Поднося вино. Глава 210. Племя Циншу.

На следующий день в час Мао* все еще бушевала метель, и жаровни с углями в военных палатках уже остыли. Разные генералы собрались вокруг карты на столе в палатке и ждали, что скажет Сяо Чие.

Сражение у воронки Чаши нельзя было назвать тяжелым, но оно было довольно опасным. Воспользовавшись пургой, Сяо Чие увел Ачи по льду с юго-востока к воронке Чаши, где войска Бяньша были относительно слабы. Подкрепление Ачи пришло так быстро, потому что в Дуаньчжоу все еще оставалась перевалочная станция, но так как он сместил свое внимание на юго-восток и был беспомощен против бронекавалерии Либэя Сяо Чие, он предоставил Тантай Ху, который всегда следил за передвижениями в Дуаньчжоу, возможность оказать косую поддержку.

Сяо Чие уже снял доспехи прошлой ночью. После того, как военный лекарь вышел из палатки, он слегка пошевелил плечами и руками и оглядел всех присутствующих.

— На этот раз мы здесь не для того, чтобы сражаться с ними в показательной битве, а чтобы отбить у них Дуаньчжоу. Теперь, когда Ачи мертв, а большая часть их войск по-прежнему размещена на северо-востоке, численность войск в Дуаньчжоу составляет менее десяти тысяч человек. Это отличная возможность.

Фэй Шэн поднес лекарство Шэнь Цзэчуаню и бросил на него несколько взглядов, отметив, что глава префектуры находится в хорошем расположении духа.

— Вчера сбежало довольно много офицеров, — Инь Чан ткнул пальцем в сторону юго-востока Дуаньчжоу. — Здешние войска, получив известие, заподозрят, что мы собираемся атаковать Дуаньчжоу. Они обязательно захотят перехватить нас первыми.

Старик никого не боялся во время военных обсуждений, он даже небрежно подвязал свою грязную бороду. Просто в присутствии Шэнь Цзэчуаня и Сяо Чие он не решался пить и мог удовлетворить свою тягу только крепким чаем.

Сяо Чие не стал отвечать сразу, а предоставил эту возможность Тантай Ху.

За эти два года у Тантай Ху постепенно появились собственные мысли и мнения. Он задумался над словами Второго молодого господина и указал рукой на Дуаньчжоу.

— Сейчас мы находимся у воронки Чаши, которая находится на некотором расстоянии от Дуаньчжоу. Если войска с юго-востока придут сюда, чтобы перехватить нас, то военная мощь городов в Дуаньчжоу останется неизменной, — он посмотрел на Сяо Чие с некоторой опаской и, увидев нейтральное выражение его лица, продолжил:

— Пусть У Цзыюй, который находится на горе Луо, сделает крюк к западным воротам Дуаньчжоу, и когда это произойдет, мы сможем напрямую начать внезапную атаку.

Сяо Чие кивнул в знак того, что Тантай Ху прав.

Гу Цзинь с тяжелым выражением лица посмотрел на реку Чаши и сказал:

— Мы можем заманить все войска в воронку Чаши, став приманкой, но, господин, река Чаши находится прямо за нами. Если Амуэр воспользуется возможностью мобилизовать войска для тайной атаки или если Хасэн перебросит их с юга, то мы окажемся атакованы и с фронта и с тыла. К тому времени У Цзыюй уже обойдет Дуаньчжоу с запада. Мы останемся без подкрепления.

— Говоря это, ты разбиваешь сердца тех, кто находится в зоне боевых действий, — Сяо Чие наблюдал за тем, как Шэнь Цзэчуань пьет лекарство. Когда тот закончил, он продолжил:

— Разве лагерь Шасан — это не подкрепление?

Гу Цзинь на мгновение задумался, а затем покачал головой:

— Я не могу доверять Го Вэйли.

Сяо Чие не стал продолжать разговор. Он поднял руку и легонько похлопал Гу Цзиня по спине.

— Мой старший брат имеет ясное представление о ситуации, находясь в Дацзине. Мы должны получить Дуаньчжоу любой ценой. На поле боя все еще находятся Лу Гуанбай и Шифу. Три великих лагеря, безусловно, сделают все возможное, чтобы задержать Хасэна. А что касается Амуэра… — Сяо Чие насмешливо улыбнулся. — Единственное племя, которое он может мобилизовать в столь срочном порядке, — это племя Циншу.

Ци Жуйинь хотела послать войска для нападения на племя Циншу. Вдовствующая императрица и военное министерство не дали на это согласия, но значит ли это, что она ничего не могла с этим поделать?

— Военный провиант для Цидуна поставляет клан Янь, и обозы уже отправились в командорство Цэцзюнь три дня назад, — Шэнь Цзэчуань почувствовал во рту лишь горечь. — Главнокомандующая Ци уже должна была наесться досыта.

Пока они позволяли Ци Жуйинь наедаться досыта, она не решалась затевать игры с Цюйду. Последние несколько лет она не осмеливалась вступать в схватку со старыми хитрыми лисами, потому что не хотела искать неприятностей в столице. Но теперь, когда сабли были почти у нее перед глазами, все эти опасения вылетели в окно.

— Скорость продвижения кавалерии по снегу не такая быстрая, как обычно. У нас еще есть время, чтобы подготовиться, — сказал Сяо Чие. — Нынешний лагерь довольно примитивен. Пусть войска гарнизона Дунчжоу выкопают горизонтальные траншеи на просторах открытой местности. Поочередно несите ночное патрулирование и посылайте соколов на разведку. Императорская армия и бронированная кавалерия Либэя уже несколько дней ведут тяжелые бои, поэтому по возможности отдыхайте. Мы должны сохранить силы и задержать врагов достаточно долго для У Цзыюя.

Из-за сильного снегопада, завалившего дороги, бы слишком поздно доставлять послание к горе Луо на лошадях. Хорошо, что бронекавалерия Либэя взяла с собой соколов, которые могли доставить сообщение, пролетев несколько часов на северо-запад.

Все ответили утвердительно. Когда они начали между собой обсуждение, Сяо Чие потянулся под одежду на груди и нащупал там кое-что. Шэнь Цзэчуань отложил миску с лекарством и взял в руки складной веер, как вдруг между рукавами у него что-то мелькнуло. Он присмотрелся — это был кусок конфеты, завернутый в промасленную бумагу.

Сяо Чие смотрел на карту с невозмутимым лицом, словно это сделал не он.

◈     ◈     ◈

У Цзыюй спал на горе Луо, пока в полночь его не разбудил заместитель генерала. Он вскрыл письмо, доставленное соколом, прочитал его при свете свечи в палатке и мгновенно проснулся. Не решаясь больше спать, он поднялся и надел доспехи.

— Где же этот Янь Хэжу?

Он только успел это сказать, как Янь Хэжу высунул голову из-за подвесной ширмы и ответил:

— Здесь!

У Цзыюй сжал письмо и сказал:

— Неужели все мертвы? Как ты можешь позволить ему входить по своему желанию?

— Да ладно, не сердитесь, — Янь Хэжу вошел, обхватив руками свой маленький золотой абакус. — Фуцзюнь велел мне ждать здесь, я так и сделал. Что я могу сделать? Господин У, не слишком ли вы осторожны?

— Передвижение войск на полях сражений отличается от перевозки товаров купцами. Если что-то пойдет не так, мы буквально потеряем голову.

У Цзыюй уже сталкивался с разбойниками с горы Луо, когда в прошлом году готовил провиант для бронированной кавалерии Либэя, поэтому он не был взволнован, столкнувшись с такими, как Янь Хэжу. Сначала он отложил письмо, а затем сказал:

— Я собираюсь скоро мобилизовать войска. Разбойники с горы Луо только недавно были уничтожены, так что оставлять вас здесь я не намерен. Давайте поступим так. Идите и быстро собирайте вещи. Вы пойдете со мной.

Янь Хэжу и раньше заключал сделки с народом Бяньша. За ним некому было бы присмотреть, если бы его оставили на горе Луо, и У Цзыюй счел это неуместным. Он должен был присматривать за ним.

Янь Хэжу был так напуган, что его лицо побелело. Прижав к груди абакус, он последовал за У Цзыюем и сказал:

— У клинков и мечей нет глаз, господин У. Зачем вы берете меня с собой? Все дела моей семьи зависят от меня, поэтому я не могу допустить, чтобы со мной что-то случилось. Вы знаете о военной провизии Цидуна? Сейчас ее доставляю я. Я просто останусь здесь. А может, поручите кому-нибудь отправить меня обратно в Цычжоу? Дуньчжоу тоже подойдет!

— Только не говорите, что мы не можем защитить вас, учитывая количество наших солдат, — У Цзыюй пугающе оскалился своими белоснежными зубами на Янь Хэжу. — Я отправлю вас обратно после битвы. Вы не ошибетесь, если поедете с Фуцзюнем. Уверяю вас, это не отложит ваши дела.

Не дожидаясь ответа Янь Хэжу, он приказал стражнику снаружи запрячь для Янь Хэжу конную повозку и закрепить ее, чтобы увезти вместе с войсками.

У Цзыюй глубоко выдохнул у входа в шатер. Было темно. Он достал скомканное письмо, чтобы еще раз прочесть его. Свет свечей из палатки падал ему на спину. Он долго смотрел на слова «внезапная атака».

Внезапное нападение на Дуаньчжоу было связано с безопасностью Сяо Чие. Сражение должно было быть не только быстрым, но и уверенным. Два человека, неразрывно связанные с военным положением, сейчас находились в воронке Чаши, и У Цзыюй не мог позволить себе взять на себя ответственность за потерю одного из них; он должен был взять на себя всю тяжесть этого груза.

Но я всего лишь сопровождающий в конвойном отряде.

У У Цзыюя образовались глубокие складки между бровями, и он нахмурился. Он вглядывался в долгую ночь и вспоминал первую встречу с Сяо Чие.

— Разве вы не из бронированной кавалерии Либэя?

Под палящим солнцем Сяо Чие слегка прищурился, оглянувшись назад и глядя на него глубокими и спокойными глазами.

У Цзыюй и до сих пор не решался ответить Сяо Чие. Он вроде бы молчаливо согласился с тем, что ему остается только сопровождать повозки с провиантом, но в то же время не хотел с этим соглашаться. В ранние годы Сяо Цзимин отправил его в лагерь Бяньбо в наказание за пьянство на рабочем месте. Он наблюдал за тем, как Чжао Хуэй стал главнокомандующим трех великих учебных дивизий Люяна, а теперь на Чэнь Яна и Гу Цзиня последовательно возлагались тяжелые обязанности. Тем временем Сяо Чие удерживал его в лагере Бяньбо, никогда не ставя во главу стола.

У Цзыюй сплюнул и сунул письмо обратно в рукав. Он сделал два шага по снегу, а затем внезапно вскочил на ноги и несколько раз взмахнул сжатыми кулаками в воздухе.

Раз уж Сяо Чие осмелился дать ему такую возможность, то он готов поставить на карту свою жизнь и все, что ему дорого, чтобы сразиться за Второго господина!

◈     ◈     ◈

На следующий день в час Юши* снег постепенно утих.

В военной палатке Сяо Чие облачился в тяжелые доспехи. Его доспехи получили повреждения от ударов железных молотов накануне. Сильнее всего пострадали левая и правая руки, особенно левая, которая не раз принимала на себя удар железных молотов Ачи, на ней даже появились вмятины.

— У Цзыюй уже прибыл в западную часть Дуаньчжоу. Продержитесь до конца этой ночи, и завтра утром мы сможем одновременно атаковать его с фланга и с тыла, — в доспехах Сяо Чие казался заметно выше, так что почти загораживал собой весь свет перед Шэнь Цзэчуанем.

Шэнь Цзэчуань сидел на дощатой кровати. В глазах остальных его присутствие здесь имело гораздо более глубокий смысл. То, что Сяо Цзимин сейчас не жалеет сил и средств, чтобы позволить Трем великим лагерям в зоне боевых действий помочь Чжунбо в битве за Дуаньчжоу, объяснялось не только присутствием Сяо Чие, но и тем, что здесь был Шэнь Цзэчуань; в этом Либэй видел искренность.

— Фэй Шэн, ведя императорских телохранителей за Хай Жигу, может восполнить временную нехватку разведывательных групп, — Шэнь Цзэчуань наблюдал за тем, как Сяо Чие надевает нарукавную защиту. — Если ты не вернешься завтра, то оставшиеся войска будут отправлены на передовую линию фронта.

Оставшиеся войска должны были служить защитным барьером для Шэнь Цзэчуаня. Если случится что-то непредвиденное, эти люди будут сопровождать Шэнь Цзэчуаня на север. Когда придет время, лагерь Шасан, естественно, прибудет, чтобы принять его.

Рука Сяо Чие, сжимавшая наручи, слегка приостановилась. Он посмотрел на Шэнь Цзэчуаня и понял, что тот имел в виду. Шэнь Цзэчуань жестом велел Сяо Чие присесть на корточки. Сяо Чие было неудобно сидеть на корточках в доспехах, поэтому он просто убрал ногу и опустился на одно колено на месте возле Ланьчжоу.

Снег за пределами палатки падал, как легкие ивовые листья. В воздухе разносились прерывистые звуки Фэй Шэна, читавшего Инь Чану нотации по поводу его пьянства. Тем временем бронекавалерия Либэя в тяжелых доспехах ступала по снегу и двигалась в ногу друг с другом. Вокруг было шумно. Внутри палатки закипел чай, поставленный над жаровней с горящими в ней углями.

В глазах Сяо Чие появилось проницательное выражение. В последнее время ослепительный блеск его таланта становилось все труднее и труднее скрывать.

— Подожди меня здесь.

— На самом деле, я бы хотел пойти, — шинель Шэнь Цзэчуаня соскользнула с его плеч. Подражая действиям Сяо Чие, он ущипнул его за подбородок и слегка наклонил голову:

— Но у меня нет такой возможности. Все, что я могу сделать, — это остаться здесь в качестве жены, которая разделяет трудности со своим мужем.

Сяо Чие, позволявший Шэнь Цзэчуаню щипать себя, как ему вздумается, разразился смехом.

Шэнь Цзэчуань услышал, как Гу Цзинь остановился возле палатки. Он взял шлем и надел его на Сяо Чие. В этот короткий миг они обменялись поцелуем сквозь сталь.

— После сегодняшней ночи, — ледяными железными пальцами Сяо Чие ласкал щеки Шэнь Цзэчуаня, а его голос был низким и глубоким, — мой Ланьчжоу станет владыкой Чжунбо.

◈     ◈     ◈

Сяо Чие испытал свой новый клинок на Ачи, но этого оказалось недостаточно. Он был так жаден, что мог поглотить северные и южные поля сражений. Каждая битва была испытанием, и здесь он хотел отточить свой клинок еще больше.

Массивные войска Бьянша на юго-востоке насчитывали двадцать пять тысяч человек, из которых пять тысяч составляли Скорпионы. У остальных кавалеристов не хватало лошадей, поэтому многие из них могли лишь временно исполнять роль пехотинцев. Они потеряли своего командира и не могли получать свежие сведения с противоположного берега реки Чаши. Препятствование Сяо Чие было мерой, на которую они были вынуждены пойти, чтобы обеспечить безопасность Дуаньчжоу.

Сяо Чие хотел, чтобы их вынудили это сделать. Как только эти двадцать пять тысяч человек двинутся в путь, западная часть Дуаньчжоу будет полностью освобождена, и У Цзыюй сможет немедленно начать атаку на город. Преимущество Шэнь Цзэчуаня в том, что он заблокировал Чжунбо, стало очевидным — Дуаньчжоу не получил бы никакой помощи, а поскольку зерно уже было поставлено для двадцати тысяч солдат Ачи, восьми тысячам солдат, оставшимся для охраны Дуаньчжоу, пришлось бы встречать атаку врага с пустыми желудками.

Когда началась битва в Чжунбо, на территории командования Бяньцзюнь была глубокая ночь.

Весть о поражении Ачи еще не дошла до племени Циншу, чей отряд ночного патруля в данный момент бродил по территории командорства Бяньцзюнь. Главнокомандующего племени Циншу звали Су Мэн, он был заместителем генерала Хасэна и мог участвовать в обсуждении официальных дел, когда находился под командованием Амуэра. Но поскольку его племя не было достаточно могущественным, он потерял возможность последовать за Хасэном на север. Здесь же он скрестил мечи с Лу Гуанбаем.

Сегодня ночью в командорстве Бяньцзюнь не было снега. Издалека перевал Суотянь напоминал спящую красавицу, лежащую в дреме над городом. В воздухе парили хлопья снега, и даже если поднять голову, луны совершенно не было видно.

Су Мэну показалось, что в командорстве Бяньцзюнь сегодня слишком тихо. От этого ему было не по себе, поэтому он увеличил количество людей в ночном патруле, чтобы все внимание было приковано к восточному фронту командорства Бяньцзюнь на случай внезапного нападения войск гарнизона.

Во второй половине ночи отряд ночного патруля развел в пустыне костер и, жаря вяленое мясо, набивал желудки талым снегом.

— Скорпионы на севере выигрывают сражения, — сказал кавалерист из племени Циншу на языке Бяньша, отламывая вяленое мясо. — Они вот-вот сольются с Двенадцатью племенами и станут племенем на севере. Сможем ли мы к тому времени достать провизию?

Су Мэн отпил талого снега и, покачав головой, сказал:

— Герой никогда не позволит Скорпионам стать самостоятельным племенем. Они — рабы племени Ляоин.

Матери Скорпионов были уроженками Дачжоу, а с появлением таких предателей, как Хай Жигу, им было бы трудно убедить массы, даже если бы они побеждали в сражениях. Кроме того, человеком, которому подчинялись все племена в пустыне, был Хасэн.

— Если они смогут дать нам Гэдалэ, — улыбнулся кавалерист Су Мэну, — то нам больше не придется беспокоиться о голоде в будущем.

Су Мэн проглотил талый снег и не ответил сразу. Он уже обращался к Амуэру, но ответа не получил. Племя Циншу не было могущественным, а нынешнее племя Ляоин уже не было тем незначительным племенем, каким было в прошлом. Кроме того, племя Хуэйянь перешло на сторону Либэя, оставив племя Циншу задыхаться в песке вместе с гарнизонными войсками Бяньцзюнь. Но кто бы мог подумать, что гарнизонные войска Бяньцзюнь в итоге окажутся на высоте? Находясь здесь день ото дня, Су Мэн не видел будущего. Он возлагал все свои надежды на сына, но случилось так, что в начале весны этого года его сын преждевременно умер.

— В ожидании есть смысл, — это были единственные слова утешения, которые Су Мэн мог предложить. — По крайней мере, мы не подвергнемся репрессиям со стороны Либэя, если останемся здесь.

Кавалеристы разразились хохотом.

На полпути к костру один из кавалеристов увидел позади себя несколько бродячих собак. Он протянул к ним засохшую ветку и закричал, чтобы отогнать их. Но эти бродячие собаки были так голодны, что у них текли слюни и они выдыхали теплый воздух, обходя кавалерию.

— Прогоните их, — приказал Су Мэн.

Кавалерист встал, схватил свою саблю и тоже начал топать ногами. Бродячие собаки на мгновение притихли, а кавалерист с выпуклым животом обернулся, чтобы предложить Су Мэну:

— Мы можем поохотиться на них. Собачьи шкуры могут...

Не успел кавалерист договорить, как на него набросились бродячие собаки. Словно обезумев, они рвали солдата клыками и тащили его с такой силой, что он повалился на землю. Собаки вцепились в его руку, которая держала саблю. Кожа не выдержала острых клыков бродячих псов, и боль пронзила его так глубоко, что он закричал.

Су Мэн быстро встал, а кавалеристы из ночного патруля догнали попавшего в беду воина и, отпихивая бродячих собак, потащили его назад. Су Мэн заметил, что глаза этих собак были странно красными от ярости, поэтому, чтобы подстраховаться, он сказал кавалеристам:

— Застрелите их из луков. С этими собаками что-то не так.

В ночи раздалось несколько слабых криков франколина*. Словно почуяв опасность, бродячие собаки поджали хвосты и бросились бежать, когда кавалеристы сели на коней и натянули луки. Собаки в панике побежали на запад, а кавалеристы пустились в погоню.

дна из бродячих собак, получив стрелу в ногу, прихрамывала, но продолжала бежать вперед. Кавалерист, преследовавший ее, выхватил свою саблю и наклонился, намереваясь в промежутках между скачками своего коня покончить с бродячей собакой одним ударом. Они неслись бешеным галопом, вздымая в воздух снежные клубы. Раздался взрывной звук, и с запада полетела длинная стрела. Кавалерист мгновенно свалился с лошади, однако его ноги все еще болтались в седле, и в итоге лошадь протащила его через пограничную линию.

Вот дерьмо!

Су Мэн выругался про себя, чувствуя неладное. Амуэр уже заранее приказал им не вступать в бой с Цидуном в подобный момент. Пока они не нападут, Ци Жуйинь не сможет выйти на передовую. Он тут же пришпорил коня и крикнул:

— Отступайте!

Но факелы впереди внезапно загорелись, ярко осветив окрестности.

— Ци Жуйинь! — Су Мэн, сидя верхом на лошади, воскликнул на языке Дачжоу:

— Женщины коварны...

Ци Жуйинь стояла перед готовыми к бою войсками гарнизона в полном боевом снаряжении. Хрустя снегом под ногами, она неторопливо сказала:

— Зажгите сигнальную башню. Сообщите Цюйду, что племя Циншу нарушило пограничную линию и вторглось на нашу территорию.

Войска гарнизона Цидун резко подняли щиты, и холодная сталь их клинков сверкала в свете огней.