Кровать Восемнадцатилетнего. Новелла. 6.6
Побочная история 6. Счастливых праздников
Перевод выходит на каналах: BL Place и Храм Чэнь Цин
Го Йохан в своих фантазиях насилует меня.
(прим. Поскольку я поделила главу, если что это ответ на вопрос из прошлой части, а то опять кто то, что-то не поймет «А у этого какой процент?».)
Я, услышав слова Го Йохана, носком ноги столкнул пальто на пол. Взгляд Го Йохана опустился на падающее пальто, а затем снова поднялся.
Блядь. Из-за этого у меня лицо моментально покраснело.
— Эй, говнюк. Не нужно было заходить так далеко, просто потому что я проявил инициативу...
— Знаешь, как в народе называют эту машину? — с совершенно невинным лицом спросил Го Йохан, который довольно долго разглядывал мою промежность.
— «Феррари, созданная для секса в машине.»
Услышав эту грязную речь, так контрастирующую с его невинным лицом, я на мгновение оторопел. Я не мог понять, был ли у него просто грязный рот, или он и вправду был невинен.
— Хочешь попробовать? — спросил Йохан с серьёзным видом, который контрастировал с его лёгким тоном.
Мне показалось, будто его взгляд ощупывает моё тело. Я, чувствуя эти несуществующие прикосновения, потянул вниз одолженную одежду Го Йохана. Затем медленно поднял колени и пополз по сиденью. Подобравшись ближе, я опустил ноги вниз.
Йохан смотрел на меня снизу вверх, его взгляд скользнул по моей промежности, и я сказал ему:
— …Ты ведь изначально собирался это сделать.
Услышав мои слова, Го Йохан облизнул губы.
— Не тебе меня упрекать. Лжец.
Как только я замолчал, Йохан вдруг резко двинулся. Продолжая смотреть на меня, не отрывая глаз. Он левой рукой дёрнул за что-то под сиденьем. И с глухим лязгом кресло отъехало назад. Виной тому были его до безумия длинные ноги, которые с силой оттолкнули кресло.
Я с вызовом посмотрел на ноги Йохана, затем осторожно поднял ступню, переступил через рычаг коробки передач и шагнул между расставленных ног. Так, согнувшись в пояснице, я на мгновение замер, а затем сел сверху на Йохана. Кхм, я перевёл дух. Немного поколебавшись, я взялся за пряжку его брюк. Но моя рука дрожала до неприличия. Настолько, что Йохан, без сомнения, это чувствовал.
Однако мышцы на его животе тоже слегка подрагивали, так что я, ничего не говоря, осторожно потянул пряжку. Щёлк — с глухим звуком ремень был расстегнут.
На этот раз я дрожащей рукой взялся за молнию. Теперь нужно было просто расстегнуть её. Как раз в тот момент, когда я, сжав руку, собирался с духом, рука Го Йохана плавно скользнула вверх по моему бедру, я стоял на коленях, наклонившись над ним. Рука Го Йохана, нежно ласкающая оголённую кожу, поднималась всё выше, проникла под одежду и принялась гладжить мою поясницу.
Я сам не заметил, как изогнул спину и прищурился. Член, который с самого начала изнывал до боли, слегка дёрнулся. Го Йохан, увидев это, усмехнулся, опустил руку, схватил меня за зад и начал слегка надавливать большим пальцем на живот и поясницу. От этого рука, держащая молнию, дёрнулась и задрожала.
— Джун-а, опустись скорее. Я хочу поскорее прижаться к твоему и потереться.
— Я сказал, понял. Пожалуйста, пожалуйста, давай помедленнее.
— Говорят, если ласкать во время проникновения, это возбуждает. У тебя тоже так?
— Откуда я… могу это знать. Сукин сын.
— Ах, да. Твой первый раз был же со мной. Точно.
Йохан не прекращал водить кончиками своих холодных пальцев по моей пояснице и животу. Каждое прикосновение окрашивалось ледяным холодом, и казалось, будто всё нутро выкручивает. Ощущение, бывшее болью, постепенно исчезало, превращаясь в чувствительность, от которой нервы натягивались до предела. Боясь этой невыносимой напряжённости, я отпустил молнию. И затем, подняв обе свои дрожащие руки, придавил руку Го Йохана вниз.
В тот же момент я локтем ударил по рулю, что находился прямо за моей спиной. Мы замерли, прекратив все действия, испугавшись, очень тихого и короткого звука клаксона. Я всё ещё крепко держал запястье Го Йохана.
— Вроде довольно просторно, но, видимо, спина всё же касается.
— В такое время, в такую погоду? Все, наверное, ждут в зданиях, прячась от дождя.
— Мало ли. Вдруг есть кто-то, кто, как и мы, собрался возвращаться.
Неожиданно Йохан послушно опустил руку, покорившись моему нажиму. Однако слова его были совсем не послушными. Го Йохан, опустив руку под сиденье, приподнял подбородок и сказал:
— Ты же не собираешься останавливаться на этом? Трус.
За кого он меня принимает? Я уже собрался вспылить и ответить, но увидел ухмыляющегося Го Йохана. О. В это же мгновение тело Го Йохана откинулось назад, а моё тело потеряло равновесие и рухнуло вперёд. Так я и врезался носом в его плечо.
— Ах! Напугал! Зачем вдруг отодвигать сиденье...!
Я не мог резко подняться из-за неудобной позы и как раз пытался опереться на несуществующее пространство, чтобы оттолкнуться. Рука, что всё это время ласкала мой живот, внезапно схватила мою шею, словно собираясь задушить. И игра была окончена. Го Йохан слегка приподнял бёдра. В моём поле зрения медленно показалось его лицо с полуприкрытыми глазами. Мои веки сами собой закрылись.
В тот миг, когда дрожащие губы вот-вот должны были соприкоснуться, Го Йохан выдохнул в мой рот своё дыхание.
Рука, что пыталась подняться, полностью ослабла. Моим пределом возможного было удержание веса тела на руке, кое-как упирающейся в подлокотник. Пальцы, скользящие вверх по шее, остановились у самого уха и начали нежно щекотать за ухом и по краю ушной раковины. Го Йохан принялся покусывать мою нижнюю губу, а затем наклонился и прижал свои губы к моим.
Я заключил Го Йохана под собой. С трудом устроившись между его широко расставленными ногами, я держался, почти касаясь руками пола у его головы, опасно нависая над ним.
Тревожное ощущение, будто вот-вот упаду вниз, обернулось извращённым возбуждением. Между нашими плотно сомкнутыми губами не оставалось и щели для воздуха — горячий, тяжёлый язык прорвался внутрь. Одновременно прикосновения Го Йохана к кончикам моих ушей заставили меня непроизвольно двинуть бёдрами.
Глаза защипало. Чёрт… опять началось.
Но Го Йохан посмотрел на моё лицо и усмехнулся. Лучше бы просто посмеялся и на этом всё закончилось — но нет. Слегка отстранив губы, он улыбнулся, втянул язык обратно и плотно сомкнул губы.
Мне было мало. Просто хотелось, чтобы он продолжал нежно целовать. Сексуальное желание заполнило мою голову. Вот почему я ненавижу спать с Го Йоханом — я теряю контроль над собой. Я продолжал тереться бёдрами о его живот и кусать его губы. Клевал их, как птица клювом, снова и снова — но они так и не раскрывались.
Я мягко открыл глаза и посмотрел на Го Йохана сверху вниз. Го Йохан просто молча смотрел на меня и лишь самодовольно ухмылялся. Мерзавец.
Я поднял одну из рук, на которые опирался, и отчаянно начал гладить его щёку и область возле уха. Я повторил то, что мне больше всего нравилось из того, что Го Йохан делал со мной. Каждый раз, когда моя рука касалась его, Го Йохан моргал глазом с той стороны, словно ему было щекотно.
Выглядело это так, будто он подмигивает.
От отчаяния я наклонился ещё ниже — точнее, прижался губами к его плотно сжатым губам, пытаясь хоть как-то заставить их раскрыться. Видимо, мои попытки его тронули, потому что Го Йохан растянул губы в ещё более широкой улыбке, а затем капризно сменил направление и вытянул губы вперёд.
Чмок, чмок, чмок. Короткие лёгкие поцелуи Го Йохана один за другим приземлялись на мои губы, которые были прижаты к нему и не отлипали. А затем он и вовсе плотно прижал губы и то притягивал их к себе, то оттягивал. Это были беззвучные легкие поцелуи. Одновременно ухмыляющиеся губы дрожали, щекоча мои.
В конце концов, не в силах больше терпеть, я поднял голову и уставился на Го Йохана.
— Тебе нравится меня дразнить, да?
Но Го Йохан ограничился тем, что лишь изогнул бровь, что и стало его ответом. Бессердечный мерзавец. Но мой разум был так поглощён тем, что он наконец открыл рот, что я даже не мог по-настоящему возмущаться. Пальцы, согретые жаром возбуждения, устремились к моему лицу. Это был грубый средний палец Го Йохана, который неуверенно коснулся моей кожи, тёрся о веко и ресницы, словно вытирая что-то, и мои глаза непроизвольно сомкнулись.
Когда Го Йохан убрал руку, кончики его пальцев были влажными.
Влажный палец вошёл в пространство между моими губами и губами Йохана. Слишком уж нарочито он повернул голову, избегая моих губ, и облизал свой собственный палец, словно вытирая его. Это было так досадно, что я схватил Йохана за подбородок и развернул его обратно. И снова прижался своими губами к его, будто врезаясь.
Йохан пытался что-то сказать, но из-за меня у него не получалось. Конечно, отчасти вина была и самого Йохана, который не сопротивлялся. В блестящих, светлых глазах прямо передо мной отражалось моё лицо. В них был образ отчаявшегося, жаждущего двадцатилетнего юноши. Если я видел себя так отчётливо, как же Го Йохан мог не видеть?
Светлые глаза постепенно закрывались, рот приоткрылся. Наконец-то игра Го Йохана закончилась.
На этот раз он нежно коснулся моего языка. Но стоило мне попытаться прикусить его губы, как он проворно уклонялся, дразня нёбо и дёсны.
Его поцелуй начинался не в его стиле, а под конец становился точно таким же, как он сам. Иными словами, Го Йохан учился целоваться у меня. И делал это чертовски хорошо.
Чмок, чмок. Влажные причмокивающие звуки становились всё быстрее и яростнее. Это было так похабно.
Звуки липкой влаги наполнили весь салон машины, а шум падающей воды гулко ударялся о кузов и с силой отскакивал. Потоки, скользящие по стеклу, отражались на щеке и волосах Го Йохана.
Рука, ласкающая меня возле уха, вновь скользнула вниз по шее. Пощекотала меня между лопатками, и её движение, словно танец вдоль линии талии, наконец добралось до ягодиц. Одна ладонь — мягкая, другая — напряжённая. Пальцы на движущейся руке поочерёдно вонзались в мою кожу. А я, охваченный безумием, был полностью поглощён языком, мучительно и жадно терзавшим меня изнутри.
Тело Го Йохана чуть двинулось. Моё же было крепко зажато, и я невольно нахмурился — это вызывало раздражение. Казалось, будто инстинктивное, рвущееся наружу желание внутри меня вдруг оборвали.
В этот момент Го Йохан, очертив губами лёгкую дугу, слегка коснулся моих губ и, чуть отстранившись, произнёс:
Го Йохан с закрытыми глазами приподнял бёдра, перенеся центр тяжести на моё бедро. Твёрдый член, завёрнутый в толстую ткань, давил на моё левое бедро. Должно быть, в тот момент я точно был под его чарами.
Я снова сильнее прижался губами к губам Го Йохана и опустил руку, которая бесцельно блуждала в его волосах. После нескольких неудачных попыток я нащупал молнию. Вжик. Вместе с отчётливым звуком в животе приятно заныло.
Одна из рук, сжимающих мою задницу, опустилась ниже. Левая рука Го Йохана проникла в расстёгнутую молнию, и после небольшого движения его тело приподнялось и вновь опустилось. Как раз в тот момент его член, всё ещё в нижнем белье, и мой, стоящий колом и источающий прозрачную жидкость, соприкоснулись. Тут же послышался влажный звук, будто что-то прилипло и отлипло.
Го Йохан, вновь легко коснувшись моих губ, отвёл голову назад. Наше неровное, всё ещё сбивчивое дыхание, заполнило всё пространство между нами. И наши с Го Йоханом взгляды одновременно устремились вниз.
Вставший торчком мой член, выпирающий из-под водолазки, и грозный член Го Йохана, обнажившийся в расстёгнутых брюках, подрагивали, обильно испуская прозрачную жидкость. Хотя он и делал вид, что спокоен, член Го Йохана был возбуждён до предела, отчего вены выступили так, что это выглядело отталкивающе.
Это было до безумия похабно, поэтому я намеренно отвел взгляд и поднял голову. Го Йохан, смотря на меня снизу вверх, насмехался:
— Джун-а. Что это у тебя под одеждой? Всё мокрое.
При этих словах он с силой прижал ладонью кончик моего скрытого тканью члена.
— Нельзя так обращаться с одеждой, которая мне дорога.
Гладкий кончик яростно терся о шероховатую поверхность ткани. Из-за этого моя вторая рука, кое-как удерживающая меня, ослабла. Благодаря чему моё тело рухнуло вниз, и наши с Йоханом губы болезненно столкнулись.
И тогда некогда мягкая кожа мгновенно стала твёрдой. Ощущение, будто мышцы под кожей напряглись. А в ответ, мой член, отделённый тканью, и ладонь Го Йохана стали тереться друг о друга быстрее.
От боли, когда тот яростно скоблил только самый кончик, я невольно затряс всем телом. Слишком, слишком хорошо. От того, что было слишком хорошо, стало страшно, и я изо всех сил упёрся коленями. Когда нижние части тела, бывшие так близко, разъединились, Го Йохан одним движением задрал одежду.
А затем он одной рукой разом схватил его и мой. Колени, на которые я опирался, подкосились.
Го Йохан правой рукой схватил меня за голову. Неумело соприкасающиеся губы вновь пришли в движение. Похоже, они потрескались при столкновении, потому что при каждом движении было больно, и я чуть не расплакался. А Го Йохану разве не больно? Мне вот больно. Но раз виновником того, что наши рты оказались в таком состоянии, был я, мне нечего сказать.
Зубы Йохана слабо прикусили мою губу и потянули. Я поспешно принял этого гостя. Казалось, вот-вот послышатся до смерти смущающие звуки.
Стоны, поглощённые ртом, Го Йохан глотал с удивительной жадностью. Конечно, и я тоже немного проглотил.
Пока мы трогали члены, издавая хлюпающие звуки от влаги, мы не прекращали движений бёдрами. Температура вокруг поднималась, и хотя на улице наверняка было холодно, нам становилось жарко. Мои бёдра двигались всё сильнее, словно покушаясь на руку Го Йохана.
В его произношении слышалась неловкость. Из-за Го Йохана, произносившего моё имя, у меня горят глаза.
Рассудок давно улетел. Оголённая нижняя часть Йохана ударялась о мою, а наши беспомощные ноги переплетались. Я, дрожа, положил обе руки по бокам от головы Йохана? чтобы удержатьсяд, а его руки одновременно покушались на меня и на оба члена. Его оставшаяся рука прижимала мою поясницу вниз.
Наш поцелуй превратился в настоящий хаос. Расплывающаяся слюна, уклонения из-за колющей боли ран. И всё же мы вдыхали дыхание друг в друга. Когда в затуманенном зрении промелькнули возбуждённые глаза Йохана, я почувствовал, как низ живота судорожно и страстно задёргался.
— Го, Го Йохан. Йохан-а. Оста, остановись. На минутку.
Да где там, чтобы он послушался. Я поспешно опустил руку и схватил руку Йохана, которая яростно сжимала нас. К сожалению, моя рука могла лишь беспомощно лежать поверх его, безвольно следуя возвратно-поступательным движениям.
— Погоди! Я сейчас кончу… Хнгх.
— Кончи на меня. Можно. Можно так.
Он что, совсем рехнулся? Я изо всех сил попытался оторвать руку Йохана, но, как и следовало ожидать, мятеж потерпел неудачу. Всё, чего я добился, — это просунул свою руку между его пальцев. Я любым способом хотел сделать это в какую-нибудь салфетку... Хотел... Но я уже упустил момент, и низ тела, достигнув пика, судорожно сжался.
Проблема была в том, что я кончил, а Йохан — нет. Пока я был во власти мелкой дрожи, его член чудовищных размеров продолжал бешено тереться о мой, источающий липкую жидкость. Удовольствие понемногу превращалось в боль.
— Я, я кончил. Кончил, кончил же.
Попытаться приподняться было невозможно, потому что чудовищная сила прижимала мою поясницу. Жар снова прилил к моему члену, с которого на живот Йохана ещё капала жидкость, пока я весь дрожал. Глаза были на мокром месте. Словно меня пытают. Сводящая с ума пытка.
Без сил, я уткнулся лицом в промежуток между шеей и плечом Йохана. И тут я услышал очень тихий, будто царапающий горло, стон Йохана, от которого я сходил с ума ещё сильнее.
Я в панике зажал ему рот рукой. Головка члена Йохана теперь проникала так, будто насквозь пронзала живот. Каждый раз, когда он болезненно вонзался в низ живота, пробегала дрожь. Ощущение, будто сверкают искры.
Когда я видел его раньше, он явно был возбуждён. Но почему это длится так долго? В то время как я пыхтел, полный таких стенаний, движения бёдер Йохана постепенно замедлились. Я подумал, уж не заканчивает ли он.
— Раз кончил, можно и вернуться*.
Разве сейчас время для таких слов? Йохан играл словами своим голосом, хриплым от возбуждения. Ублюдок. Йохан, предательски разрушивший моё успокоение, схватил мой член своей рукой, что только что двигалась, и сжал так, что казалось, он вот-вот лопнет. Мне было так больно, что я едва не впился зубами в плечо Йохана.
П.п.: Сейчас я объясню про какую игру слов речь. 갔으면, 돌아오면 되지 [gass(eu)myeon, doraomyeon doeji] — буквально: «Если ушёл, можешь вернуться». — Здесь используется игра слов на глаголе 가다 [gada] — «уходить, уезжать», который в разговорной речи также служит эвфемизмом для «кончать» (достигать оргазма). В предыдущей реплике Джун говорит: 나 갔어 («Я ушёл») в сексуальном значении — «Я кончил». Йохан намеренно притворяется, что понимает выражение буквально, и отвечает с ироничной двусмысленностью: «Если ушёл, то можешь и вернуться». Подтекст этой реплики — провокация: Йохан дразнит Джуна, демонстрируя контроль над ситуацией и собственным возбуждением, в то время как Джун уже утратил самообладание.
Казалось, будто боль и сексуальное возбуждение смешали в блендере и взбили на максимальной скорости. Голова раскалывалась от яркой вспышки, а тело рефлекторно дрожало. Одной рукой я зажимал себе рот, будто пытаясь его раздавить, а другой яростно впился в руку Йохана, изо всех сил пытаясь держаться. Рука Йохана, что прижимала мою поясницу, в мгновение ока вновь опустилась вниз, схватила мою ягодицу, словно собираясь её разорвать, и потянула вверх.
После, на какое-то время воцарилась тишина. Затем не было слышно ничего, кроме моего тяжелого дыхания.
— 2:1, – фыркнул Йохан со смешком.
Его странно охрипший голос раздражающе похабно звучал. Мне тут же захотелось возразить, но моё тело полностью обмякло после оргазма, и у меня не осталось сил что-либо говорить. Я лишь смог слабо стукнуть его по руке своим кулаком.
Он видел мой полный упрёка взгляд как на ладони, но Йохан всё равно поддразнивал меня.
— В общем, посмотри, как ты всё залил, везде испачкал.
На этом можно было бы и остановиться, но Йохан засунул руку между ягодиц и нарочно похлопал по ним, говоря это. Каждый раз, когда его липкая ладонь шлёпала по внутренней стороне, низ тела рефлекторно вздрагивал. Блядь. Раздался звук, как комки спермы, ударившись о кожу, падали, оставляя за собой длинные нити. Но затем рука, похлопывающая по внутренней стороне, начала постепенно проникать всё глубже.
Сначала я просто лежал расслабившись, но когда пальцы, покрытые засохшей спермой, сильно надавили возле самого входа между ягодиц и двинулись вперёд, я широко раскрыл глаза.
— Джун-а, не откроешь тот ящик под коробкой передач?
Я покачал головой, словно говоря: «Давай не будем торопиться». Это был жест, означавший именно это, но Йохан лишь усмехнулся и толкнул носом мою грудь. А затем, исподтишка, он вытащил палец, который уже был у самого входа, и, с трудом изогнув руку, нажал локтем на ящик возле рычага, который был рядом. После чего снова опустил руку.
Несмотря на свой ответ, мой взгляд был прикован к наполовину открытому маленькому ящику. В тот же момент я вздрогнул от ощущения, что пространство ниже ягодиц слегка раздвигается. Между туго растянутой кожей начал осторожно входить один палец. Я просто онемел.
Йохан, казалось, испытывал неудобство, и пошевелился. Вскоре он убрал руку, раздвигающую мои ягодицы. Я было подумал, что Йохан внял моей отчаянной просьбе. Но не успел я опомниться, как он схватил меня за бёдра и приподнял на целую ладонь выше.
Моя промежность оказалась аккурат над самым членом Йохана. И только тогда Йохан начал своей липкой рукой ласкать промеж ягодицами.
— Спермы мало, чтобы как следует растянуть. Не достанешь оттуда гель? Ты слишком уж узкий.
— …Ты серьёзно сейчас хочешь это делать?
— Джун-а, лучше быстрее закончить и быстрее отдохнуть.
Но… Тихие слова сомнения замерли у меня во рту. В отличие от его мягкого, уговаривающего тона, его грубый палец уже входил внутрь, и теперь их было два. От лёгкого колющего ощущения я крепко вцепился в плечо Йохана. К счастью, он снова остановился.
— Я тоже ничего не мог… поделать. После того, как переспал с тобой в прошлый раз, я, тр… три дня, мх, погоди, не трогай, не трогай там.
— Три дня не мог нормально ходить? Чуть не провалил экзамены.
От таких откровенных слов у меня на мгновение пропал дар речи, и я замолчал. Говорили же, что любой, кто переспит с Йоханом, будет потом на инвалидной коляске передвигаться. Сука, и ведь ни капли не соврали.
— На этот раз я постараюсь, чтобы болело всего один день.
— Ублюдок, это сейчас уместно говорить?..
— Несправедливо. Тогда и ты сам был немного виноват.
С выражением невинной обиды на лице, его пальцы двигались весьма умело. Снизу, из невидимой глазу области, доносился откровенный, скрипящий звук. Неразработанное отверстие с удручающей точностью отсчитывало количество пальцев Йохана. Все ещё два пальца разминали мышцы, возясь у самого входа.
Дразнящее удовольствие щекотало нервы ног. Спина сама собой непроизвольно прогнулась. Я бессознательно впился пальцами в плечо Йохана, и, хотя сразу же убрал их из чувства вины, Йохан даже не подал вида, что ему больно. Вместо этого он продолжил нести чушь:
— Но ведь ты сам стал тому причиной. Нужно говорить то, что подходит ситуации. Когда у тебя в заднице член по самое основание, а ты говоришь только приятные вещи, как я могу оставаться в здравом уме? Ты всегда во время секса говоришь только приятные слова. Просто чтобы выкачать из меня сперму.
— Ах… Погоди, давай, гов-говори прямо. Когда это ты был «по самое основание»? Ты же уже вытащил тогда.
— О, а ты хорошо говоришь похабности.
Йохан без устали дразнил меня, лежавшего в неудобной позе, слегка приподняв ягодицы. Он потёр своим членом о кожу под моим членом. Кончик, скользнувший по коже, поёрзал возле самой дырочки.
Я больше не мог терпеть и ткнулся головой в плечо Йохана. Затем, чувствуя ещё более колющую боль, я снова с силой вцепился рукой в его плечо.
— То, что внутри — это уже третий, твой любимый.
Ебнутый ублюдок. Я чуть не помер не от возбуждения, а от ярости. Пытаясь дать ему понять, что нужно заткнуться, я сильно сжал плечо Йохана, но на этот раз он снова просто проигнорировал моё сопротивление.
— Джун-а, если ты хочешь продолжать встречаться со мной, тебе придётся привыкнуть и к моему размеру.
Какое наглое хвастовство. И слова его, которыми он гладил меня по голове, были неслыханно наглыми. Вообще-то, и поза Йохана вряд ли была удобной. Лежать, слегка приподняв корпус для проникновения — на такое нужна недюжинная выносливость.
Я отчётливо почувствовал, как жидкость, скапливающаяся в нижней части моего тела, стекает вниз. Блядь. Я стиснул зубы, протянул руку и засунул её в ящик. Затем сразу же поднял схваченный предмет.
Я не мог заставить себя посмотреть на лицо Йохана.
Однако Йохан лишь кончиками пальцев растянул край отверстия и слегка щёлкнул по нему, играя, но не взял предмет, который я достал. От внезапно нахлынувшего удовольствия мои ноги задрожали, словно листья на ветру, и я чуть не уронил то, что держал.
Я тряс этим предметом в руке, а мой голос раздражающе дрожал. Я сделал это, чтобы он побыстрее взял. Но реакция Йохана отличалась от того, что я ожидал.
— Ты сам нанеси это себе на зад.
— Выдави столько, сколько нужно. Мои руки слишком заняты.
От этих слов я потерял дар речи, и я поднял руку с предметом на его плечо. Просто потому, что у меня не было сил держать её дольше.
Хочется вернуться в прошлое и сказать себе: «да, Йохан и вправду тот ещё извращенец, как ты и думал».
И почему, чёрт возьми, я вообще влюбился в этого ублюдка? Но что поделать, если это уже случилось. Всё это из-за моего дерьмового вкуса. Теперь я виню только себя. И правда, с моим-то умением выбирать людей.
А потом внутри меня снова шепчет правда: поэтому и нравится, нравится же.
Нравится. Нравится — до раздражения, до злости. Нравится, блядь.
Я перевёл другую руку, которой держался за плечо Йохана, назад. Таким образом, я снова оказался в этой унизительной позе, уткнувшись лицом в плечо Йохана, с одними лишь поднятыми ягодицами. Если я хоть немного двинусь вверх, тело рухнет вперёд, и я грохнусь лицом об пол на заднем сиденье. Этого я хотел избежать любой ценой.
Дёргаными, судорожными движениями, будто у существа, поражённого током, я сорвал крышку. Наугад, примерно прикидывая, куда тянусь, изо всех сил сжал тюбик. Со свистом выходящего воздуха хлынула холодная жидкость.
Видимо, я промахнулся, потому что холодная жидкость потекла по спине к плечам.
Чёрт. Я протянул руку ещё дальше назад. На этот раз, направляя тюбик чуть ближе к себе, я заставил холодную жидкость стекать прямо между раздвинутых ягодиц.
Раздался влажный звук, и несколько пальцев выскользнули наружу, а твёрдый и горячий член прижался к линии позвоночника. Йохан собирал пальцами стекающую вниз по спине жидкость. Моё тело так отчаянно дёргалось, что я не мог этому помешать. Теперь было уже неважно, сколько жидкости осталось в тюбике. Я просто разжал руку. Тюбик с глухим стуком упал на пол.
Три пальца Йохана разом легко вошли внутрь. Что и следовало ожидать, после того как я щедро намазал на растянутое место специальный гель. В тот же миг я почувствовал, как пальцы его другой руки тоже входят в меня, и судорожно сжал свою, которую до того бессильно опустил.
Я покачал головой. Каждый раз, когда я двигал головой, моё лицо касалось щеки Йохана, его волос, его плеча.
— Быстрее, чем в первый раз. Наверное, ты уже привык после того, как несколько раз принимал в себя мой член. Можно добавить ещё один палец?
— Пожалуйста, не спрашивай… не спрашивай о таком.
Моя речь была невнятной, потому что я уткнулся лицом в плечо Йохана.
Йохан, откинувшийся на спинку сиденья, снова слегка приподнял бёдра и ввёл ещё один палец. Получилось в общей сложности четыре. Три пальца правой руки, вошедшие глубоко внутрь. И один палец левой, лишь слегка находящийся у самого входа. Всё было растянуто до предела и так чувствительно от возбуждения, что я чувствовал каждое движение.
— Ладно, ладно. Не буду спрашивать, просто войду.
Я всё время вздрагивал. Хотя движения бёдер Йохана уже прекратились, его полностью возбуждённый член дёргался и то и дело слегка толкал меня снизу. Ему наверняка было тяжело.
Это и есть своеобразная странная нежность Йохана. Это значит, что он всё-таки сдерживается ради меня.
Я слегка приподнял голову и взглянул на лицо Йохана. Его изящный профиль, в отличие от развязного тона, был сильно искажён от напряжения. Дыхание тоже было странно тяжёлым, и то, как он, грубо дыша, бормотал ругательства чуть слышно, было похабно возбуждающе. Он наполовину закрыл глаза и к тому же хмурился, казалось, Йохан не знал, что я подглядываю за ним. Это было так эротично.
Пряча лицо, испугавшись, что меня вот-вот раскроют, я почувствовал, как Йохан, прекративший движения рукой, снова прислонился к спинке сиденья. Х-а-а. С длинным выдохом он произнёс:
— У тебя тут, внутри, есть эрогенная зона.
И затем он большим пальцем сильно надавил на чувствительную кожу между напрягшимся членом и отверстием. Это была слишком внезапно.
— Если кончиком члена долбить это место, ты, похоже, и впрямь сходишь с ума.
Ноги подкосились, и я рухнул вниз. И всё же я подумал: «Зря он это сказал». Угол, под которым нужно целиться именно в то место, почти невозможен. Член Йохана был настолько огромным. Я не знал, где именно это место, но, с учётом, что, просто входя, он передавливал всё подряд, ублюдок.
Но мои мысли не вырвались наружу. Только густая слюна капала вниз капля за каплей.
— Прости, пальцами не могу понять, где оно. Ты у меня глубокий.
Сказав это, Йохан полностью поднял тело. Вместе с этим я, оттеснённый силой его плеч и груди, оказался в сидячем положении, таком же, как и у сидящего Йохана. Не успев спросить, что он делает, Йохан перекинул мои ослабевшие ноги за свои бёдра и снова один лёг на сиденье.
Что это такое? Пока я сидел в недоумении от его странных действий, не двигаясь:
Йохан одним движением вогнал свой член, пронзив меня снизу вверх. Одна из моих ягодиц была насильно раздвинута до предела. Я чувствовал, как входящий, словно разрывающий плоть, член полностью заполнил меня. В панике я ухватился рукой за выступ на дверце.
— Го, Йохан. Я сейчас, ах, вну-три…
Не успел я опомнится, как мои бёдра схватили так сильно, что я едва мог дышать. Я тяжело дышал и опустил затуманенный взгляд вниз. Там был Йохан, с выгнутой спиной и полузакрытыми глазами. В зрачках, скрытых ресницами, читалось откровенное возбуждение и его фирменная, развратная усмешка.