Фотография

Чёрный, слегка зернистый фон скрывался за краем уже немного пожелтевшего паспарту. Прижимало фотографию толстое, мутноватое стекло. Видно было, что оно не молодо и многое повидало. И шалости детей, и ушибы переносимой новой мебелью.

Многое повидало, но не дрогнуло. Ни трещинки, ни сколов по бокам. Бодро держится по краям за латунные язычки.

На чёрном фоне за стеклом замерли четыре немигающих глаза. Взгляды внимательные, сосредоточенные. Фотографию делали еще в те времена, когда пленку приходилось экономить. Не тратили ее на напрасные кадры. Готовились к наводимому объективу. А бывало, что и репетировали перед зеркалом.

Тут, хоть и сосредоточились смотрящие не моргая, но не замерли истуканами-солдатами в строю. Руки свободны, не прижаты к туловищу, и не лежат, словно приклеенные к мебели или к коленям. Руки держат в себе другие руки.

Тот, кто постарше, обнимает одной рукой за плечи девочку, а другую протянул навстречу ее рукам.

Девочка же крепко держится за протянутую руку, чуть подавшись к ней.

Смотрит тоже чуть строго, но по-детски доверчиво. А тот, постарше, смотрит внимательно, чуть опустив лоб, но так, что как будто сейчас улыбнётся.

Вот-вот улыбнется, прижмет к себе дочку, поцелует в веснушчатый лоб. И она улыбнется, довольно прикрывая глаза.

Но закончилась выдержка, щелкнул затвор, ограждая квант света от жизни запечатленным мигом. Оградив память от жизни.

Но до сих пор, когда смотрит дочка на эту фотографию, уже обнимая своих маленьких детей, чувствует рядом теплый родной бок и папину руку.