Глава 207. Одурачили

Гу Цзинь пролежал на льду целый час. Град, принесенный метелью, с грохотом падал на его доспехи. Он оставался неподвижным, и если бы ни его моргающие орлиные глаза, Инь Чан мог бы подумать, что он замерз насмерть.

Инь Чан укрылся в снегу и маленькими глотками потягивал вино, но вскоре винный мешок опустел. Он встряхнул пустой мешок и вылил последние капли в рот. Летящие хлопья снега осыпали его щеки. Волосы и борода старика побелели, и только нос остался красным.

Ветер завывал и стенал в ночи, издавая такой жуткий шум, что у солдат Императорской армии немели кончики ушей. Их желудки были практически пусты, и, хотя конечности окоченели от столь длительного лежания, из них мало кто шевелился.

Инь Чан повернул голову назад, чтобы окинуть взглядом Императорскую армию, и изумился.

Императорская армия даже глазом не моргнула, когда несколько дней назад столкнулась со Скорпионами. Без приказа Сяо Чие они никогда бы не стали действовать по своему усмотрению. Кто мог ассоциировать этих людей с солдатами-бездельниками, которые выполняли черновую работу в Цюйду? Если бы гарнизонные войска Цычжоу удалось сплотить в такой же степени, как Императорскую армию, то Инь Чан осмелился бы сразиться даже с Гэдалэ, не говоря уже о Дуаньчжоу.

Жаль, что это не его солдаты.

Инь Чан с сожалением поджал губы и повесил винный мешок обратно на пояс.

На спине Гу Цзиня лежал снег. Шлема на нем не было, и снег падал на затылок, где таял и стекал по шее. В момент сильного порыва ветра он уловил легкое движение. Осколки льда завихрились и зашуршали по снегу. Рука Гу Цзиня, которой он упирался в снег, внезапно сжалась в кулак. Его глаза пронзили летящий, похожий на песок снег, и остановились на определенном месте в темноте.

— Они идут!

Инь Чан выпрямился во весь рост и облегченно вздохнул, когда послышался стук лошадиных копыт. Ладони старика вспотели, и он молча отсчитывал время, боясь, что от перевозбуждения у него начнут дрожать ноги.

Снежный туман в небе превратился в густые облака, и копыта лошадей вот-вот готовы были растоптать их лица. Инь Чан издал рев. В мгновение ока он уже взвился в воздух.

Но лошади противника остановились!

Инь Чан даже не успел выхватить клинок, как в нескольких сантиметрах от его лица пронесся молот Скорпиона. Инь Чан не обладал такой силой рук, как Ли Сюн, поэтому, естественно, не посмел отразить удар. Все, что он мог сделать, — это повалиться на снег, жалко уклоняясь.

— Ублюдок, вот это силища! — выругался Инь Чан, выпрямляясь.

Императорские телохранители за его спиной выскочили из снежного поля. Поначалу они хотели последовать за Инь Чаном и выпрыгнуть одним ловким движением, но, увидев, что над стариком одерживают верх, отказались от этой идеи и предпочли без лишних раздумий обнажить свои клинки.

Как только молоты Скорпионов столкнулись с Императорской армией, они поняли, что попали в ловушку. Это была вовсе не бронированная кавалерия Либэя, а кучка самозванцев в шлемах!

— Снять шлемы! — Гу Цзинь взобрался на промчавшегося мимо него коня и ухватился за седло. Скребя обеими ногами по снегу, он сильно ударил рукоятью клинка в бок Скорпиона и перевернулся, чтобы силой схватить лошадь. Он снова сурово скомандовал:

— Снять шлемы!

Шлемы с шумом упали на снег, и Императорская армия бросилась на отряд кавалерии. Они были похожи на мышей, которым все равно, как бегут эти кавалеристы Бяньша, лишь бы напугать лошадей. Снег под копытами рассыпался, когда обруч веревочной сети поднялся из укрытия, сбив при этом несколько кавалеристов.

Снег и лед полетели им в лицо. Солдаты Ачи, кувыркаясь, набрали полный рот льда и снега.

Клинки императорской армии были короткими. Как только они приблизились к Скорпионам, железными молотами стало слишком тяжело сражаться. Независимо от того, выдвигали или задвигали их Скорпионы, короткие клинки Императорской армии настигали их, не давая времени парировать удары.

Гу Цзинь быстро осмотрел поле боя, но не увидел Ачи. Сердце его тут же упало. Но не успел он произнести предупреждение, как слева от него с такой скоростью, что Гу Цзинь даже не успел увернуться, пронесся целый отряд кавалеристов.

Императорская армия, казалось, была искусана злобным зверем, который материализовался в небе, разрывая ее на части спереди и сзади. Кавалеристы не использовали железные молоты, но своим стремительным и внезапным натиском они сбили Гу Цзиня с коня. Как только Гу Цзинь упал на землю, конь взревел, и на голову Гу Цзиня брызнула горячая струя свежей крови.

— Хитро! — Ачи упрекнул Гу Цзиня на языке Дачжоу. Он взмахнул своей саблей, сбрасывая оставшиеся капли крови на Гу Цзиня. — Но на этом все.

Сабли элитных Скорпионов Ачи были больше, чем у обычных кавалеристов Бяньша. Когда их держали в руках, они напоминали толстые серебряные крюки. Попадись кто в них, будь то человек или зверь, любой встретил бы свой конец.

Ачи почуял запах крыс, еще пока шел по следу. По пути было оставлено слишком много подсказок; они словно выдавали ему присутствие и местонахождение врага. Очень быстро разум Ачи успокоился. Он использовал свой передовой отряд, чтобы прощупать путь впереди, и, конечно же, он выманил Императорскую армию из укрытия!

Гу Цзинь наклонил голову, чтобы стереть кровь с лица, и негромко сплюнул:

— Вот как?

Инь Чан, находившийся с другой стороны, перестал сопротивляться. Окруженный кавалерией, он раскинул руки, слегка присел, словно собирался что-то поднять, и громко крикнул:

— Пора вставать!

Слой льда под копытами кавалерии сильно задрожал. Подумав, что Императорская армия пробила здесь брешь, они в испуге пришпорили коней и отступили. Но как только они отступили, то увидели, как Инь Чан опустился в перекате вместе с императорской армией. Они проскочили между копытами, затем подняли клинки и бросились наутек.

Обманули!

Ачи пылал от ярости и выругался, смешав ругательства Дачжоу и Бяньша. Но он не стал сразу же бросаться в погоню: в этот момент он все еще держался настороже, думая, что где-то должна быть ловушка. И только когда Инь Чан и императорская армия скрылись вдали, до Ачи наконец дошло.

Они, черт возьми, действительно убегают!

— Разделитесь и пускайтесь в погоню, — Ачи взмахнул своим конским хлыстом. — Отрубите им головы!

Кавалерия разделилась на два фланга, с Ачи твердо стоящим в центре. Если посмотреть с высоты, кавалерия напоминала когтистую лапу, которая, казалось, сжимала внутри себя Имперскую армию.

Два фланга выдвинулись вперед и обошли слева и справа, чтобы оказаться перед императорской армией. Пока они могли соединиться друг с другом, они могли образовать кольцо окружения. Когда придет время, Ачи возглавит центральный отряд и ворвется в Императорскую армию с тыла, и тогда это превратится в бойню с размахом пущенных в ход сабель.

Семь лет назад Амуэр использовал этот тип боевого построения, чтобы загнать войска гарнизона Дуаньчжоу в воронку Чаши. Ачи, вдохновившись, очень полюбил это построение. Именно с помощью этого построения он несколько дней назад разнес в клочья левый фланг бронекавалерии Либэя под Дуаньчжоу.

Оба фланга, двигаясь быстро и упорно, уже обогнали императорскую армию, чтобы обойти ее спереди. Они повернули коней, и их отряды, словно длинная змея, закружились вокруг центральной части, намереваясь преградить Императорской армии путь к выходу и зажать их в кольцо.

Но в центре стояли знакомые силуэты.

Боевые кони не ревели в ночной темноте, но из-под железной брони на их мордах вырывались клубы горячего воздуха, а доспехи выглядели особенно свирепо в кромешной тьме. Бронированная кавалерия, неподвижно восседавшая на лошадях, возвышалась среди бушующего снега и ветра, перекрывая своим молчанием звуки бойни.

Командующие с обоих флангов, уже скрестившие клинки с бронекавалерией, не испытывали страха, поэтому никто не крикнул команду остановиться. Кони вздымали снежную дымку, наступая с обеих сторон в клещевой атаке, а Скорпионы, служившие авангардами на обоих флангах, единогласно перешли с сабель на молоты.

Они хотели сбросить бронированную кавалерию с лошадей одним взмахом молота в момент столкновения, полагаясь на копыта лошадей и силу своих рук, чтобы разбить шлемы бронекавалерии, как они делали это бесчисленное количество раз прежде.

Сяо Чие сидел на спине Лан Тао Сюэ Цзиня, который копытами копал землю. Сяо Чие был облачен в тяжелые доспехи, и, поскольку его лицо скрывала сталь, никто не знал, какое выражение у него сейчас. Он был как стабилизирующая сила среди хора криков, поддерживающая боевой дух солдат впереди и позади него.

Гу Цзинь глубоко выдохнул, как только увидел Сяо Чие. Он затормозил почти одновременно с Инь Чаном, а затем развернулся вместе с ним среди волн снега и принял боевую стойку перед преследующими их солдатами Ачи.

Ветер, поднятый кавалерией Бяньша, пронесся по всему полю. Их сабли и молоты отгоняли бойцов Дачжоу. От Либэя до Чжунбо никто не мог устоять под ударами их копыт.

Сяо Чие выдохнул горячий воздух через тонкие губы.

Скорпионы с обоих флангов взмахнули молотами. В момент столкновения в нос ударил запах пороха. В метель взметнулись вспышки, и застигнутые врасплох Скорпионы были сбиты с лошадей выстрелами, а их лошади в панике столкнулись друг с другом, услышав громоподобный взрыв.

Дула ружей начали дымиться. Сяо Чие взял с собой всего тридцать единиц огнестрельного оружия. От них было мало толку при лобовом столкновении с главными силами Бяньша, но в данный момент это был ключ к тому, чтобы снести головы двум флангам кавалерии. Гнетущая мощь быстро ослепила кавалеристов обоих флангов настолько, что Скорпионы в тылу даже не успели понять, что происходит.

Сяо Чие сделал первый шаг, а за ним, обнажив свои новые клыки, последовала бронированная кавалерия Либэя. Эти тяжелые доспехи были похожи на свирепых волков, выпущенных из клетки, и глаза их светились неутолимым голодом. Разделившись на колонны, они одновременно обнажили свои длинные клинки.

Хотя центральный отряд Ачи был заблокирован императорской армией, он уже видел клинки бронированной кавалерии Либэя. Двум флангам Скорпионов было уже поздно поднимать молоты. Боевые кони подняли копыта и топтали упавшие  тела, разбрызгивая струи еще горячей крови на их доспехи.

Скорпионы, находившиеся в тылу обоих флангов, бросились вперед, чтобы обойти их. Сяо Чие, переформировав бронекавалерию Либэя в боевое построение «боевой колесницы», стремительно и агрессивно пошел на них. Строй из взметнувшихся вверх клинков со всех четырех сторон не позволял молотам приблизиться. Когда бронекавалерия сделала выпад, она стала похожа на «таран», несущийся на поле боя. Сяо Чие находился на острие этого построения. Когда они объединились в единое целое, их было не остановить.

Запрягая коня, Ачи яростно прорычал издалека:

— Размахивайте молотами!

Пока у них есть молоты, бронированная кавалерия Либэя будет бесполезна.

Молот Скорпиона взметнулся сбоку и направился в голову бронекавалерии на краю строя. Уклоняться от атаки было уже поздно, но раздался гулкий и тяжелый «тудум» — Хай Жигу взобрался на лошадь кавалерии Либэя, чтобы заблокировать удар своим молотом.

— Предатель, предатель, — в ярости скрежетал зубами Ачи. — Хай Жигу, ты стал рабом Либэя!

Быстрым и ловким движением Хай Жигу поднял молот, чтобы опрокинуть противника, и упал на землю одновременно с ним. Пока тот продолжал ругаться, Хай Жигу поднял молот и предельно точно обрушил его на череп мужчины.

Центральный отряд Ачи оказался в затруднительном положении. У левого и правого флангов, которые он послал на передовую, были отрублены головы, и теперь они превратились в безголовых мух. А поскольку Императорская армия препятствовала военному командованию, он не мог свободно мобилизовать оба фланга для возвращения.

Байин только что подоспел на помощь. Он знал о важности Ачи для Дуаньчжоу. Все оставшиеся в Чжунбо Скорпионы подчинялись приказам Ачи, и поэтому он не мог бросить Ачи на произвол судьбы.

Байин задыхался в снегу, осматривая поле боя, и гнался за Ачи верхом на лошади:

— Ачи! Разворачивай лошадей и отправляйся назад. Бронированная кавалерия Либэя не сможет нас догнать!

Если они будут следовать указателям маршрута и отступать на запад, то самое позднее к рассвету смогут вернуться на юго-восток Дуаньчжоу, где они разместили большое количество войск. К тому времени Сяо Чие ожидала только смерть.

Ачи сильно натянул поводья своего коня и громко и отчетливо треснул хлыстом. Он не стал возражать Байину и вывел оставшихся Скорпионов из окружения Императорской армии.

Он четко определил свои приоритеты. Если бы он проиграл здесь Сяо Чие, то Амуэр подверг бы его самому суровому наказанию и содрал бы с него шкуру за необдуманное развертывание войск. Его поражение было незначительным, но если бы эта беспечность переросла в потерю Дуаньчжоу, то даже если бы он смог дожить до побега в Гэдалэ, Амуэр не пощадил бы его жизни.

Эта битва была не в счет.

Ачи сильно хлестнул коня, пришпорив его.

Его сейчас просто одурачили*!