В одиночку

Дело в том, что в жизни случаются события, с которыми вам придется иметь дело в одиночку. Там нет зрителей, туда не пускают людей. Время - великий целитель. Оно действует медленно, но эффективно, и никто из нас не может поторопить его. Мы должны позволить ему идти со своей скоростью. И хотя мы живем на этой планете все вместе, когда случается настоящий кризис, каждый, к сожалению, остается с ним наедине, и только Бог и время способны исцелить нас.

Мы не можем знать, что будет с нами в следующую секунду. Каждый раз, когда мы слышим стук в дверь, мы отворяем ее неизвестности, - не зная, кто стоит за ней. Когда тишина и покой нашего дома нарушается пронзительным телефонным звонком, мы берем трубку в неведении, как этот звонок может изменить нашу жизнь. Встречая новых людей, мы не в состоянии предугадать, как эта встреча повлияет на нашу судьбу. Жизнь весьма неопределенна.
Одна неожиданность изменила жизнь моей семьи. Не могу сказать, что мы получили удовольствие от этого переживания; скорее, мы выдержали это. Мы с моей женой согнулись под его весом и стремились понять смысл происходящего. За свою жизнь нам много раз удавалось выжить в болезненных моментах, потому что мы видели то, чего не видели другие. Мы не совершенны, мы - не мученики, мы - просто уставшие люди, которые бредут, спотыкаясь и хватаясь за обещания, нащупывая истину и с Божьей помощью продолжают свой путь.
Я уже упоминал о смерти матери моей жены. Это событие стало одним из самых болезненных переживаний моей взрослой жизни. Это было трагедией, потому что нас покинула чудесная женщина. Но кроме того, с ее уходом ускользнула и частичка моей жены. Я увидел это в ее глазах - обычно живой взгляд стал пустым. Кто может описать боль, причиненную жалом смерти? Ее яд проник в нашу жизнь и изменил ее движение, поэтому теперь нам нужно было как-то вернуться к тому ритму, который раньше казался таким естественным.
Я до сих пор чувствую резкий запах лекарств, пропитавший отделение интенсивной терапии. Его приемная стала для нас источником агонии, где мы ожидали каждого нового сообщения, каждого следующего прогноза врачей. В часы посещений нас постоянно сопровождал звук аппарата искусственного дыхания.

В часы посещений нас постоянно сопровождал звук аппарата искусственного дыхания. В комнате ожидания нам составлял компанию никому не нужный, но непрестанно работавший телевизор. Мы сидели, уставившись в никуда, пока ведущие бесконечных ток-шоу предпринимали все более глубокие вылазки в пучину человеческого порока и распутства. Нам было совершенно все равно, какая девушка изменила своему парню с его лучшим другом. Мы не нуждались в этом неприличном мусоре, который некоторые люди называют "развлечениями". Наша жизнь проходила в самом центре драмы с недостающим числом актеров, которая превратилась в фильм ужасов. Мы ожидали развязки, боясь худшего и надеясь на лучшее.
Мы сидели там, пытаясь отогнать жгучее беспокойство, которое укутывало нас, словно толстое одеяло. Но, несмотря на наши молитвы и духовную подготовку, каждый из нас знал, что это грозный противник. Мы пытались не думать о том, что будет, если Господь решил забрать человека, который был нам так дорог.
Я всегда гордился тем, что оставался сильным во время кризисов. Я всегда считал, что моя задача - решать возникающие проблемы и обеспечивать семью. В конце концов, ведь я мужчина и обещал жене быть рядом и в радости, и в горе. Но что делать, когда ваше присутствие совершенно ничего не меняет? Что сказать, когда слова кажутся пустыми, а заверения - смешными? Постепенно вы начинаете понимать огромную разницу между вашей ролью возлюбленного и ограниче-ниями, навязанными реальными кризисами.
Лежа на больничной койке, моя теща смотрела на меня широко открытыми глазами, вопрошавшими меня о чем-то. Она всегда так на меня смотрела, когда была чем-то озабочена и нуждалась в моем совете. Я служил ей и как сын, и как пастор. Она всегда уважала меня. Она думала, что я могу сделать все, но на этот раз дело оказалось непосильным для ее мальчика. Я ненавидел это сверлящее чувство беспомощности и даже не догадывался, что терплю боль ради вашей пользы, что благодаря этому кризису мое служение станет полным. Это был урок для меня, а я даже не осознавал этого. Так устроена жизнь - это одна большая бесконечная школа, в которой тебе не выдают аттестата до тех пор, пока не закончатся занятия.

Состояние матушки, как я всегда называл ее, - отчасти чтобы отличать от моей матери, которая всегда будет для меня Мамой, - казалось, улучшилось. У нее был прекрасный день, и все мы получили заряд оптимизма. Она улыбалась и реагировала на шутки беззвучным смехом. Несмотря на зловещие трубки, по которым поступал кислород в ее слишком слабые легкие, было очевидно, что она рада находиться в кругу семьи. Я покинул больницу, окрыленный надеждой.
Но на следующий день матушке стало хуже, и через несколько часов она потеряла сознание. Моя жена постарела на моих глазах, как молодая актриса, которую приготовили для роли женщины в летах. Позже, когда она вошла в комнату ожидания, я понял, что это мрачный период в нашей жизни. Она попросила меня попрощаться с ее матерью, поскольку та уже покидала нас. Спустя некоторое время взгляд матушки устремился гораздо дальше, чем могли видеть мои человеческие глаза, и проник сквозь завесу в то место, о котором я часто проповедовал, но никогда не видел. Она ушла, и мы остались наедине с ее телом в палате, которая внезапно показалась тихой, как склеп. Матушка словно растворилась в воздухе. Она прошла по комнате, как ветер проносится в кронах деревьев. Она исчезла отовсюду, кроме нашей памяти. От нее не осталось ничего, кроме мимолетных воспоминаний и немногих фотографий тех моментов, которые теперь стали более ценными, потому что все мы знали, что их никогда не удастся повторить.
Я видел, как моя жена спала в приемной, ходила по больнице и старалась помочь матери чем только могла. Я до сих пор помню, как она опустила голову мне на грудь и прошептала: "Мамы больше нет". Я могу воскресить в памяти ее полные боли рыдания. Ее скорбный голос будет эхом отдаваться в моем сердце всю оставшуюся жизнь. Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот день. Никогда я не ощущал себя более немощным и неспособным.
Я лихорадочно пытался найти хоть что-то, чем можно было бы облегчить ее боль, в то же время отчаянно пытаясь подавить свою собственную. В моем представлении мужчина должен уметь устранять все проблемы, возникающие в семье, но я никогда не чувствовал себя таким ограниченным и недостаточным.

В моем представлении мужчина должен уметь устранять все проблемы, возникающие в семье, но я никогда не чувствовал себя таким ограниченным и недостаточным. Я смотрел на телефон, безуспешно пытаясь вспомнить, кто мог бы нам помочь. Но разве кто-нибудь может исцелить подобную травму? В такие моменты мы постигаем, что ни друзья, ни акции, ни сбережения не помогут в решении истинных проблем. Никакая кредитная карточка не в состоянии устранить нехватку, которая возникла в комнате, где внезапно воцарилась тишина. В тот день с моих уст не сошло ни одного мудрого слова. Никакие ораторские способности и умения не смогли бы стереть боль, исказившую лицо моей жены, и внезапно я понял, насколько отчаянно каждый из нас нуждается в Господе. .
Я обнимал свою жену так, словно она была ребенком. Я взял на себя организацию похорон и отвечал на все вежливые соболезнования, приходившие из разных концов страны. Я пытался заверить жену, что полностью контролирую ситуацию. Я использовал все свои силы на подготовку к похоронам, продолжая жалеть, что был не в силах предотвратить их. Моя жена, казалось, совсем пала духом. С ней стало трудно общаться - она практически не слушала собеседника. Она так страдала, что было больно на нее смотреть. Я был вместе с ней, когда она рожала детей, когда ей делали операцию, я видел, как она переносила эмоциональную боль, финансовые затруднения и преодолевала множество других трудностей, но еще никогда она не была такой слабой, как те несколько недель и даже месяцев.
Должен рассказать вам, как на протяжении следующих недель я старался отвлечь жену от печальных мыслей. Я наивно полагал, что если буду пылким и чутким, сострадательным и открытым, то как-то смогу отвлечь ее от скорби по матери. Я пытался предусмотреть каждую мелочь, чтобы у нее было все, в чем она нуждалась. Я поставил перед собой цель дать ей столько мужа и столько любви, чтобы она даже не заметила, что из ее жизни исчезла столь значимая часть. Провезя ее по всей стране, в конце концов я понял, как это было глупо.

Я старался поразить ее теплыми песчаными пляжами, песнями и стихами в ее честь, покупал ей подарки - и все это из-за сумасшедшей необходимости заполнить ноющую пустоту, которую видел в ее глазах. Она улыбалась и пыталась поддерживать вежливые беседы, а ночью подолгу стояла у окна и смотрела во тьму. Я знал, что там ничего не видно, но она все равно продолжала смотреть. Она видела то, чего не мог видеть я. Она вспоминала то, чего не помнил я. Из окна нашей спальни она смотрела в свое детство и видела там праздничные торты, которых я никогда не ел, трехколесные велосипеды, на которых я никогда не катался, и пасхальных кроликов, которые были сделаны не для меня. Боль моей жены была слишком личной, чтобы делиться ею с кем-то еще. Внезапно я осознал, что, несмотря на глубокую любовь к ней, в этой ситуации я мог быть только наблюдателем. Дело в том, что в жизни случаются события, с которыми вам придется иметь дело в одиночку. Там нет зрителей, туда не пускают людей. Даже мужья не смогут вам помочь. Именно в такие моменты вам необходимы взаимоотношения с Господом.
Я лежал в постели рядом со своей женой, крепко держа ее в объятиях, ласково целовал в плечо и старался дать ей почувствовать себя в безопасности, надеясь, что она заснет. Но я понял, что мои руки недостаточно длинны и сильны для того, чтобы дотянуться до той части ее естества, которую нужно было обнять. Я покупал ей розы и наигрывал нежные мелодии. Я водил ее в рестораны, пробовал смешить и быть ближе к ней. Но у меня ничего не получалось. Сейчас я понимаю, что это была такая печаль, от которой она не хотела спасаться. Она хотела вспоминать, смеяться и плакать. Это было ее почтение наследию, оставленному ее матерью. Это подчеркивало абсолютную важность матери в ее жизни и было отчаянной попыткой удержать ее.
Мне потребовалось несколько недель для осознания, что никакие мои слова, стихи, песни или поступки не в силах были заглушить боль, которую она испытывала; что ни я, ни дети, ни все наши многочисленные друзья не могли заменить то, что она потеряла. Именно тогда я научился по-настоящему уважать скорбь. Собственно, тогда я осознал, что скорбь - это процесс, который невозможно прервать. .

Время - великий целитель. Оно действует медленно, но эффективно, и никто из нас не может поторопить его. Мы должны позволить ему идти со своей скоростью. И хотя мы живем на этой планете все вместе, когда случается настоящий кризис, каждый, к сожалению, остается с ним наедине, и только Бог и время способны исцелить нас.
интернет