Месяц гордости: почему это про меня

Автор текста — Олег Соколов

Привет!

Меня зовут Олег Соколов и я идентифицирую себя как гей, но часто задаюсь вопросом, как так вышло и зачем мне это нужно. Я падок до мужской красоты столь же сильно, как до женской или красот других персон. Понятно мне больше только то, что секс я гораздо чаще практиковал с мужчинами и замужем за мужчиной сейчас. Но часто непонятно одно: почему я не могу жить в реальности, в которой со мной всё «нормально», где я и моя персона — обыденность, где мне не нужно чекать обстановку в кафе или видеть удивленные взгляды при знакомстве с людьми, когда я представлял своего парня как своего парня и уже мужа.

Раньше разговоры на вечеринках про мою личную жизнь с малознакомыми людьми для меня были важны. Меня спрашивали о том, о чём в действительности не спрашивают при поверхностных знакомствах, о чём в принципе не спрашивают ни друзья, ни родственники. Но я отвечал на такие вопросы с радостью, считая, что чуточку изменяю мир в формате: вот, посмотри — я рядом с тобой, я такой же как ты и всё работает так же как у тебя, а не как рассказывает Соловьёв.

Спустя время, депрессию и усталость, я изменил позицию и считаю вопросы такого характера недопустимыми ни в какой ситуации. И это моя точка нормализации. Я не экспонат и меня нельзя спрашивать: а как это у вас устроено? А вы думаете о детях, это для вас возможно? А твоя мама знает? А кто из вас пассив/актив? — не, не, не, ребят, идите на хуй, есть Интернет. Вас взволновал этот вопрос — сёрчите, читайте, смотрите порно, если интересуют подробности сексуального характера. А со мной можете пообщаться на другие темы, потому что я такой же как вы и рамки приличия со мной аналогичные.

Конечно не хочется встряхивать в своей памяти школу и одноклассников, которые разгадали твою загадку раньше, чем ты успел признать правду. Многое хочется забыть навсегда. Особенно хочется забыть слова и фразы: «грех», «не такой как все», «твоим родителям будет тяжело» и «я тебя не понимаю». Но хочется вспоминать больше реакцию на каминг-аут мамы, друзей, коллег — благо все они были адекватными, понимающими и поддерживающими. Но всё равно я задаю себе вопрос: зачем это должно быть в моей жизни? Почему именно мне выпала честь говорить с мамой с трясущимися руками в 20 лет и ждать чего-то непредсказуемого, а другим моим сверстникам выпала жизнь, в которой всё по умолчанию и без проблем. Думаю, до 20 лет им не приходилось готовить себя и изучать свою «инаковость» просто потому, что зачем? И этот фоновый стресс не покидает голову десятилетиями, в тот момент, когда просто можно жить без оглядки.

Я построил свою жизнь без оглядки в Москве, у меня было всё, что я хотел. Я был открыт, и мы гуляли с Лёней по центру города, держась за руки. Мы шли по Тверской, не обращали внимания на косые взгляды, радовались лету и друг другу, а сзади послышался разговор в компании:

Смотри, я же тебе говорил, что и мы можем так же, ничего не случится!

Я часто вспоминаю эту историю — взрослые люди говорят: «Смотри, держаться за руки не страшно!». А в детском саду было страшно? А в школе уже было страшнее? А потом как-то только с тем, с кем ты спишь, держаться за руки, да и то только с кем-то «правильным».

Меня ужасает масштаб этого фонового стресса и того, насколько он глуп по своей природе. Но я понимаю — это страх, и хорошо знаю его.

Сейчас я живу в Германии с мужем Леонидом. Расписались мы в Копенгагене, и там я увидел Русалочку — главную любовь своего детства. Ту, которая отдалась любви без оглядки, но встретила мудака. Бывает, конечно. Всегда стоить ситуацию оценить предварительно, а она — вот так из омута с головой и ногами и со своей молчаливой инаковостью.

Мой принц уже был проверен, поэтому свадьба состоялась, а чудесная женщина в розовом пиджаке начала свою речь с фразы «Love is Love», и внутри меня звучал вопрос — это вообще может быть? Это со мной? Мы обменялись кольцами и скромно поцеловались. Потом ведущая церемонии подошла и мы долго говорили про Россию. Она сказала нам, что очень горда тем, что расписала гей-пару из России, и это важно для неё.

И вдруг сгинула пелена. «Ахуеть» — подумал я: вот так, мне можно всё, я обычный человек. Без НО, без маркировок, без объяснений.

Сейчас я знаю, что мне страшно возвращаться в Россию от того, что я не могу и не хочу ставить свою жизнь на паузу, возвращаться к фоновому стрессу и вечно чекать ситуацию вокруг.

Нельзя сказать, что я живу в идеальном мире. В Германии также есть гомофобия, но оскорбление человека на улице может стоить до 1000 евро, и заниматься этим мало кому хочется. Борьба за равные права здесь идёт давно и даёт свои плоды: большинству всё равно, кого ты держишь за руку.

Только одна история выбила меня из колеи, когда русскоговорящие мамочки, которые думали, что мы немцы, начали с отвращением осуждать нас за нашими спинами. Я злился и думал об этой ебаной травме, которую люди готовы передавать из поколения в поколение, думая, что она повредит только сказочным персонажам, но никак не их детям, родным или друзьям. Я думал о том, что нет ничего страшнее глупости, ведь именно глупость порождает зло, а иногда несёт и смерть.

Кажется, в этих простых рассуждения я нахожу себе более верное место и самоидентификацию. Я тот, кто надрывает поколенческую связь в передаче травмы. Положение не менее уязвимое, но осмысленное и более важное, чем просто «гей».

Хочется сказать: берегите себя и принимайте себя, пишите, читайте, распространяйте информацию безопасными и возможными способами.

Екатерина Шульман часто цитирует:

Делай, что должен, и будь что будет!

А я добавляю всегда:

Придёт время и закончится тьма, жизнь снова вернётся к состоянию, когда Love is Love