Сослано на каторгу 135 человек; Казнено 7455 человек; Отдано помещикам жен и детей 2882 человек; Конфисковано лошадей, коров 1097 голов. Башкирская комиссия: Сожжено: 396 деревень; Сослано на каторгу 3101 человек; Казнено 9438 человек; Отдано помещикам жен и детей 6909 человек; Конфисковано лошадей, коров 17154 головы. Всего: Сожжено: 696 деревень; Сослано на каторгу 3236 человек; Казнено 16893 человек; Отдано помещикам жен и детей 9791 человек; Конфисковано лошадей, коров 18251 головы.

Приведенные сведения не совсем точно отражают потери народа. Только с 14 июня по 10 сентября 1740 г. карателями было сожжено 1010 деревень с 8 208 дворовыми строениями, с 11 сентября по октябрь того же года уничтожено 537 деревень с 3 899 избами с 3 207 клетями, амбарами, сараями.
По этим данным трудно установить общую потерю погибших, казненных, отданных в солдаты (отзейских полков) и матросы, помещикам, умерших от голода людей, которых обычно в исторической литературе доводят до 60 – 65 тыс. человек. Верный правительству старшина Кара-Табынской волости тархан Кидрас Муллакаев был уверен в том, что только в 1735–1736 гг. погибло около 50 тыс. башкир. В феврале 1739 г. начальник Оренбургской экспедиции В. Н. Татищев в доношении в Кабинет обрисовал ужасную картину итогов карательных акций:

«Казанская и Ногайская дороги так раззорены, что едва половина (населения. – ред.) осталась, а протчия, Уфимская (т. е. Осинская. – ред.) и Сибирская дороги, хотя не столько людей пропало, однако ж, у всех лошади и скот пропали, деревни позжены, и не имея пропитания, многие с голода померли».

Несмотря на все это, В. Н. Татищев настойчиво предлагал сформировать полк из молодых людей во главе с активными руководителями как будто для похода в Польшу и Крым, а «когда они в Русь выведены будут, тогда их употребить в такие места, чтоб век в домы не возвратились».

По всему видно, что эти материалы как бы подтверждают те масштабы потерь башкир (60 тыс. человек), о которых писал В. М. Кабузан В. Н. Татищев и другие. При всем том, в литературе имеется точка зрения об отсутствии у правительства расистской политики по отношению к башкирам.

Демографическое состояние народа продолжало волновать не только местные власти. Об этом говорят следующие факты. Запрет браков между представителями родственных народов (башкиры, татары, казахи) преследовал, наряду с другими моментами, цель прекращения связей во многих областях.

Указ от 11 мая 1747 г. на имя Коллегии иностранных дел предусматривал

«Киргиз-кайсакам из Башкирии и из казанских и оренбургских татар в замужество невест не отдавать; также башкирам и татарам на киргиз-кайсатских жениться не позволять».

В просьбе башкирских старшин о покупке себе работников в 1763 г. было отказано по мотивам того, что их «число ... умножится».

После подавления пугачевщины, где башкирский народ принимал самое активное участие, на повестке дня заседания Государственного Совета стоял вопрос о раздаче башкир русским феодалам-крепостникам.
Не только не отставал от суждений должностных лиц государственного учреждения, но и превзошел их чиновник, ученый-историк наш земляк – оренбуржец П. И. Рычков в своих советах и предложениях «по уменьшению численности» «дьявлов или варваров», «непостоянного и легкомысленного», «врожденно неблагодарного» и склонного «на злодейства» народа.

В своем «покорнейшем докладе» от 23 октября 1774 г. генерал-аншефу П. И. Панину «для приведения башкир в такое бессилие и изнурение», «чтоб они впредь бунтовать не отваживались», он предлагал ввести для них государственный налог («подать»), рекрутство или установить наряды «в отдаленные службы, многочисленнее прежних», взыскать с них штрафных лошадей за участие в восстании; практиковать ссылку виновных в Балтийский порт (Рогервик); раздавать жен и детей участников восстания помещикам и «чинам» с правом вывоза их во внутренние уезды России; запретить башкирам торговлю с русскими и татарскими купцами; отрешить от должности старшин, принимавших участие «в суете» и выбрать и определить на их места «лучших людей»; для надзора за старшинами определить из русских дворян управителей. И последнее. Он предлагал «самый уже строжайший способ»: «Поступить с ними (т. е. башкирами. – ред.) так, как поступали китайцы с целым и со здешней стороны противу их не меньше людным зюнгарским народом, которым он совершенно овладев, разевили (разсеяли, развеяли) ево по всей своей империи. Башкирцы этой меры заслужили. На изобильных их землях заселить людьми из других уездов»

П. И. Рычков был, пожалуй, последним из тех, кто предлагал свои услуги и советы по решению демографии народа. Разговоры об этом прекратились после того, когда башкир перевели из гражданского сословия в военное. Это было сделано в целях окончательного усмирения «вечно бунтующего народа». Правительство, заставив служить их на пограничной линии вдоль р. Урал, по подавлению бунтов как в Башкирии (1835), так и в Казахстане, а также участвовать в походах (Хива в 1839 г., Ак-Мечеть в 1853 г.) и войнах России (в 1806-1807, 1812-1814, 1828-1829, 1854-1856 гг.), установив жесткий военно-феодальный режим, добилось «умиротворения» башкирского края.