Апология 69
Она говорит: теперь весь Институт благородных девиц знает, какая у меня пизда на вкус. Я хочу рассказывать больше.
После порки она меняет и вкус, и текстуру. Я боюсь говорить ей. В словах это звучит странно. Губы становятся мягче. А вкус. Вкус напоминает котлетку с подливой из детства. Из школьной столовой. Подлива на мягких губах. Как та самая пюрешка к той котлетке. Я счастлив, что могу рассказывать ей об этом.
Ночью мы курсируем между оргией в стиле бохо на последнем этаже и подвальным музыкальным джемом в самозахваченном помещении того же здания, в ничьих залах, переделанных под клуб. Туда и обратно.
Она спрашивает: каково тебе быть единственным взрослым в полиаморной семье с тремя двадцатилетками?
На оргии люди преимущественно моего возраста. В подвале - её ровесники. Они живут музыкой и панком. Фрол лабает на басу и клеит иконы из упаковок нейролептиков.
В День всех святых играли в “я никогда не” с её однокурсниками. Моя очередь говорить.
- Я никогда не употреблял мефедрон, - пауза, - потому что завязал с наркотиками задолго до того, как его изобрели.
Накануне оргии они снова обсуждали наркотики. Студент ничего не употребляет.
- Вот только не заливай, - говорит ей Фрол, - Ты же пускаешь секс по вене.
Да, чёрт возьми. И я хочу рассказывать о ней. Обо всём остальном скучно. Всё остальное не стоит слов.
Как человек, организовывающий лекции всем этим мастерам боли и наслаждения, медикам и шаманам, хирургам и проводникам фаллических энергий, я слышу гораздо больше, чем хотелось бы знать.
Я возвращаюсь с очередной встречи и пересказываю ей всё то, что в меня вошло. После лекции по энергетическим оргазмам, она кончила от лёгкого постукивания по мочке уха. Правда, перед этим трижды от языка. Но разве это важно?
Расскажи им о том, как надо лизать, - просит студент. Ты должен брать за это деньги.
Это не так. Как любовник я никакой. Никто так не реагировал до тебя. Ты просто пустила меня по вене. Всё, что ты чувствуешь со мной - это только твоё. Твой портрет. Не верно ни для кого другого.
У меня была женщина, не умевшая говорить, о том что чувствует. Прекрасная игра без слов. Такой долгий поиск, чтобы предугадывать её. А потом в один момент всё изменилось. Так бывает. Атлантида ушла под воду и карта перестала отражать хоть что-то похожее на реальность. Всё сначала. Снова искать наощупь, отмечая в памяти новые повороты. Не успел. Казалось, что не успел.
Через месяц после расставания, в кафе, она говорит, что вот тогда, месяц назад, во время вашего последнего шестьдесят девять, у неё впервые за долгое время снова был оргазм. Такой силы, как никогда раньше.
Гнев. Какого чёрта я узнаю об этом только сейчас! Почему нельзя было сказать об этом тогда! Почему ты никогда не говорила со мной! Ужас. Даже это ничего не меняет. Как ни настраивай. Не это важно. Сегодня меня скорее радует эта мысль. Не это важно.
У меня была женщина с которой мы не кончали. Оба. Я приезжал к ней домой и мы, задыхаясь от скорости и агрессии, ебались. А потом просто уставали и шли болтать на кухню до утра. И, чтобы наконец кончить, мастурбировали на следующий день, каждый в своём одиночестве.
У меня была женщина, которая точно знала, что с ней нужно делать. Переверни. Поставь. Достань игрушку. Смазку. Ещё. Палец в жопу. Палец в рот. Я всего лишь послушно исполнял короткие указания. Мне нужны твои пальцы. Член засунь в рот. Мне нужно, чтобы ты заткнул меня с обеих сторон. Об меня дрочили? Да. Отличался ли я для неё от других любовников? Возможно, нет. Если только степенью послушности. Непослушание раздражало её. Но как же это раскрепощает во всём остальном! Ты можешь просто болтать с ней днями напролёт. Просто любить её, не переживая, каков ты в постели. Она своё всё равно получит. Возьмёт то, что ей будет нужно.
Вся эта механистичность с лихвой компенсировалась её искренней и огромной любовью сосать. Просто я люблю либо давать, либо получать. По очереди. Не одновременно. Так она это объясняла. И играла с членом, как кошка с фантиком. Рукой. Двумя. Без рук. В кожанке на голое тело. Пока я сплю. Будто всё время в её голове звучало навязчивое: Где? Когда? Как? В какой ситуации я ещё не отсасывала? Мне нужна эта строчка в биографию. Иначе как потом играть в “я никогда не”? Я могу показать, как со мной можно расправиться за пять минут. Но разве это интересно? Разве увижу я в этом портрет?
Я не понимаю позу 69, - говорит студент. Ни себе ни людям. Не сосредоточиться. Либо давать, либо получать. Не понимаешь, не надо делать. Всё хорошо. Просто это не твой портрет. Я могу объяснить за себя. Я могу рассказать про тех, кого я любил и люблю так. Они не ушли из сердца. Мой светлый дворец воспоминаний. Это мой портрет, если интересно.
Но для начала всё-таки придётся объяснить про лизать. Вот ты и победила. Рассказываю.
Кажется, прошли те времена, когда оральный секс продавали, как инструмент власти. Теперь каждый уважающий себя продавец жонглирования гениталиями начинает с дежурной фразы: соси и лижи, если это то, что ты искренне любишь. Только этого мало. Мало любить этот фокус на пизде или пенисе. Мало наслаждаться этим запахом у лица, этим вкусом, меняющимся от каждой новой игры.
Если бы я просто любил лизать. Если бы я просто любил твой вкус. Я бы уставал через двадцать минут. Я бы не мог лизать тебя снова и снова, пока ты не спрячешься под одеяло, вся как комок нервов, так, что даже лёгкое постукивание за мочкой уха, взрывается и стреляет по всему телу.
Мало любить это дело. Мало даже любить тебя.
Я люблю тебя. А значит - хочу тебя узнавать. Люблю, а значит, я хочу рисовать в голове эту карту. Как это происходит с тобой. По твоему слепку я могу рассказать о каждой точке. Я обожаю помнить это. Я держу это в голове ближе любых лекций и семинаров. Я хочу знать тебя так досконально, чтобы защитить докторскую по твоей пизде. Но и этого мало, чтобы не уставать. Чтобы всегда был азарт.
Я люблю играть. Понимаешь? Пускать секс по вене. Невозможно любить лизать без любви к игре. Мало запоминать алгоритм. Но искать каждый раз что-то ещё. Так любить играть, что на пороге твоей квартиры на Васильевском Манхеттене, едва ты открываешь дверь, хочется стянуть с тебя джинсы и снова искать движения. Ещё. По-другому. По-новому. Не дожидаясь, когда ты изменишься. Меняться вместе с твоей картой. Если это не так, то я вообще не понимаю, зачем лизать.
Играть. Играть и усложнять уровни. Что такое шестьдесят девять для меня? Это как звонить бабушке пока ты сосёшь. Только ещё увлекательнее. Это играть в мою самую любимую игру, пока меня отвлекают самым наглым и восхитительным образом.