Прекрасные времена или долина тени

На одной из филологических конференций профессор древнеримской истории Ден Падилья выдвигает следующие тезисы-требования:

• упразднить классическую филологию, распустить кафедры филологии
• пересмотреть отношение к классическим дисциплинам вообще
• классические дисциплины являются инструментом превосходства белых и не имеют права на дальнейшее существование
• классическая картина мира должна умереть как можно скорее
• рациональные аргументы не должны приниматься во внимание, это оружие "белой" картины мира

Ситуация освещается в New York Times.

Виртуальная жизнь уже здесь - от двух третей дня человек проводит в общении с устройствами. Автоматизация нарастает, ИИ умнеет. Обещанное футурологами благоденствие пока не наступает, хотя вроде бы решены многие проблемы классических книг о будущем.

Неприятная правда в том, что на каждые новые времена существуют новые вызовы.

Овиртуаливание культур сделало весомым любой хоть сколько-то устойчивый виртуальный концепт. В сегодняшний конкретный период не так важно содержание конструкта и внутренний посыл, на реальность оказывают действие его устойчивость, вирусность и вызываемый эмоциональный отклик. Такие конструкты - оружие массового влияния в умелых руках. Они стирают президентов из инфопространства, потрясают рынки акций, выводят людей на улицы по таргету с точностью до 0,5 метров. Мем управляет желаниями и действиями. Мем может улучшать общество и может разрушать его.

Поэтому вызов активным сообществам сегодня - необходимость учиться управлению в этом новом пространстве и противостоять управлению других. Такой вызов подразумевает требование к усложнению онтологической картины мира. Принять вызов и совершить качественное усложнение мышления - вот условие, чтобы успеть за историей.

Наступил момент, когда, как и в любом кризисном процессе, все становятся чувствительными ко всему. Происходит что-то вроде всеобщей истерики.

И те, кто всегда приходит в моменты слабости, кто так любит наносить максимальный урон, снова здесь. Тот, кто не принимает новую сложность жизни, но при этом ощущает, что упускает что-то, чувствует тревогу и ожесточается.

Их атаки особенно опасны в те переходные периоды, когда вызовы еще не осознаны, когда к освоению инструментов борьбы даже не приступали. В такой ситуации движение маленькой птички может нанести фатальный урон, что говорить о направленном действий пусть пока грубых и нелепых атак.

К сожалению, похоже, что эта война из тех войн, реальность которых будет осознана уже на пепелище.

Скорее всего, те, кто имел опыт общения с так называемой интеллигенцией, не стал бы особенно переживать по поводу упразднения их песочницы. Но, как феномен, филология - все-таки резервуар истории мышления. Вся история человечества есть история усложнения и развития его мышления, ступень за ступенью, столетия напряженного творческого труда и преодоления себя. Это история превосходства не над другими расами, а над собой.

Поэтому заявление о секуляризации исторической памяти - это прямое заявление о запрете мышления. Запрет мыслить.

История человечества, как уже было сказано, есть проекция истории развития его мышления. Эти два понятия находятся в неразрывной связи и взаимодействии друг с другом. Отрицать то, как складывалось мышление, эквивалентно отрицанию жизненного процесса человечества. Понятно, что западная цивилизация полна проблем, но, что она не делала никогда - это не восставала против жизни.

Почти никогда, один такой ультиматум все-таки удалось ввести в общественный дискурс как приемлемый в середине 20го века.

И теперь плодородная среда для самых реакционных инициатив появилась снова.

Поэтому вроде бы чуждые практичному разуму разборки филологов становятся важны. Грамотно введенные в оборот, эти дискуссии способны создать устойчивый мем, вредный самим основам цивилизации - осуществляя gaslighting мышления в национальных масштабах.

Многие повелись и начали спорить с профессором по существу, искренне пытаясь проанализировать несостоятельность диких заявлений. С одной стороны это радует, даже под беспрецедентным давлением современной пропаганды, большинство комментариев вполне адекватны. Но все-таки, вступать здесь в дискуссию - ложный путь, то, чего ждет атакующая сторона. Это реакция жертвы, которой поставили ультиматум, это не случай научных прений.

Можно долго обсуждать, в чем не разбирается Падилья, и что он фундаментально и принципиально не понимает, но сейчас это не важно, это уводит в сторону. Нужно дистанцироваться от такого обсуждения по простой причине, обсуждение это односторонне, высказавшейся стороне нет никакого дела до рациональных аргументов, предъявлено ултимативное требование сброситься со скалы.

Конечно, если бы Падилья хоть немного трудился над своим предметом, он бы дошел до понимания парадоксальности и противоречивости бытия человеческого, которое нельзя отменить и на которое нельзя обидеться. Но... в определенной ситуации ты можешь в это поиграть, и сейчас как раз такой случай, когда у некоторых групп влияния есть соблазн и возможность запихнуть живую искру мышления в мрачные падильевские подвалы. За бытие беспокоиться не стоит. Жизнь прорвется к свободе. Но цена этой игре - океан крови. Вот, что готовит нам филолог.

Оппонент Падильи, профессор Уильямс пытается ответить ему: "Я думаю нам стоит начать защищать нашу дисциплину". Взволнованная толпа предпринимает испуганные попытки перехватить микрофон у Уильямс, ее окружают несколько людей.

Падилья чувствует силу и насмешливо комментирует. Он отвергает дискуссию, его понимание эмоционально, личностно и держится исключительно на I want, он заявляет: "Я хочу чтобы это умерло, и умерло как можно быстрее". Он выбрал сторону и решился служить ее лицом.

В век информации все происходит быстрее, и развитие реакции до ее пика уже произошло. Возможно, кто-то ждет определенных знаковых событий, но символически все уже состоялось, противник цивилизации показал себя. Добро и зло относительны, но для цивилизации - этот противник - зло абсолютное.

Способно ли сегодняшнее общество осознать, что его убивают? Пока оно как будто изображает, что не поняло угрозы. Однако молчание - та же реакция, просто неречевая. Согласившийся на свое убийство не имеет права жить - это самоочевидно, ведь он от этого права отказался.

Произошла прямая атака на базовые символы западной цивилизации с ясной декларацией цели - их уничтожения. Сторона прояснила позицию. Похоже пора определяться и остальным.