Псарня в Новоалександровке

Сегодня воплотила давно задуманное – съездила в собачий приют в Новоалександровке, чтобы посмотреть, как там обстоят дела. Прошло много лет с моей записи в городском сообществе, тогда всё ещё только начиналось. Ещё была жива основательница и главный вдохновитель приюта Земфира Галлямова, ещё не было обжито выделенное городской мэрией здание (учебный корпус при ПТУ, внутри которого раньше располагались станки и классы). Теперь, когда рядом стоящая «заброшка», некогда популярная у уфимцев, совсем разрушилась, приют наоборот укрепился, вырос и стал ещё более заселён. Предупрежу заранее – мой взгляд с другой стороны баррикад, потому что я очень любила старую Новоалександровку, которая теперь осталась лишь в фотографиях, а собакам предпочитаю кошек. Читайте с осторожностью.

1. Мы безобидные собаченьки, выпустите нас из клетки, пожалуйста!

Найти дорогу оказалось даже проще, нежели вылезти на нужной остановке. Теперь водители маршрута 404 даже не знают слова «Новоалександровка», не говоря уж о прежнем безошибочном определении по внешности пассажира той остановки, где он слезет. Тем не менее с помощью женщины у окна мне удалось не проехать мимо, и я пошла знакомыми путями по старому маршруту. Тропинки за эти годы расширились до одноколейных дорог, завалы, мешавшие въезду, разобрали.

Лай собак был слышен уже за 100 метров. Ошибиться невозможно и я, решив действовать вежливо, постучалась в калитку профнастильного забора с куцей табличкой. Лай усилился и некоторое время спустя защёлку, наконец, отодвинули. Огороженый кусок двора был заполонён собаками. Уже потом я насчитала больше пятидесяти мельтешащих туда-сюда голов: бестолковых, навязчивых, бряцающих цепями рядом с самодельными будками, отковыривающих замёрзшие остатки гречневой каши или копающихся в мусорном баке. Сначала же я просто пошла мимо этой оравы ко входу, поглядывающему на меня хитрым глазом видеокамеры.

2. Стражи ворот. Не помню, была ли надпись «осторожно, злая собака!», но в этом случае она явно оказалась бы лишней.

3. Дымоход новой печи.

4. Два проёма на первом этаже были заложены, но потом, видимо, появилась возможность поставить окна и там. За ними – «кухня»

5. Стройный ряд будок, собранных из чего попало.

6. Вход под наблюдением видеокамеры.

Запах, стоявший внутри, не описать словами. Он до сих пор преследует меня, хотя прошло уже больше шести часов. И всё же для такого скопления животных он был совершенно нормальным, поэтому я, не обращая на него внимания, зашла на «кухню» – помещение с газовыми плитами, едой и лекарствами. Там были только люди и несколько больных животных.

7. «Кухня», шкаф с лекарствами.

8. «Кухня», газовые плиты и баллоны с газом для них.

Оставив принесённые мясные консервы, я вышла осмотреться. Мне показали отдельное помещение со щенками и молодыми собаками, несколько маленьких комнат с «загончиками». Точного числа собак волонтёры не знали, но мне показалось, что внутри их около двух сотен. И лаяли они не переставая – это сводило с ума.

9. В ванной и вёдрах - еда. Каждый день в меню гречневая каша со следами курицы и мяса. Пахнет не очень.

10. Волонтёр. Всего их было около десяти человек и это лишь по причине выходного дня.

11. Щенок, который ищет хозяина.

12. Ещё один «в активном поиске».

13. Тоже ищет, немного отчаялась только.

14. Приветливо машет лапой («ААААААЗАБЕРИТЕМЕНЯ»).

15. Пекинес!

Чтобы отдать должное этим трудолюбивым и горящим идеей сделать мир добрее людям, я покажу немного архивных фото. По большей части это фото снаружи, глазами стороннего наблюдателя, но и они дадут представление о проделанной работе.

16. 2010 год, лето. Здание только-только передано приюту в пользование, на двери объявление, информирующее об этом.

17. 2010 год, осень. Заложены оконные проёмы первого этажа, закрыт вход. Внутри здания обустраиваются первые "загончики" для собак.

18. 2010 год, осень. Здание напротив глядит десятком выжженых глазниц. Двор пуст.

19. 2010 год, осень. Первый постоялец. Он и его братишка месяцем раньше гуляли с нами по посёлку, но сейчас, кажется, определились с местом жительства.

20. 2011 год, лето. Лестница на второй этаж, то же место на фото 10 более крупным планом и 4 года спустя.

21. 2011, лето. Двор оживает, но всё ещё не так густо населён.

22. 2013, лето. Двор обретает нынешние очертания, разве что нет того безумного количества профнастила. Начинает подползать электропроводка.

После небольшой экскурсии, волонтёры снова занялись плановыми работами по разгребанию говна, а я пошла бродить по столь знакомой мне когда-то территории. Каждый квадратный метр здесь с чем-то ассоциировался и теперь я пыталась понять, можно ли считать эту деятельность новым порядком, или же это всего лишь ещё один этап разрушения старых построек? Стоящее напротив здание ПТУ сейчас находится в аварийном состоянии и вполне может однажды обрушиться, но собаки невозбранно бегают внутри, в то время как люди ограничились заколачиванием окон.

23. На фото две собаченьки, а на деле - сотни.

24. Новые сталкеры Новоалександровки.

25. Очередная злая собака.

26. Собака-иронизяка.

В целом, прогресс очевиден. На втором этаже, в «жилых»; комнатах для сотрудников приюта, стоят пластиковые окна, висит спутниковая телеантенна. Я не стала подниматься, чтобы не тревожить людей в их личных аппартаментах, просто интерполировав увиденное внизу на оставшийся в моей памяти план верхнего этажа и виденные в 2011-2013 году первые плоды обустройства. Сейчас особо нежным стоит вернуться к просмотру картинок, потому что кратко описать внутреннее состояние здания можно лишь одним словом – это бомжатник. Грязь, запах, принесённые из произвольных мест предметы, неопрятные люди и ещё более неопрятные животные, постапокалиптическая атмосфера безысходности. Жильё в руинах цивилизации без сантиментов в пользу последних. Особенно ярко отношение ко всему вокруг засвидетельствовал один из волонтёров, свалив собачьи испражнения через разбитое окно в подвал здания напротив.

— Вы всегда вываливаете это в подвал??
— Да, а что такого?

Да вобщем-то уже ничего.

Vita brevis.