Цадик из Манхэттена
Рухома Шайн
Под звездами
Эстер исполнилось шестнадцать лет. "Пора подумать о замужестве Эстер", — сказал папа маме. Был один выдающийся молодой человек, на которого папа положил глаз.
Йом Тов Липман Штерн был одним из многих молодых людей в группе, в которой папа преподавал после вечерней молитвы. Он жил в Ист-Сайде со своими родителями, равом Йосефом и Шейной Штерн, и братом Давидом Зуссманом, который был старше его на восемь лет.
Его отец, бабушка и дедушка эмигрировали из Европы в конце девятнадцатого века. Реб Йосеф был уважаемым учеником Хофец Хаима, который разрешил ему поселиться в Америке. Хотя Хофец Хаим не был сторонником такого шага для большинства евреев того времени, он был уверен, что Реб Йосеф не попадет под влияние антирелигиозной атмосферы, царившей тогда в Соединенных Штатах.
Он выбрал Реб Йосефа своим посланником для сбора средств для радуньской ешивы. Хофец Хаим отказывался принимать пожертвования для ешивы безвозмездно и послал свои книги для раздачи жертвователям.
Через некоторое время после приезда в Нью-Йорк Реб Йосеф встретил свою будущую жену, Шейне, которая недавно приехала из России. Их трое сыновей, Давид Зуссман, Авраам Шмуэль и Йом Тов Липман, выросли блестящими молодыми людьми. К сожалению, Авраам Шмуэль скончался в возрасте девятнадцати лет после, казалось бы, элементарной операции по удалению аппендицита.
Рав доктор Давид Зуссман Штерн стал духовным лидером организации "Молодой Израиль" Ист-Сайда. Каждый шаббат после обеда, в любую погоду, он шел через Вильямсбургский мост (который соединяет Бруклин с Манхэттеном), чтобы читать лекции на различные темы Торы для молодых членов организации. Кроме того, два раза в неделю он проводил уроки по Писанию для подростков. Благодаря самоотверженным усилиям, которые он прилагал безвозмездно, многие юноши и девушки стали преданно соблюдать законы нашей веры.
[Примечание переводчика: так как с нашей точки зрения, данная тема представляет исторический интерес, мы приводим здесь очень краткую историю возникновения движения “Young Israel”. Эта историческая справка цитируется из книги “Rav Avigdor Miller – His Life and His Revolution”.
Первое поколение американских евреев, детей эммигрантов, было сосредоточено на финансовом и социальном подъеме в ущерб Торе. Молодые американцы смотрели свысока на Старый Свет с его старой религией и были очарованы перспективой стать частью чего-то нового, веселого и захватывающего — блестящего будущего, которое, казалось, сулил им светский американский образ жизни.
Однако в 5673 (1913) году в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде появилась группа людей, которые решили, что надо что-то противопоставить разрушению традиций и религии. Эти идеалисты решили создать динамичную ассоциацию, в которой молодые американские евреи могли бы чувствовать себя частью группы, которая старается вернуться к вере отцов.
Первый шаг, который они предприняли, заключался в том, что они обратились к руководителям известной организации под названием "Еврейская Кеила" чтобы договориться о проведении лекций на английском языке для молодого поколения по вечерам в пятницу. Понятие лекции на английском языке на еврейские темы было настолько чуждым в те времена, что они не смогли найти ни одну синагогу, которая согласилась бы их проводить!
В конце концов, они убедили знаменитый Пайк-стрит Шул разрешить им использовать свое здание — при условии, что тот, кто читает лекцию, будет возвращаться в эту синагогу в субботу утром и повторит там урок на идиш. Так родилось движение "Молодой Израиль", визитной карточкой которого стал урок Торы, который проводился в пятницу. Каждую неделю приглашался англоговорящий лектор, чтобы объединить и вдохновить еврейскую молодежь Америки.
Через несколько лет эта группа наконец открыла свою собственную общину — "Молодой Израиль Манхэттена". Их духовным лидером стал раввин д-р Йосеф Штерн. Через несколько лет в Вильямсбурге (район Бруклина) открылся второй "Молодой Израиль", и с тех пор было открыто множество синагог, гордо носящих название "Молодой Израиль".
Чтобы сохранить целостность движения, "Молодой Израиль" установил строгие правила. Например, человек, не соблюдающий шаббат, не мог быть назначен ни на какую должность в общине. В те времена это считалось высоким стандартом и было уникальным для движения "Молодой Израиль". Даже ортодоксальные организации были вынуждены назначать администраторов, не соблюдающих субботу, в качестве видных или ключевых фигур в своих советах. Это правило сразу вывело "Молодой Израиль" на совершенно новый уровень.
Они также пытались свести к минимуму влияние денег и наложили определенные ограничения на входящие в их состав синагоги. Например, они не брали денежные обязательства, сделанные во время благословения «ми шеберах» в шаббат, и настаивали на кошерном разделении между мужчинами и женщинами в своих синагогах. Они твердо придерживались ашкеназской традиции, но в то же время делали молитву более привлекательной для молодого поколения, приглашая талантливых канторов и включая в молитву красивые мелодии.
"Молодой Израиль" приложил много усилий для поддержки и защиты Торы и тех, кто ей предан. Это включало в себя улучшение стандартов кашрута и семейной чистоты, а также организацию образовательных уроков. Члены "Молодого Израиля" жертвовали ради шаббата и стремились побудить на это других. Положительное влияние движения "Молодой Израиль" в те трудные годы стало одним из поворотных моментов для американского еврейства. Лидеры движения "Молодой Израиль" пользовалось большим уважением и часто выступали в качестве правой руки мудрецов Торы.
Йом Тов Липман учился в Нью-Йоркском университете на профессию бухгалтера. Он также был сведущ в Талмуде. У него дома была внушительная библиотека религиозных книг.
Папа послал своего близкого друга поговорить со Штернами об их сыне, Йом Тове Липмане, как о возможном женихе для Эстер. Они были довольны предложением, поскольку были наслышаны о папиной репутации.
После нескольких встреч Эстер была помолвлена — первая в семье Германов. Свадьба была назначена на 19 декабря 1922 года в Бетховенском зале на углу Пятой Восточной улицы и Третьей авеню в Манхэттене.
Каждый день я с нетерпением спешила домой из школы, чтобы участвовать во всеобщем возбуждении. Мама была занята покупками одежды для невесты, обустройством новой квартиры Эстер, покупкой новых нарядов для свадьбы остальным членам семьи и приемом всех родственников и друзей, которые приходили с поздравлениями.
Папа был занят подготовкой к самой свадьбе. Приглашения, которые он заказал, отличались от всех еврейских приглашений, которые печатались до этого в те дни в Нью-Йорке.
"Мистер Герман, вы абсолютно уверены, что хотите добавить это в приглашение?". Голос печатника дрогнул, когда он прочитал то, что написал папа: "Дамы, пожалуйста, приходите одетыми в соответствии с еврейским законом".
"Напечатайте все как есть. Я не хочу никаких изменений", — решительно сказал папа. "Я также хочу напечатать отдельные карточки со следующей формулировкой: Мужчин и женщин просят танцевать отдельно".
Печатник неодобрительно покачал головой. "Люди будут над вами смеяться".
"Пусть смеются". Папа был невозмутим. "Я хочу следовать заповедям Торы. А еще я хочу заказать большой картонный плакат, — продолжал он, — с такими словами". Папа написал эти слова жирными заглавными буквами: «ВСЯ ЕДА ПРИНАДЛЕЖИТ Г-СПОДУ; ПОСЛЕ БЛАГОСЛОВЕНИЯ — ВАМ».
Из типографии папа отправился к поставщику, который должен был готовить еду на свадьбу. "Я хочу сам откашеровать все кастрюли и сковородки перед свадьбой моей дочери. Я также хочу, чтобы вся посуда была новой".
"Что не так с моими кастрюлями, сковородками и посудой?" — с изумлением спросил поставщик. "Все мои религиозные клиенты использовали их до сих пор без каких-либо вопросов".
Папа вложил крупную купюру в руку поставщика. "Это всего лишь задаток", — заверил его папа.
"Это ваши деньги, господин Герман. Все будет сделано по вашему желанию".
За несколько дней до свадьбы папа снова связался с поставщиком. "Я хочу быть на бойне, когда будут резать цыплят". На этот раз повар неодобрительно цокал языком, но не произнес ни слова.
И вот настал день свадьбы — холодный, ясный и ветреный декабрьский день. Невеста Эстер, в свои семнадцать лет, сияла. Мама выглядела прекрасно, но нервничала. Я была наряжена в розовое платье с оборками и новые черные туфли из лакированной кожи; мои старшие сестры Фрида и Бесси и мой брат Дэви также были одеты в свои новые наряды. Папа был самым впечатляющим в своем костюме принца Альберта и высоком цилиндре.
Пока мы ехали в свадебный зал, папа инструктировал меня, как нести большую надпись, которая должна была напоминать гостям о необходимости произнести соответствующие благословения перед свадебным угощением.
Мы вошли в зал; папа шел впереди, готовый к бою. Один из наших родственников стоял у входа с платками, которые папа приготовил для любой женщины, пришедшей в неподобающем наряде. Другой родственник вручил каждому гостю карточку, на которой было написано, что мужчины и женщины должны танцевать отдельно.
Приглашения и открытки вызвали бурную реакцию среди сотен гостей. Дамы стояли группами, обсуждая неслыханные для того времени дополнительные пожелания. Некоторые были настроены откровенно враждебно. "Где он набрался наглости указывать нам, как одеваться?" — с сарказмом спросила одна женщина.
"Мне пришлось купить специальный жакет, чтобы надеть его поверх вечернего платья, ״ — жаловалась другая.
Обсуждения мужчин были не менее язвительными. "Вы можете себе представить? Я не имею права танцевать с кем хочу!".
Папе было нелегко. Мягкая музыка манила, и вот уже несколько дерзких парочек скользили по полированному полу. Папа подходил к каждой паре. "Я должен попросить вас перестать. Тора запрещает мужчинам и женщинам танцевать вместе".
Плакат, который я с гордостью демонстрировала, также вызвал несколько едких замечаний: "Мне не нужно говорить, чтобы я мыл руки перед едой или произносил благословение", — воскликнул пожилой мужчина.
Мы вернулись домой со свадьбы уставшие и сонные, но папа был в приподнятом настроении. "Видите, дети, когда человек исполняет заповеди Торы, он должен вести себя гордо и без стыда".
Папа создал прецедент, и то, на чем он настаивал тогда, стало общепринятым поведением на религиозных свадьбах в наши дни.
Ниже приводятся выдержки из письма дяди Янкева Лейба к дедушке и бабушке Андрон в Эрец Исраэль на следующий день после свадьбы Эстер. Это мой перевод с идиша.
Я пишу это письмо на следующее утро после свадьбы моей племянницы Эстер, первой из ваших внуков вступившей в брак. Я хочу дать вам отчет о свадьбе.
Я был на многих свадьбах, но эта свадьба была настоящей, прекрасной еврейской свадьбой во всех деталях. Пусть Ашем благословит нас многими такими радостными событиями!
Зал расположен на углу Пятой улицы и Третьей авеню. Это не аристократический зал, как Astor или Waldorf Astoria, но внутри он очень просторный. Столовая также очень удобна.
Во вторник вечером в семь часов моя жена, дети и я приехали в дом Эйдл. У неё в столовой стол ломился от напитков и других деликатесов. Вокруг стола сидели раввины и другие ученые мужи, которые обсуждали темы Торы.
В другой комнате женщины были заняты тем, что наносили последние штрихи на наряд невесты. Мои дочери, Эстер и Юдис, присоединились к остальным родственницам, чтобы помочь в выполнении этой заповеди. И в самом деле, Эстер выглядела прекрасно, как сияющая звезда — Штерн — это ее имя после замужества. (На языке идиш, слово «штерн» означает «звезда».)
Немного погодя прибыл жених с родителями. Он очень красиво выглядел в своем парадном костюме.
В добрый час, мы наконец-то сели в автомобили, чтобы ехать в свадебный зал. При входе каждый получил карточку на английском языке с требованием, чтобы мужчины и женщины танцевали отдельно. Янкев Йосеф следил за тем, чтобы все его требования были выполнены.
Когда мы приехали, было много гостей, и их становилось все больше и больше: раввины, ученые мужи, важные личности, молодые люди, все в шапках или ермолках. Ни у кого не было непокрытой головы.
Мужчины танцевали с мужчинами, а женщины — с женщинами!
В 11:00 вечера началась церемония. Мы с женой были сопровождающими, шедшими позади невесты и ее родителей.
Раби Реймер и раби Сильман из ”Тиферес Йерушалаим” провели свадебную церемонию. После того, как был разбит бокал, по всему залу раздалось "мазл тов".
Затем все мужчины взялись за руки и стали танцевать по кругу. Женщины сделали то же самое. Было удивительно смотреть, как все, даже дряхлые старики, танцевали с огромным энтузиазмом. Было очевидно, что танцы проистекают из духовной радости. Старые становились молодыми. Слабые становились сильными. Они танцевали без остановки допоздна.
В полночь мы пошли в столовую. Впереди всех, Рухома несла большущую надпись на английском языке, которая гласила: "Вся еда принадлежит Г-споду; после благословения — вам". Это был "мягкий намек" на то, что нужно вымыть руки и произнести благословение над халой. Обед был тщательно продуман, как во времена царя Соломона.
Я боялся, что речи будут продолжаться все семь дней празднеств. Однако невеста попросила, чтобы речей было не слишком много, и в этом Янкев Йосеф уступил ей. Выступили только два раввина и я.
Исроэль Иссер зачитал множество поздравительных телеграмм. Ваша была зачитана первой и вызвала самые бурные аплодисменты.
Гостей попросили не покидать зал до окончания шева брахот (специальных благословений, которые произносят во время и после свадьбы), и все остались.
Все гости с большим рвением произносили благословения после трапезы. Примерно в три часа ночи счастливые гости начали расходиться, благословляя жениха и невесту, чтобы они жили счастливо в течение долгих лет.
После свадьбы, Липман работал бухгалтером и продолжал изучать бухгалтерский учет по вечерам. Через некоторое время он получил диплом бухгалтера.
Когда Липману было двадцать шесть лет, у него развился хронический нефрит — заболевание почек, которое часто приводит к летальному исходу. В течение многих месяцев он был прикован к постели. Врач за врачом приходили к нему.
Наконец знаменитый профессор Лёб вынес страшный приговор. Липману оставалось жить не более шести месяцев. Это было печальное и тяжелое время для семей Германов и Штернов. Они взяли на себя содержание Эстер и ее детей, а также оплачивали огромные медицинские расходы, связанные с болезнью Липмана. Чудесным образом Липман оправился от тяжелой болезни.
Тридцать лет спустя, когда раввин доктор Давид Зуссман Штерн сидел шиву (семь дней траура) по своему младшему брату, Йом-Тову Липману, он поведал нам следующую необычайную историю:
"Мой отец, Рав Йосеф Штерн, по понятным причинам был очень расстроен прогнозом профессора. Он не находил себе покоя ни днем, ни ночью. И тогда он написал письмо своему ребе, Хофец Хаиму, в котором изложил свои глубокие страдания и попросил его молиться о выздоровлении сына. Мой отец добавил приписку, в которой спросил Хофец Хаима, разрешено ли ему отдать оставшиеся годы жизни сыну. Хофец Хаим ответил утвердительно".
В заключение раби Штерн сказал: "Как вы знаете, мой брат, Йом Тов Липман, полностью оправился от своей страшной и смертельной болезни. Через несколько месяцев мой отец заболел раком и через полтора года скончался".
Йом-Тову Липману было даровано еще тридцать лет. За это время он и Эстер вырастили семью, состоящую из знатоков Торы и настоящих еврейских дочерей. Он был человеком, который тихо, без шумихи, совершил множество добрых дел и оказал благотворительную помощь сотням людей.
В течение многих лет Липман регулярно посвящал несколько часов после обеда в Шаббат преподаванию Мишны, «Эйн Яаков» и «Шулхан Арух» группе учеников.
Фрида была моей любимой сестрой. Она была старше меня на восемь лет и, на мой взгляд, обладала великой мудростью. Ночью мы спали в одной двуспальной кровати. Перед тем как заснуть, Фрида рассказывала мне чудесные сказки и читала стихи, которые меня совершенно завораживали.
На мое шестилетие она устроила для меня вечеринку-сюрприз и пригласила моих маленьких подружек. В разгар праздника вошел папа. "Что это?" — спросил он. Папа не считал празднование дня рождения еврейским обычаем.
Фрида объяснила: "Папа, у Ракомы сегодня день рождения. Она такая хорошая девочка, и я хотела устроить ей праздник".
Я с трепетом ожидала того, что последует за этим. Папа поймал мой взгляд, и его тон смягчился. "Рухома, ты стала на год старше. Если этот день рождения поможет тебе стать на год лучше, значит, он того стоит и достигнет своей цели".
Я вздохнула с облегчением, когда папа вышел из комнаты. Слова папы оставили свой след, независимо от того, осознала я их глубокий смысл в тот момент или нет.
Однажды, когда я играла в валеты на полу в столовой, Фрида, пробегая мимо, случайно наступила мне на мизинец. Он распух и стал черно-синим, но я не заплакала. Фрида обняла меня и виновато сказала: "Ракома, я не хотела тебя обидеть. Мне очень жаль".
Дрожащими губами я ответила: "Фрида, я люблю тебя так сильно, что мне не больно".
В восемнадцать лет Фрида еще не была обручена, и теперь она считалась "старой девой" в нашей семье. Хотя она встречалась с несколькими прекрасными молодыми людьми, никто из них ее не привлек.
Один из молодых людей, с которым она познакомилась, был из очень уважаемой семьи раввинов, и сам он обладал раввинским званием. Папа и мама были очень довольны и надеялись, что Фрида выберет этого молодого человека в мужья.
Однажды вечером Фрида вернулась после встречи с ним в ужасном расстройстве. "Я думаю, что больше не хочу с ним встречаться ", — сказала она папе и маме. "Мы отходили от бордюра тротуара, чтобы перейти улицу, и маленький котенок потерся о его ногу. Он грубо пнул его. Я не думаю, что человек, который так поступил с беспомощным котенком, обладает добрым сердцем. Мама и папа, вы научили меня быть внимательным не только к людям, но и к животным".
Мама пыталась убедить Фриду, что это лишь единичный случай, и он мало что говорит о его характере в целом. Но папа встал на сторону Фриды и сказал маме: "Эйдл, я считаю, что на Фриду не нужно оказывать давление".
Реб Аарон Цви Гершон Кауфман эмигрировал из России из города Двинска, в 1880-х годах. Его отец, реб Йосеф Кауфман, был хорошим другом моего деда Андрона, который также был родом из Двинска. Реб Аарон Цви Гершон женился на Тобии Зизмор, которая приехала в Соединенные Штаты примерно в то же время, что и он. Они воспитали своих пятерых детей в духе соблюдения Торы и уважения к иудаизму.
Когда семья Кауфман переехала в соседнее здание, мы очень обрадовались, что они стали нашими соседями. Их старший сын, Филипп, учился в ешиве рабби Якова Йосефа и входил в ее первый выпускной класс начальной школы. Теперь Филипп днем работал в магазине мужской одежды, а вечером вместе с отцом посещал папины уроки.
Фрида близко подружилась с Бесси, младшей сестрой Филиппа, и часто навещала ее. Филипп очень заинтересовался Фридой, а вскоре и она проявила к нему интерес.
Она сказала папе, что хотела бы пойти с ним на официальное свидание, и папа согласился. Фрида обручилась с Филиппом незадолго до своего девятнадцатилетия и вскоре после этого вышла замуж. Мне было очень тоскливо при мысли о том, что моя любимая Фрида оставит меня из-за Филипа. Хотя он изо всех сил старался стать моим другом, прошло много времени, прежде чем я с ним примирилась.
Свадьба Фриды была копией свадьбы Эстер. Папино требование, чтобы мужчины и женщины танцевали отдельно, все еще встречало сопротивление. Но была и дополнительная трудность. Поскольку свадьба проходила в жаркий августовский день, его карточка с просьбой: "Дамы, пожалуйста, приходите одетыми по еврейскому закону", была истолкована некоторыми гостями весьма вольно. Однако папа был готов и к этому. Он пришел на свадьбу с целым набором шалей, шарфов и легких свитеров, которые гостям пришлось с неохотой принять.
Фрида и Филипп въехали в квартиру через дорогу от нашего дома, так что я оставалась очень близка с Фридой, пока сама не вышла замуж, и мы с мужем не уехали в Мир.
