[Navarre] Пролог
Новелла [Возлюбленный Наварро]
Автор: 유우지 [Yuuji] [Ю Учжи]
Перевод: Bestiya [@bestiya_passion]
Купить оригинал: https://ridibooks.com
Предупреждение о содержании: Новелла содержит взрослый контент. Строго 18+ Перевод не преследует цели пропаганды ЛГБТ и всего, что запрещено российским законодательством.
Ранний доступ: Boosty
Пролог
Колонна мотоциклов мчалась вперёд.
Время близилось к двум часам ночи, окраинное шоссе за городом.
Вокруг — чернильная тишина. Эту тишину разрывал оглушительный рёв моторов, пронзающий тьму насквозь.
Один, два, три…
Не меньше десятка байков неслось с такой скоростью, что глаз не успевал уловить их.
Впереди всех — мотоцикл с пылающе-красным корпусом и яркими узорами, будто сам огонь рвался наружу из двигателя. Его безумный, беспощадный разгон давно стал легендой: неповторимый рисунок, дикая скорость и отчаянная смелость.
Позади тянулась остальная группа. На первый взгляд, они едва справлялись, стараясь не отставать от лидера, но всё же дистанцию не теряли. Между первым и последним — около сотни метров разрыва.
В замыкающих ехал мотоцикл куда более простой. Совершенно чёрный, блестящий, как будто только что сошёл с конвейера. Ни царапины, ни вмятины — было видно, что за ним тщательно ухаживают.
Изредка из колонны доносились радостные крики — кто-то не мог сдержать возбуждения. Возгласы срывались в потоках ветра, скользили по шлемам и растворялись в ночи.
А чёрный байк шёл в хвосте спокойно, с видимым удовольствием наблюдая за товарищами впереди.
Да, это было спокойствие. Ни малейших попыток отчаянно удержаться в темпе, как у остальных.
Впереди или в самом хвосте.
Именно там всегда было его место.
Когда он волновался или искал разрядки, то вставал в первых рядах. Когда чувствовал ленивое умиротворение — уходил назад. А когда не был ни в том, ни в другом настроении — просто не садился за руль.
И это было правильно.
Он любил ощущать на теле вибрацию двигателя, мягкую и одновременно яростную, пока сидел на своём байке — «Наварро».
Днём «Наварро» мирно спал в гараже, а ночью превращался в огромного чёрного волка, несущего его без устали по асфальту, пока не светлело небо.
«Парень, который на своём байке как будто неуязвим».
Так отзывались о нём товарищи, и он не спорил.
Каждый раз, усаживаясь в седло «Наварро», он ощущал горячий ритм сердца, что заполнял его всего. Но даже когда мчался впереди всех, обгоняя прочих, этот жар не затмевал разум.
Никакая опасность не тревожила его, ни разу не звучал внутри голос инстинкта: «Остановись, это опасно».
А когда он выбирал хвост колонны, то и вовсе ехал так спокойно, словно гулял.
— Опять с волком на прогулке?
— Джуно.
С ним поравнялся ещё один чёрный байк. Совсем недавно тот держался сразу за лидером, а теперь откатился назад. Этот парень всегда был вторым номером в колонне. Сильный соперник, готовый бороться до конца, какой бы спорт или драка это ни была. Но против него и лидера у Джуно не было шансов: двое управляли байками так, словно это продолжение их тел.
Один был впереди. Другой — здесь, позади.
Наварро* усмехнулся, сбавил скорость и приподнял шлем, впуская в лицо ледяной порыв ветра.
[Прим. Bestiya: «Наварро» — это и имя мотоцикла, и прозвище его райдера]
— Ты же отлично шёл в первых рядах. С чего вдруг откатился назад?
Скорость снизилась, колонна отдалилась, и теперь их окружала почти полная тишина. Лишь свист ветра в ушах.
— Да захотелось взглянуть на прекрасного волка. Ну что, дукати… — Второй скользнул глазами по корпусу Наварро, — чёрт, хорош.
— Даже не думай.
— Ха-ха. Стоит тебе отвернуться хоть на миг и я заберу его себе.
— Умрёшь.
— Ага, будто ты мне что-то сделаешь. Единственное, в чём я перед тобой уступаю, это байк. А в драке ты меня не одолеешь, сам знаешь.
И правда, байки были его единственной слабостью. Хоть он и уступал телосложением, кулаками Второй прославился не меньше, чем лидер — своей безумной скоростью. Но все знали: до драки между ними никогда не дойдёт. Они слишком давно были друзьями, больше десяти лет.
К тому же он… был влюблён во Второго. Знал это и он сам, и Второй, и многие из их компании. Просто он не афишировал, но и не скрывал. Вот только ответного чувства так и не получил.
— Но знаешь, — с усмешкой сказал Наварро, — недавно тут дошли слухи. Интересные.
— Про «Монстра»?
— Уже и прозвище есть?
Слухи поползли не так давно. Всего лишь чуть больше месяца назад.
Но если у него уже появилось прозвище, значит, он действительно вовсю бесчинствует.
Второго тоже стали называть «Легендой» лишь через несколько месяцев после того, как он начал носиться по улицам.
А сейчас из-за этого звания у него иногда возникали проблемы.
— Если верить слухам, скоро он объявится и перед тобой. Похоже, он не успокоится, пока не заберёт титул лучшего.
— Что ж, значит, придётся обновить легенду, — без тени смущения рассмеялся Второй.
Уверенность в себе всегда была его отличительной чертой.
— Но вот что меня по-настоящему заинтересовало, так это то, что он, говорят, тоже катается на байке по ночам… — многозначительно произнёс Второй.
Наварро искоса взглянул на него.
— Возможно, он появится перед Тэу и вызовет его на парный заезд.
Они оба перевели взгляд вдаль, туда, где в самом начале колонны красной точкой мерцал лидер. Самый быстрый байкер — вот кого все без исключения имели в виду под этими словами.
— Если он умный, то придёт не к Тэу, а к тебе, — сказал Второй, и улыбнулся шире, как будто ждал этого.
— Чепуха. Я хоть раз обгонял Тэу в заезде?
— Это если говорить об официальных гонках... Хотя в обычных заездах ты и правда всегда проигрываешь.
— Вот именно. Так что этому «Монстру» или кто он там есть незачем идти ко мне.
Второй с загадочным взглядом лишь сияюще улыбался, глядя на Наварро, а потом пробормотал:
— Раз уж ты так говоришь, значит, так тому и быть.
Собираясь вернуться на свое место, Второй легко потянул за дроссель и, словно внезапно вспомнив, повернул голову.
— У этого «Монстра» есть ещё одно прозвище.
— Эй, эй, смотри вперёд, а то шею свернёшь
— Его ещё называют «Возлюбленный Изабо».
— ...что?
— Он гоняет на «Хаябусе». И зовёт её Изабо. Вот так и прилипло: «Возлюбленный Изабо». Ну всё, теперь Наварро не будет одиноко. Ха-ха-ха!
Услышав эти слова, которые Второй произнёс с хитрой ухмылкой, он снова нахмурил брови. Потом покачал головой и молча уставился перед собой, а затем высказал то, что не давало ему покоя с самого начала.
— Что сегодня с Тэу? Кажется, он особенно возбуждён.
На мгновение Второй замер. Наварро сразу заметил эту неестественную секундную паузу. Густые брови, видные сквозь пластик щитка, угрожающе сдвинулись.
Наварро резко захлопнул забрало. Краем глаза он видел, как Второй что-то бормочет рядом, но до ушей, закрытых шлемом, слова не долетали. Секунда — и он дал газу. Два, три раза подряд коротко выкрутил ручку, и мотор взревел в полную мощь.
Звук двигателя взревел, и мотоцикл взлетел, словно подпрыгнув над землёй.
Он выжал двигатель до предела.
Чёрная машина рванула вперёд, как молния, сжигая дорогу под собой.
Один за другим мотоциклы оказывались позади. Казалось, сама жизнь бьётся в его двигателе, и никто в мире не мог угнаться за Наварро.
И вот впереди показался красный байк лидера. На миг тот повернул голову — будто почувствовал ревущие удары сердца Наварро. Лица под шлемом видно не было, но казалось, он улыбался.
Райдер на красном байке схватил ручку газа.
Наварро скривил губы.
У него не было настроения устраивать здесь гонки. Сейчас он был сосредоточен только на том, чтобы остановить его.
— Тэу! Ты, сукин сын… стой! Я сказал, стой!
Но даже если он поднял бы щиток и закричал, его слова наверняка потонули бы в безумном ветре, бьющем по ушам по мере приближения к скорости 300 км/ч.
Вскоре Наварро поравнялся с красным байком.
Дорога была широкой. Несмотря на то, что здесь только что началась застройка и всё вокруг походило на строительную площадку, трасса была аккуратно заасфальтирована и обустроена под четыре полосы. В два часа ночи на пригородном шоссе почти не попадалось машин.
Если встать прямо перед этим байком, возможно, удастся его остановить. Но по виду райдер вовсе не собирался снижать скорость. Похоже, он и вправду хотел устроить гонку.
В таких условиях даже Наварро было трудно преградить дорогу. На это ушло бы слишком много времени.
Сквозь сжатые зубы вырвалась ругань.
— Ну что ж, давай умрём вместе, — губы сами сложили слова.
На такой скорости малейшая потеря равновесия могла стоить жизни.
С самого начала тянуло запахом гари. Для одержимых скоростью этот запах был сродни наркотическому возбуждению.
Наварро прижал свой мотоцикл вплотную к красному и слегка оторвал ногу от подножки. Одно неверное движение и потеря равновесия на такой скорости означала конец.
Райдер обернулся к Наварро.
Увидев на его лице выражение, полное готовности врезать, он слегка нахмурился.
Обстановка накалилась.
Если никто не уступит — это будет «или ты, или я».
Райдер молчал мгновение, затем медленно приподнял визор.
Его губы двигались, но слова тонули в ветре. Видны были только очертания фраз.
— Остановись! Я сказал, стой, сволочь!!!
На лице райдера проступило явное недовольство.
Он снова посмотрел прямо перед собой, потом косо на Наварро, опять вперёд и вновь на Наварро. После этого нехотя начал сбавлять скорость.
Наварр тоже ослабил хватку на руле и мягко нажал на тормоз.
Тем временем отставшие товарищи, видя, что они неожиданно начали останавливаться после бешеной езды, тоже начали снижать скорость.
Впереди показались каркасы только что возводимых зданий.
Наварро кивком показал райдеру.
Они свернули на пустырь у стройки, где среди ржавой арматуры и обрезков дерева было достаточно места. Наварро остановился, за ним — райдер, следом один за другим стали останавливаться и другие байки.
Когда последний (Второй) тоже встал, на площадке воцарилась тишина.
Райдер с красного байка, тот самый, что шёл впереди, снял шлем. На его лице явно читалось раздражение. Сверху вниз глядя на Наварро, который тоже снял шлем, он буркнул:
— Ты чего это вдруг? В чём дело?!
Наварро повесил шлем на руль и молча слез с байка. Он быстрыми шагами обошёл мотоцикл и направился к лидеру. Его лицо было бесстрастно, лишь глаза яростно сверкали.
Внезапно Наварро вцепился в воротник лидера. Тот округлил глаза. Подтянув его вплотную, Наварро холодно уставился прямо в лицо.
Окружавшие их товарищи смотрели на них: некоторые с недоумением, другие, казалось, что-то понимали, но никто не вмешивался. Они просто стояли в стороне, прислонившись к мотоциклам, и наблюдали.
Наконец Наварро заговорил, и лидер вздрогнул и скривился. Похоже, он догадывался, почему это происходит.
— Сволочь… ты опять это сделал, да? А как же обещание, которое ты мне дал?
Глухое рычание, хоть и не было громким, раскатилось по всей пустой площадке.
Тэу, нахмурившись, лишь беззвучно шевелил губами, не сводя глаз с Наварро.
— Пак Тэу. Что ты мне сказал тогда? Своими устами сказал: больше не притронусь. И сколько времени прошло с тех пор?
Стиснув зубы Наварро снял только левую перчатку из чёрной кожи. Она с трудом поддалась, вероятно, отпотела изнутри. Он безразлично отшвырнул её за спину.
Его рука была гладкой, без единого шрама. Рука, которая, казалось, никогда никого не била, с чёткими, аккуратными костяшками, описала в воздухе большую дугу.
Без лишних слов, чисто и точно кулак опустился на правую щеку лидера. В тишине удар прозвучал гулко, так, что, казалось, зубы точно должны были вылететь.
Тэу резко откинувшись назад, отступил на несколько шагов. Между пальцев, сжимающих лицо, проглядывала кровь.
Неуклюже сгорбившись, уставившись в ноги Наварро, он опустил голову, а тот, не разжимая кулака, мрачно смотрел на него.
— Пак Тэу… Не смей даже думать о том, чтобы появляться передо мной следующие три месяца. И вы тоже, — он обвёл взглядом остальных, — если этот парень где-то появится, меня не зовите. Если через три месяца, с этого момента и до того дня, ты завяжешь с этой дрянью, то останешься моим другом, как и все последние десять с лишним лет. Но если нет... то это ты отказался от меня.
Наварро произнёс это тихо, но чётко, так чтобы всем было слышно. Затем он подобрал брошенную перчатку, сунул её в карман и вернулся к своему мотоциклу.
Второй, стоявший рядом и наблюдавший за всем, усмехнулся так, чтобы слышно было только ему, и пробормотал:
— И это ты называешь избиением? Если уж взялся отучать от дурной привычки, нужно было хорошенько отлупить так, чтобы лицо наполовину разнесло.
— ...если бы эту привычку можно было исправить, я бы так и сделал, — с горечью ответил Наварро и вновь натянул шлем.
В тот же миг его байк снова взревел.
Десять лет. Нет, уже двенадцать. Они были вместе с того беззаботного времени, которое он и вспомнить толком не мог. Без него теперь было бы даже непривычно. Он стал частью его самого.
Чтобы вытащить этого друга из бездны падения, из которой нет возврата, он сделал всё, что мог. Все вокруг знали это. Даже тот друг, который, получив удар, не мог вымолвить ни слова.
Если он не может отказаться от друга, то остаётся лишь один путь — чтобы друг отказался от него.
Это последняя попытка. Он дал ему сделать окончательный выбор, какой из двух путей выбрать.
Через визор шлема он посмотрел на Тэу в последний раз и отвернулся.
Выехав на дорогу, погружённую в кромешную тьму, он постепенно набирал скорость и с досадой цокнул языком.
Пусть по истечении этих трёх месяцев он обязательно найдёт его.
Но даже желая этого, он уже знал, что эта надежда не сбудется.