«Наши мальчики» и «Кузьмичи»: наглядная разница привнесения смыслов

Авторка текста — Анастасия П., студентка

Слово «мобилизованные» мелькает в инфополе ещё с прошлого года. Однако это очень официально: для мобилизованных сложилось несколько категорий прозвищ и ярлыков, которыми их называют разные журналисты, поэты и простые люди. По прошествии времени уже можно сделать выводы, какими же предстают мобилизованные в глазах россиян.

Само слово «мобилизованные» звучит достаточно нейтрально. С одной стороны, мобилизация подразумевает великую цель и крайние меры, а с другой — подразумевается, что мобилизовали насильно, поскольку «мобилизованные» это не «мобилизовавшиеся» сами вокруг вышеупомянутой великой цели, а значит и выбора у них как такового не было и быть воинами за Родину и Отечество они не выбирали.

Стоит упомянуть, что есть «добровольцы» — с ними немного другая история. Понятия «доброволец» в законе нет, и поэтому может возникнуть путаница. Военный адвокат Максим Гребенюк объясняет так: есть три категории, первая — люди, которые приходят в военкомат юридически мобилизовываться добровольно, вторые — те, кто приходят на пункт отбора на службу по контракту и пишут заявление, что хотят заключить краткосрочный контракт с Минобороны (тогда они и контрактники, и добровольцы одновременно), и третьи — те, кто проходят службу в добровольческих формированиях. Но это всё тонкости для юристов, в обиходе про военных же часто можно услышать два полярных по своему значению ярлыка: «наши мальчики» и «готовые к выполнению боевых задач мужчины-воины». Именно так — «высокомотивированные, готовые к выполнению боевых задач» — описывает Министр Обороны Сергей Шойгу добровольцев. С «добровольцев» и начнем.

У самого типажа военных, которых освещают в СМИ как бравых воинов из народа, в этой войне история длинная. Стоит вспомнить билборды в Москве с надписями в духе «Работайте, братья» и расклеенные в магазинах рекламные листовки «военная служба по контракту — выбор настоящего мужчины». Нельзя также не упомянуть феномен «Кузьмичей» — обозначение людей, попавших на фронт в возрасте 40-50 лет, не имеющих выдающихся карьерных достижений и в целом «простых мужиков» из народа. Феномен этот появился ещё около года назад, и продвигался крупными Z-каналами и представителями СМИ. Обозначение не прижилось и было практически всеми благополучно забыто, однако сама попытка ввести такое обозначение интересная. Почему, зачем и кому оно нужно?

Получается, чтобы прославлять военных недостаточно упоминать их как «братьев» или даже «мужиков». Они, как минимум, должны быть «Настоящими Русскими Мужиками», для этого несомненно нужен отдельный термин. Возможно, обозначение «Кузьмичи» не прижилось, поскольку оно не было достаточно возвышенным, чтобы прославлять военных. Более успешного аналога ему, на данный момент, всё ещё нет и на то есть причины — о них позже.

Пока что обратимся к другой стороне — той, на которой условные «наши мальчики».

«Наших мальчиков» я беру в кавычки, как и «Кузьмичей», поскольку буду рассматривать не столько мобилизованных и военных, сколько окрас, с которым информацию о них подают в СМИ (и в одном таинственном источнике, в который не ступала нога либерала).

Если вы слышали выражение «наши мальчики», то вам будет нетрудно вспомнить контекст — «наши мальчики» это либо те, кто погиб, либо те, кого убивают, пытают и так далее. Объяснение этому невероятно простое и следующее из названия – термин «наши мальчики» нарочито и очевидно приравнивает военных к детям. Когда со взрослыми вооруженными людьми на территории другого государства происходит что-то нехорошее, очень трудно подать ситуацию как трагедию, в которой этим людям можно было бы сопереживать. Трудно выставить их жертвами «киевского режима». Совсем другое — мальчики. Мальчик по определению ребёнок, а сопереживать убитому ребёнку гораздо проще. Именно ребёнку нужно помогать, передавать помощь в виде консервов и носочков, – потому что это «наш мальчик». «Наши мальчики» никогда не убивают, не пытают и не бомбят. Они, как и полагается детям, скорее всего окажутся объектами того или иного действия. Оборот «наши мальчики» всегда и везде используется намеренно.

Магия слов «наши мальчики» работает исключительно до момента, когда читатель начинает деконструировать образ. Хорошо, когда читатель анализирует слово «мальчики», а когда начнёт задумываться о «наших» — будет ещё лучше.

Обещанный тайный источник, использующий «наших мальчиков», находится на слуху, однако немногие рискнут в него погрузиться. Я говорю о сборнике «Поэzия русского лета», который можно купить в книжных магазинах и найти в свободном доступе в интернете.

Поэзия, честно сказать, на любителя, но важно понимать, как на такого любителя влияют подобные штампы. Я приведу несколько отрывков:

Как можно заметить, контекст употребления выражения «наши мальчики» здесь соответствует вышеописанному. Создается диссонанс между образами страдающих детей и вооруженных мужчин. Почему так и что с этим делать?

На мой взгляд, сама концепция «дети»/«мужики» очень похожа на концепцию «Запад очень слаб и нас боится»/«Запад всё контролирует и стоит за всеми преступлениями». Такие разные по смыслу и эмоциональной окраске ярлыки вешают на российских военных не столько из-за диверсификации их возраста, сколько из-за политической ситуации, которая не допускает даже формата единой версии событий. Очевидно почему: если версия одна, то, в случае её полного разбора и нахождения несостыковок, версия перестанет быть валидной и станет откровенной ложью в глазах широкой общественности. А когда версий десятки – не страшно если одну из них заклеймят неправдивой, потому что есть много-много других, и, пока их все досконально разбирают, можно придумывать новые и не отвечать на претензии ни к одной из них.

Хочется сказать следующее: будьте внимательны к контенту, который вы читаете и смотрите. Обращайте внимание кто и зачем представляет российских военных в очень бравом или очень невинном ключе. Анализируйте и рефлексируйте – и только тогда магия слов потеряет силу.