Тимоти Голви - 1974 - Теннис. Психология успешной игры

В теннис вообще научить играть нельзя! Это не игра, это целая игровая философия, которой нет конца.

Казалось бы, так просто: перебил мяч через сетку, попал в размеры площадки — и победа… Так нет же, на той стороне такой же умник, как ты, с такими же, а может, и большими амбициями, возвращает мяч на твою сторону — и жизнь начинается сначала… И так до бесконечности.

Мне уже тогда было видно: игра в теннис как источник радости оказалась под угрозой, а угрожали ей непрерывно множившиеся кипы инструкций и наставлений. Под их гнетом игроки теряли веру в себя, предавались чрезмерной самокритике — и все это только из-за жесткой манеры, свойственной многим тренерам. Многие покидали этот спорт, так и не дождавшись, когда выпадет шанс самостоятельно попытать свое счастье, поскольку им с самого начала вбили в голову, что они не способны достаточно быстро усваивать материал, а посему не стоит зря тратить силы. Вместе с тем многие старые тренеры теряли уверенность в себе, глядя, как бурно развивается теннисная культура, а в ответ они пытались самоутвердиться и перед учениками, и перед коллегами,демонстрируя свою компетентность в технических аспектах игры. В общем, обучение теннису стало нудным, безрадостным занятием как для педагогов, так и для учеников, и в результате популярность этого вида спорта начала падать.

Я никогда не был склонен недооценивать роль «техники» в теннисе, да и в любом другом занятии, но вопрос, каким образом лучше всего передавать технические знания, оказался не так уж и тривиален. По моему собственному опыту я хорошо знал, что чрезмерное усердие в работе над техническими навыками может иной раз воздвигнуть серьезные барьеры на пути к познанию в широком смысле этого слова.

На самом деле я не сомневаюсь, что внутри любого человека кроются такие бездны, какие вряд ли нам удастся когда-либо познать. Для меня это наиважнейшая тема в жизни.

Я обнаружил, что в процессе обучения и игры в теннис в моем сознании и в сознании моих учеников постоянно длится некая внутренняя дискуссия. Мне стало очевидно, что некоторая часть этих внутренних споров проистекает из чувства страха и неуверенности в себе, создавая для игрока и ученика отнюдь не самую оптимальную психологическую среду.

Скоро я осознал, что чем меньше «первое Я» ввязывается в дело со своими указаниями и суждениями, тем лучше получаются удары ракеткой по мячу. Чем больше я доверял способностям моего «второго Я», тем лучше мне игралось и тем скромнее вело себя мое «первое Я». В этом ракурсе принципы «внутренней игры» ничуть не изменились и не изменятся, покуда слабое человеческое племя не избавится от гнета страхов, сомнений и не научится прямо, не отвлекаясь, идти к намеченной цели.

«Внутренняя игра» происходит в сознании игрока, в ней преодолевают такие препятствия, как неспособность сосредоточиться, нервозность, неуверенность в себе и самоосуждение. Короче говоря, в ней вам противостоят те наезженные умственные схемы, которые мешают достичь в вашем деле совершенства.

Часто бывает так, что в один день играется просто отлично, а на следующий игра не клеится. Бывает, что во время турнира нас охватывает скованность, и мы раз за разом проводим шаблонные, тривиальные удары, не представляющие для противника никакой опасности. Почему так трудно расстаться с дурным навыком и поменять его на новый, более правильный?

Победы во «внутренней игре» не всегда сопровождаются вручением блестящих кубков, но здесь награды более весомы и долговечны, они теперь всегда будут содействовать вашему успеху — как на корте, так и за его пределами.

Во «внутренней игре» учишься выше всех других искусств ценить искусство «расслабленной сосредоточенности», нащупываешь подлинные основы для уверенности в своих силах, начинаешь понимать, что путь к победе лежит вовсе не в чрезмерном напряжении всех отпущенных тебе сил. Во «внутренней игре» стремишься к той раскованности, которая доступна лишь тогда, когда разум спокоен, действует заодно с твоим телом, а тело ищет свои непредсказуемые пути к тому, чтобы снова и снова превосходить собственные возможности. Более того, в нервозной турнирной атмосфере игрок, знакомый с правилами «внутренней игры», раскрывает в себе такое стремление к победе, которое способно выпустить на волю всю накопленную энергию и не рухнет даже в случае поражения на корте.

Самая частая жалоба, какую мы, поколение за поколением, слышим от теннисистов: «Дело не в том, что я не знаю, что делать. Дело в том, что я не делаю того, что знаю».

Вот еще список жалоб, которые непрерывно исходят от профессионалов: • На тренировке я играю лучше, чем на турнире. • Я четко знаю, что у меня что-то не так с «ударом справа», только я не знаю, как избавиться от этой неправильной привычки. • Когда я изо всех сил стараюсь провести удар именно так, как написано в книжке, я обязательно запарываю его. Стоит мне сосредоточиться на том, что нужно делать, я сразу упускаю из виду что-нибудь еще. • Как только мне доводится выступать против хорошего игрока, я так нервничаю, что не могу сосредоточиться на игре. • Мой самый страшный враг — это я сам. Именно я не даю себе победить.

Короче, тут есть о чем поговорить, ведь речь заходит о совершенствовании того умственно-психического процесса, благодаря которому техническое знание о том, как нужно бить по мячу, превращается в правильное и эффективное действие.

Теперь представлялось не очень понятным, куда пристроить собственную персону, как ей приписать достижения моего ученика. Еще более чувствительный щелчок по самолюбию был получен, когда я осознал, что иной раз мои замечания и наставления только тормозили ученика на его пути к совершенствованию.

Так почему же Дороти (или, скажем, вы или я) испытывает столь неудобное напряжение, когда выполняет требующееся от нее действие, пусть даже это физически совсем не трудно? Что происходит у нее в голове с того момента, как она услышала мой совет, и до того, как удар завершен? Первый намек на ответ, как озарение, забрезжил в моем сознании, когда наступил момент истины после очередного урока с Дороти: «Что бы ни варилось у нее в голове, этой каши там явно слишком много! Она так старается правильно вести ракетку, что не способна видеть мячик».

Вот тут я начал понимать то, что должны знать все приличные тренеры и хорошие ученики: образы всегда лучше слов, показ лучше, чем рассказ, слишком много советов еще хуже, чем их полное отсутствие, а чрезмерное усердие зачастую приводит к отрицательным результатам.

Подумайте, что делается в голове у игрока, про которого говорят, что он сейчас «в ударе». Разве он думает о том, как каждый раз бить по мячу? Да и думает ли он вообще? Вспомним, как обычно описывают такую игру: «Да он просто с ума сошел!», «Он не ведает, что творит!», «Парень без тормозов!», «Он на автопилоте!» Все эти оценки объединяет констатация того факта, что спортсмен играет, не включая в работу какую-то область своего сознания. Подобные ремарки можно услышать применительно почти ко всем видам спорта, а лучшие из спортсменов и сами понимают, что в спорте, если думать о том, что делаешь, на лад дело, скорее всего, не пойдет.

Разумеется, играть бессознательно — не значит играть, вообще не пользуясь собственным сознанием. Такое поведение было бы весьма затруднительным! Когда настоящий мастер играет «в бессознательном состоянии», он прекрасно видит и мяч, и корт, и, при необходимости, своего противника. Просто в голове у него не крутятся команды, советы, размышления о том, как бить по мячу, как исправлять допущенные ошибки и повторять успешные действия. Он в сознании, но не рассуждает. Не усердствует. Пребывая в подобном состоянии, спортсмен знает, куда следует послать мяч, но ему совсем не нужно «стараться», чтобы он туда полетел. Оно происходит само собой и зачастую точнее, чем даже рассчитываешь. Спортсмен как бы погружен в поток действий. Этот поток вроде и требует от спортсмена его энергии, но воздает сторицей — и в силе, и в точности. Это состояние вдохновения обычно заканчивается именно в тот момент, когда начинаешь о нем думать и пытаешься сознательно его удержать. Только попробуй управлять этим потоком, и поток сразу выбросит тебя из своего лона.

Эту теорию очень легко проверить — если вы, конечно, решитесь на такое поведение, которое не назовешь слишком уж благородным. В следующий раз, когда вы почувствуете, что на вашего партнера по игре вдруг снизошло описанное выше вдохновение, попробуйте, проходя мимо него в перерыве между сетами, как бы между делом спросить: «Слушай, Джо, что с тобой случилось? Ты сегодня просто классно играешь!» Если ваш противник заглотит наживку — а это будет почти наверняка — и начнет думать, как он сегодня машет ракеткой, начнет формулировать ответ, как он сегодня бьет по мячу, как держит ракетку, — значит, конец! Вдохновение должно улетучиться без следа. И ритм, и пластичность исчезнут в тот же момент, когда он попытается хотя бы внутри себя их объяснить.

Но можно ли сознательным усилием ввести себя в состояние «бессознательной игры»? Как можно быть «осознанно бессознательным»? Такое состояние достижимо, хотя нас и смущает явная неувязочка в терминах. Может быть, вместо «бессознательный» лучше было бы сказать, что в таком состоянии разум игрока настолько сосредоточен, настолько сконцентрирован, что пребывает в покое. Он существует сам по себе, в то время как тело работает тоже само по себе, и бессознательные или автоматические реакции отрабатываются без вмешательства мыслительного аппарата.

В полностью сосредоточенном разуме неостается места для размышлений о том, насколько правильно тело выполняет свою задачу, а уж тем более о том, как эти задачи следовало бы выполнять. Когда спортсмен входит в такое состояние, мало что может помешать его стремлению самовыражаться, познавать и получать радость.

Цель «внутренней игры» в том и состоит, чтобы получить возможность по своей инициативе достигать описанного состояния. Для этого, конечно, необходима наработка определенных внутренних навыков, но сразу считаю нужным отметить, что если, занимаясь теннисом, вы попутно будете учиться сосредоточению и вере в собственные силы, то в результате вы освоите нечто несравненно более важное, чем просто умение бить со всей дури ракеткой по мячу. Правильно поставленный удар дает преимущество только на теннисном корте, а вот навык сосредоточения без видимых усилий — это искусство будет для вас бесценным независимо от того, в какой сфере вы пожелаете его применить.

Наша способность перевести мертвые знания и навыки в живое, эффективное действие определяется первым делом теми отношениями, которые сложились между нашими внутренними сущностями под названием «первое Я» и «второе Я». Или, другими словами, путь к хорошей игре в теннис — да, вообще говоря, к любой хорошей работе — лежит через совершенствование отношений между сознательным, диктующим свою волю «первым Я» и нашими природными способностями, воплощенными в образе «второго Я».

Складывается впечатление, будто «первое Я» держит своего собеседника за идиота, который вдобавок тугоух и имеет девичью память. На самом-то деле «второе Я», включающее в себя и нервную систему, и наше бессознательное, все прекрасно слышит, никогда ничего не забывает, и нет у нас никакого права обвинять его в идиотизме. Стоит ему хотя бы один раз правильно ударить по мячу, и оно навсегда запомнит, какие мускулы и как нужно для этого напрягать. Такова природа.

Итак, формулируем суть нашей проблемы: «первое Я» не доверяет «второму Я», невзирая на то что именно в нем сосредоточены все способности, которые вы наработали на данный момент, что именно оно, а вовсе не «первое Я» умеет управляться с вашими мускулами.

«Вот черт! Так никогда и не научишься бить по мячу!» — причитает «первое Я», хотя виновато именно оно, потому что слишком много рассуждало, слишком сильно напрягалось, пока не спровоцировало в теле какой-то мускульный конфликт. Короче, виновато, конечно, «первое Я», но оно упорно «переводит стрелки» на «второе Я», а повторяя эти липовые обвинения, еще больше подрывает собственное доверие ко «второму Я». В результате удар становится все хуже и хуже, а игрок оказывается на пороге отчаяния.

Всех нас с детства задолбали нотациями, что если мы не будем стараться изо всех сил, то ничего путного из нас никогда не выйдет. И что мы думаем теперь, когда видим, как кто-нибудь от усердия прямо из кожи вон лезет? Может, лучше не надрываться?

Для того чтобы при игре в теннис свести вместе оба своих «Я», необходимо освоить несколько навыков, связанных с «внутренней работой»: • научиться рисовать по возможности ясную картину того, что тебе надо; • научиться доверять своему «второму Я», дать ему свободу, позволить спокойно делать свое дело и самостоятельно учиться на успехах и неудачах; • научиться «взгляду без осуждения», то есть такому взгляду, когда просто фиксируешь происходящее, не заостряя внимание на том, хорошо это или плохо.

Гармония между двумя «Я» может установиться, если первое из них затихнет и сосредоточится. Только в этом состоянии можно претендовать на высокие достижения

Когда на теннисиста нисходит вдохновение, он уже не думает о том, как, когда и даже где ударить по мячу. Он не старается ударить по мячу, а после проведенного удара не размышляет, хорошо или плохо у него это получилось. Похоже, мяч попадает под ракетку в результате некоего процесса, который не подразумевает каких-либо размышлений. Безусловно, игрок видит, слышит и чувствует мяч, он даже оценивает тактические аспекты игры, но складывается ощущение, что игрок все это знает, не задумываясь, что от него требуется.

Короче говоря, «собирание своего сознания воедино» подразумевает замедление разума. Утихомирить свой разум — это значит поменьше думать, рассчитывать, судить, беспокоиться, бояться, надеяться, пытаться, сожалеть, властвовать, нервничать и расстраиваться. Ум спокоен, когда он весь целиком присутствует здесь и сейчас в совершенном единении с предстоящим действием и с тем, кто его совершит.

Избавиться от процесса суждения — это главный ключ к царству «внутренней игры».

Суждение — это наша личная реакция, отзыв нашего «эго» на картины, звуки, чувства и мысли, проплывающие перед нами в рамках нашего личного жизненного опыта.

Осуждающий разум формирует самооценку, основанную на одних только негативных суждениях, и в результате такой ролевой игры истинные способности «второго Я» будут прятаться все глубже и глубже. Вы становитесь тем, что привыкли о себе думать, и так будет продолжаться до тех пор, пока не рухнет это гипнотическое проклятие.

Итак, при ударах слева у вас мяч за мячом летит в сетку, и вы говорите себе, что у вас что-то не ладится с этим ударом или у вас сегодня вообще что-то не клеится. Затем вы идете к тренеру, чтобы выправить этот изъян, — точно так же, как захворавший человек отправляется к доктору. Вы полагаете, что профессионал продиагностирует ваши неувязки и предложит средство для их исправления.

Отказ от суждений вовсе не означает слепоту в отношении собственных ошибок. Достаточно будет видеть вещи такими, какие они есть, и не добавлять при этом лишних слов. Нерассуждающее знание может признать тот факт, что в ходе игры половиной ваших подач вы загнали мяч в сетку. Такой факт не проигнорируешь. Но можно с осторожностью определить ваши подачи в ходе этой игры как «довольнотаки странные» и поискать ответа на вопрос, в чем их причина. Суждение начинается с того момента, когда подачу называют «плохой», когда дух суждения вмешивается в игру, порождая реакцию в виде досады, озлобленности и разочарования.

Если бы процесс суждения можно былоостановить сразу после того как мы назвали событие «плохим», если бы мы не раскручивали дальнейшую истерию нашего «Я», тогда ущерб остался бы минимальным. Однако бирки со словами осуждения обычно прилипают намертво и сразу ведут к эмоциональной реакции, скованности, чрезмерному усердию, самоосуждению и т.д. Этот процесс можно хотя бы замедлить, если, определяя проходящие перед нами события, пользоваться лишь описательными, но ни в коем случае не оценивающими терминами.

Когда мы сажаем в землю семя розы, мы видим, сколь оно мало, но мы не пеняем ему за то, что у него нет ни корней, ни стебля. Мы относимся к нему именно так, как нужно относиться к зернышку, поливаем, ухаживаем и не делаем ничего лишнего. Когда из него пробивается первый листочек, мы не насмехаемся над ним за его явную незрелость и недоразвитость. Когда появляются первые бутоны, мы не ругаем их за то, что они еще не раскрыты. Мы с изумлением смотрим на развертывающийся перед нами процесс и на каждом этапе развития предоставляем растению тот уход, в каком оно нуждается. Роза остается розой от того момента, когда она еще зернышко, и до самой ее смерти. Все время меж этих двух границ в ней сохраняется весь ее потенциал. Каждую секунду она пребывает в процессе изменений, при этом в каждом своем состоянии она является именно тем, чем и должна быть.

Хороший садовник прекрасно знает, когда почве требуется кислота, а когда в ней не хватает щелочи, — точно так же опытный тренер должен лучше вас знать, чего именно не хватает в вашей игре. Первым делом, как правило, ему приходится разбираться с разрушительными, зловредными взглядами, которые угнездились в самой гуще вашей жизни — в вашем отношении к процессу внутреннего развития. Как только тренер вместе с учеником начинает видеть и воспринимать удары такими, какие они есть в данный момент, они вместе начинают содействовать этому процессу развития.

Вот передо мной управляющий крупным коммерческим предприятием, человек, способный руководить сложными организациями грандиозного масштаба, и он просит меня о помощи, будто не способен справиться со своей собственной правой рукой. Почему бы, подумал я, не дать ему простой ответ: «Да конечно помогу! Просто держите ракетку пониже!!!».

Никто ведь не будет так искренне и страстно удивляться, увидев что-то, что он уже знает. Уроки уроками, но ему никогда не удавалось непосредственно осознать, как высоко взлетает его ракетка. Его разум был так увлечен процессом суждения, столь усердно пытался исправить «неверный удар», что ему некогда было рассмотреть этот удар сам по себе.

Я научился очень многому, и он научился, и при этом нам было даже некого благодарить. В моем сознании едва мерцал намек на разгадку — что мы оба только что участвовали в волшебном процессе естественного обучения.

Когда разум свободен от каких-либо мыслей и суждений, он спокоен и подобен зеркалу. И только спокойный разум позволяет нам видеть, отражать вещи такими, какие они есть.

Точно так же вам не нужно думать, куда должна смотреть ваша ракетка, но в любой момент необходимо знать, где она находится. Поглядывать на нее у вас не получится, потому что вы неотрывно следите за мячом. Ракетку нужно чувствовать. Почувствовав свою ракетку, вы всегда будете знать, где она находится. Знать о том, где ей следовало бы находиться, вовсе не означает чувствовать ее положение. И знать о том, чего ваша ракетка не совершала, опять-таки не значит чувствовать ее положение. Чувствовать ее положение — означает знать его

Не так уж важно, на что ученик жалуется, когда приходит ко мне как к учителю. Я уже понял, что самый выигрышный первый шаг для ученика — это вглядеться и вчувствоваться в собственные действия, иначе говоря, расширить свои знания о том, что происходит на самом деле.

Ход рассуждений таков: «Если тренеру нравятся такие действия, значит, другие действия ему не понравятся. Если я нравлюсь ему, когда поступаю правильно, значит, он меня возненавидит за неправильный поступок». Как только возник эталон «хорошего» и «плохого», это с неизбежностью вбило клин между самосознанием и сосредоточенным вниманием.

Разумеется, положительные и отрицательные оценки жестко связаны друг с другом. Мы неспособны оценить некое событие как «положительное», если не определим некоторые другие события как «не положительные» или даже «отрицательные». Не существует в жизни способа избавиться от одной только «отрицательной» стороны наших суждений. Для того чтобы увидеть свои движения такими, какие они есть, мы не должны им приписывать такие качества, как «хорошее» или «плохое». То же самое относится и к результатам наших ударов по мячу.

Прекратив суждения, вы не теряете способность к видению. Прекратив суждения, вы всего лишь перестаете что-нибудь добавлять к тем фактам, которые стоят перед вашими глазами. Теперь вещи предстают не искаженными, но такими, какие они есть на самом деле. Так мы можем добиться того, чтобы наш разум успокоился.

Каждый, кому дано в распоряжение здоровое человеческое тело, обладает фантастически могущественным инструментом.

Когда в дело идет больше мышц, чем необходимо, мы не только тратим лишнюю энергию. Определенные напряженные мускулы входят в противоречие с некоторыми другими мышцами, которым в данный момент необходимо расслабиться. Разум считает, что для хорошего удара лучше использовать как можно больше мышц, и включает в работу мускулы плеча, предплечья, запястья и даже лица. Разумеется, все это усердие только ослабляет удар.

Помните, что вы и ваша теннисная игра — не одно и то же. Вы — это даже не ваше тело. Доверьте вашему телу самообучение и игру точно так, как вы доверили бы другому человеку какую-нибудь работу, и вы увидите — очень скоро успехи вашего тела превзойдут все ожидания. Пусть цветок растет сам.

Большая часть из нас, осваивающих теннис через словесные наставления, без проблем может подробнейшим образом расписать, каким должен быть удар по мячу. Проблемы у нас начинаются только тогда, когда мы пробуем бить по нему реальной ракеткой.

Для «второго Я» одна картинка способна заменить тысячу слов. Оно обучается, наблюдая за действиями других, а также воспроизводя эти действия самостоятельно. Каждому теннисисту знакома ситуация, когда вдруг начинаешь играть, превосходя собственные способности, — и это всего лишь благодаря тому, что накануне смотрел по телевизору какой нибудь знаменитый теннисный чемпионат. Ваша игра стала лучше не оттого, что вы успели проанализировать движения знаменитых игроков, а просто потому, что вы смотрели телевизор внимательно, но без размышлений и позволили увиденным образам беспрепятственно впитаться в ваше подсознание.

Многие начинающие теннисисты слишком озабочены техникой своего удара, но не уделяют достаточного внимания его результатам. Они внимательно отслеживают то, как бьют по мячу, а вот куда летит мяч — это ускользает от их внимания. Таким игрокам иной раз полезно бывает сознательно переключить внимание со средств на конечную цель.

Делай, как считаешь нужным, лишь бы был результат.

Недостаточно понимать разумом различия между двумя путями — между «сделать так, чтобы нужное нам произошло» и «просто позволить ему произойти». Эти различия нужно еще и почувствовать. Почувствовать различия — это значит познать различия.

Когда игроку удается забыть о своем положении и выйти за рамки привычной роли, в его игре происходят любопытные изменения. Вспомнив о драматургической метафоре, назовем такие изменения «драматическими». Войдя в роль, актер обретает такие качества, о которых раньше мог и не подозревать.

Вы играете чужую роль совершенно осознанно, но в ходе этой игры перед вами могут раскрыться кое-какие неведомые до того способности.

Поиграв в теннис где-нибудь с годик, люди по большей части обретают свою личную манеру игры, с которой уже почти никогда не расстаются.

Я обнаружил, что,когда игроки ломают свои привычные схемы, у них значительно расширяются границы их собственного стиля, а кроме того, перед ними раскрываются подавленные ранее грани их собственной личности.

Итак, «внутренняя игра» включает в себя три фундаментальных умения: • привычку отказываться от суждений; • искусство создания образов; • готовность пустить все на самотек.

Если попытаться осмыслить место теории и технических знаний, то важнее всего понять, что по сути своей опыт всегда предшествует техническому знанию. Мы можем, еще не взяв в руки ракетку, перечитать кучу книг и статей, посвященных технике этой игры, но откуда взялись сами эти наставления? Разве не из чьего-то опыта? Случайно или преднамеренно, но кто-то особым образом ударил по мячу, и ему это понравилось, и дело пошло. Дальше новый удар оттачивался с помощью множества экспериментов и, наконец, отчеканился в форме некоего общеизвестного приема.

Если наставление в словесной форме передают другому лицу, а у него в банке личного опыта никогда не было зафиксировано описываемое действие, то оно, переселившись в его сознание, продолжает свою жизнь в полном отрыве от его опыта. Теперь уже почти наверняка возникнет разрыв, явная нестыковка между памятью о теории и памятью о действии.

Я не раз имел дело с учениками, которые отлично били по мячу, но всегда жаловались на свои удары, так как им казалось, что они все делают «неправильно». Когда такие теннисисты тяжкими трудами приводят свои удары в соответствие с собственными представлениями о том, что такое «правильно», удары теряют и силу, и уверенность, и естественность.

Если ученик слишком усердствует,выполняя хотя бы одну не слишком хорошо понятую команду, в его движениях наверняка будут проступать зажатость и неловкость, а уж с такими пороками ему никогда не достичь совершенства.

Позвольте подытожить: мы не знаем никакой замены обучению на собственном опыте. И хотя у всех нас имеются способности к естественному самообучению, многие о них совершенно забыли. И многие утратили контакт с собственными чувствами. Может быть, нам необходимо заново научиться чувствам, необходимо сознательно вернуться на путь естественного самообучения. Здесь к месту было бы процитировать слова старого мастера: «Нет более великого учителя, чем ваш собственный опыт».

Остается в силе вопрос: как более опытный человек может помочь менее опытному? Вот короткий ответ: полноценное наставление, полученное на основе настоящего опыта, будет полезно в том случае, если оно ведет к обретению собственного опыта, к самостоятельному раскрытию возможностей того или иного удара. А теперь этот же вопрос с точки зрения ученика: как слушать и использовать чужие наставления, не рискуя попасть в ловушки собственного «первого Я», как не поддаться на провокации суждения, сомнений и страха? И вот этот же вопрос, как его понимает учитель или тренер: как давать советы, чтобы они способствовали естественному процессу самообучения и никак ему не мешали? Если хорошенько продумать все эти вопросы, то ответы на них были бы применимы к обучению в самых разных областях.

Можно ли произвести удар слева с таким расслабленным запястьем, что вы даже не управляете своей ракеткой? Разумеется, можно. А можно ли провести этот удар, когда запястье слишком зажато? Тоже можно. Выходит, хотя совет и выглядит вполне разумным, мы не можем им воспользоваться, не можем просто ему «подчиниться».

Проведите несколько ударов расслабленным запястьем, потом несколько, когда запястье перенапряжено. Удобное положение найдется самопроизвольно, оно и окажется самым лучшим. Вот и все. Разумеется, ту оптимальную для вас степень напряженности, которую вы нашли на собственном опыте, будет очень трудно передать словами. Она запомнилась в форме ощущения.

При следующих ударах я не забуду подсказать себе, что запястье должно быть пожестче. Однако при этих ударах запястье у меня и так достаточно напряжено, так что результатом будет уже чрезмерная зажатость. Еще немного, и эта зажатость поползет вверх по руке, перейдет на шею, на скулы и даже на губы. Но ведь я выполняю указания тренера — так за что эта напасть? Теперь уже каждый сторонний зевака будет походя советовать, как мне необходимо расслабиться. Но где мера необходимого расслабления? И вот я отправляюсь в обратный путь, пока мое запястье снова не станет как кисель.

Если взять группу тренеров и попросить их записать все элементы, играющие важную роль при ударе справа, большая часть без затруднений сразу выдаст список примерно из полусотни пунктов, причем возможно, что каждый из них будет разбит еще на несколько подпунктов. Представьте себе, каково игроку разобраться во всех этих сложностях. Поэтому не странно, что человек начнет сомневаться в собственных силах. Вместе с тем понять удар, прочувствовать его и запомнить — это подобно тому, как мы запоминаем картину. Такие вещи наш разум делает с легкостью, более того, он сразу отметит, если какой-нибудь элемент на одной картинке будет хоть чуть-чуть отличаться от аналогичного элемента на другой. И еще одно преимущество такого пути, когда знания тренера используются для того, чтобы ученик сам «открыл собственный способ»: есть шанс, что такой путь не разбудит наше занудливое и властолюбивое «первое Я», которое всегда склонно доверять не ощущениям, а сухим формулам.

Успех игрока зависит от выполнения всего-навсего двух требований: после удара мяч должен, во-первых, перелетать через сетку и, во-вторых, ударяться о площадку в пределах корта. Все обучение технике удара нацелено на выполнение этих двух задач, но выполняться они должны с абсолютной четкостью и достаточной свободой, чтобы вы легко создавали как можно больше сложностей для вашего противника.

Спросите у десяти игроков, почему они держат ракетку так, а не иначе (причем при ударе справа у них одна хватка ракетки, а при ударе слева — другая), большинство ответят, что они научились этому из книжки либо журнала или же им рассказал об этом их тренер. Допустим, их научили «правильной» хватке — все равно, если у них мало собственного экспериментального опыта, собственного понимания хваток и того, почему люди их меняют, вряд ли они выбрали для себя ту самую оптимальную хватку, которая лучше всего соответствует их собственной игре.

Подобные же соображения относятся и к тому, насколько жестко нужно держать ракетку. Попробуйте-ка описать это словами! Лучший образец в моей сокровищнице позаимствован из наставления по фехтованию у Сирано де Бержерака: «Держите шпагу как птичку — не так свободно, чтобы она могла выпорхнуть, но и не так, чтобы ее придушить».

Единственный способ оценить правильное усилие, с которым нужно сжимать рукоятку, — это проверка на практике и выяснение, какой из вариантов более удобен и какой можно считать более действенным.

Сначала внимательно проследите за вашими привычными движениями, особенно в отношении такого важного момента, как перенос веса. Не допуская никаких сознательных изменений в балансировке на ногах, просто наблюдайте, как ваш вес переходит с одной ноги на другую. Если вы будете внимательно следить за собой, весьма вероятно, что ваша балансировка начнет меняться самопроизвольно — если, конечно, таковые изменения вам необходимы. Но пусть ваше «второе Я» поэкспериментирует, пока не нащупает, что удобнее для него и выгоднее для вас.

Позвольте «второму Я» постепенно приблизиться к желаемому варианту, пока ему не станет по-настоящему удобно. Вы просто спрашиваете, а «второе Я» просто делает свою работу. Будьте готовы к тому, что иной раз «второе Я» решит: оптимальный, наиболее эффективный вариант должен несколько отличаться от того, что предписано в инструкциях. Такое вполне может случиться и с работой ног в случае удара справа.

«Выучить» работу ног при этом «ударе справа в открытой позиции», а заодно и прочие элементы этого удара — просто немыслимая задача, если, согласно правилам, разбить ее на отдельные элементы, выучить каждый в соответствии с писаными инструкциями, а затем все детали собрать воедино. Однако это может оказаться не так уж и трудно, если вы посмотрите, как такой прием исполняет хороший игрок, и позволитесебе, прежде чем обращать внимание на детали, «просто поиграть в том же духе». В ходе такого эксперимента принципиально важным будет строгое воздержание от каких-либо суждений, даже не нацеленных на результат, — по крайней мере до тех пор пока вы не обретете единого ощущения обо всем этом ударе как об едином целом.

Лишь тогда можно будет сосредоточить внимание на конкретных деталях и позволить себе их постепенную шлифовку. Почувствовав в себе готовность, вы можете сосредоточить внимание на том, как у вас поворачиваются бедра, понаблюдать за движениями плеча, за действиями руки и т.д. Теперь можно будет по очереди наблюдать за всеми этими элементами точно так же, как вы следили за переносом своего веса при отработке удара слева. И не прилагайте никаких сознательных усилий к тому, чтобы соответствовать какому-то заданному образцу, позволяйте себе выявить такое ощущение, которое будет удобно вашему телу и душе и при этом даст положительные практические результаты.

Стоит только пожелать, и вы освоите все три варианта удара справа — и тогда сможете пользоваться то одним, то другим, то третьим. В таком раскладе очень важно, что выбор остается за вами — вместо того чтобы загонять себя и свою манеру в прокрустово ложе заданной вам модели, вы примеряете эти модели к себе и пользуетесь ими по собственному выбору, для того чтобы раскрыть в себе и отточить нужные вам навыки. Выбор какого-то другого пути — это удар по вашим способностям и к обучению, и к самостоятельной игре.

Помимо того факта, что обучение вообще должно быть индивидуальным, можно также отметить, что нет такого стиля подачи, который можно было бы назвать самым лучшим для всех и каждого. Если бы такой способ существовал, стали бы все самые лучшие теннисисты подавать по-разному? Все, конечно, учатся друг у друга, но каждый спортсмен со временем вырабатывает такую манеру, которая лучше всего соответствует его телу, его уровню мастерства, определенным чертам его характера — короче, ему как личности. Этот процесс не стоит на месте. Каждый спортсмен, подбирая для себя наиболее удобную манеру подачи, конечно же многим обязан своему личному тренеру, однако главный импульс к саморазвитию исходил от него самого — это был простой выбор того, что больше нравится и что для него лично оказывается наиболее эффективным.

Я цитирую сейчас эту инструкцию по двум причинам: во-первых, чтобы показать, что и «святое писание» время от времени переписывают, что инициатива в таких переменах исходит от тех, у кого находится мужество экспериментировать за пределами устоявшейся доктрины и доверять собственному процессу самообучения. Вторая причина — моя гипотеза, что изменениям подлежит даже сам предписанный способ внесения изменений.

Давайте сначала разберемся: зачем вам экспериментировать и вносить изменения в привычный ход вещей? То, что некоторые профессионалы высшего уровня теперь подают немного по-другому или что новый способ вошел в моду, нельзя считать уважительной причиной. В то же время вы можете ощущать, что если есть какой-нибудь способ увеличить при подаче силу удара, то стоило бы немножко и поэкспериментировать. Контроль над процессом обучения должен принадлежать не кому-нибудь, а только вам, а для этого нужно первым делом понять, какие же цели преследуете вы, то есть что лично вам надо.

Нет сомнения, что, глядя на играющих в теннис лучших мастеров, мы можем узнать для себя много полезного, однако первым делом нужно научиться смотреть. Лучше всего просто смотреть, не примеряя на себя, не предполагая, что вам хорошо бы двигаться точно так же, как движетсяэтот профессионал. Во многих случаях предлагать новичку двигаться так же, как профессионал, все равно что требовать от грудничка, чтобы он побежал, не научившись даже ползать. Попытки обобщать, когда наблюдаешь игру профессионала, а также попытки слишком тщательно ее имитировать могут оказать разрушительное влияние на процесс вашего естественного обучения.

Если судить по моему личному опыту, а также по опыту тех, с кем я работал, у «второго Я» отлично работает интуиция, и оно безошибочно само решает, какой из элементов удара сейчас лучше всего отрабатывать. Осваивая процесс обучения, глядя, как играют профессионалы, вы, может быть, захотите перемежать наблюдения с тренировками на корте. И так — пока не поверите, что осваиваемая вами техника удара будет вам безусловно по силам.

Когда действуешь согласно принципам «внутренней игры», при переключении внимания с внешнего наблюдения (или с воспоминаний об увиденном) на собственные движения ваш главный судья, главный авторитет остается скрытым где-то внутри вас. При этом сами по себе суждения вовсе не требуются. Вы видите различия между тем, что делаете лично вы, и внешним образцом, но вы просто отмечаете их и продолжаете наблюдать, чувствовать собственные движения и сверять результаты. Установка на обучение — это свободный поиск таких ощущений, которые будут на вас работать.

Теперь подводим итоги. Я надеюсь, что кто-то, кто уже нашел для себя свой лучший удар, сможет помочь вам найти такой удар, который станет лучшим именно для вас. Технические навыки, освоенные одним человеком, могут помочь другому человеку найти оптимальные навыки для себя. Только остерегайтесь брать удар вашего учителя и вообщеописание какого-либо удара за образец, за эталон, по которому можно было бы судить о правильном и неправильном.

«Первое Я» легко подпадает под очарование простых формул, которые показывают, где и когда должна находиться ракетка. Ему нравится ощущение власти, которое возникает, когда следуешь указаниям учебника. А вот «второе Я» предпочитает ощущение потока — оно видит весь удар как единое целое. «Внутренняя игра» подталкивает нас к дружбе со «вторым Я», с тем процессом обучения, который родился вместе с вами, и предостерегает от опасностей чрезмерного усердия в подгонке своих движений под какой-то заданный извне эталон. Пользуйтесь на здоровье чужими образцами в ходе собственного обучения, только не давайте им использовать себя. Движение в ходе естественного обучения всегда происходит и будет происходить по направлению изнутри наружу — и никогда не наоборот. Учеником являетесь лично вы, и только ваша личность, ваши внутренние процессы должны руководить всем ходом обучения.

После одного из уроков, посвященных «внутренней игре», оказавшийся рядом профессиональный игрок в гольф сказал такие слова: «То, что я считаю правильной техникой применительно к моему удару, меняется каждый день. По мере того как я узнаю все больше и больше, все мои схемы рушатся и строятся заново. Моя техника никогда не остается на месте». Следуя своей природе, «второе Я» стремится к развитию при любой открывшейся перед ним возможности. Развивается ваша техника, а тем временем вы совершенствуете вашу способность к обучению — в результате вы в кратчайшее время добьетесь огромных улучшений. Раскрыв таланты «второго Я», его тягу к знанию, вы усовершенствуете не только ваш удар по мячу — перед вами раскроются возможности учиться всему, чему вы только захотите.

Ранее я привел таблицу, в которой постарался намекнуть, как следовало бы принимать наставления от вашего тренера, советы из учебника или журнала, посвященных теннису, как их преобразовывать в знание, в подсказку, которая могла бы облегчить ваш собственный поиск технических приемов, идеальных именно для вас. Рекомендованные наблюдения хорошо было бы вести над каждым вашим ударом, пока не проснется ваше «второе Я», не возьмется за свои собственные эксперименты и само не выберет понравившийся ему прием. Если у вас есть тренер, пусть себе учит, но руководить должно «второе Я», поскольку именно оно должно быть для вас главным авторитетом и главным исполнителем.

Вокруг нас всегда толпы советчиков по этой части: одни суются с хорошими советами, другие — с дурными. Гораздо труднее дело обстоит с тем, как же воплотить эти советы в жизнь, отказаться от одних поведенческих схем и поменять их на другие. Для большинства игроков смена привычек как раз и представляет наибольшие трудности. Но когда мы научимся легко менять наши привычки, перед нами встанет другая задача — выяснить, какие из наших привычек заслуживают замены. Единожды узнав, как надо учиться, мы оказываемся перед вопросом, что нам стоило бы изучить.

У всех нас со временем развиваются специфические стереотипы в мыслях и действиях — каждая такая схема имеет право на существование постольку, поскольку исполняет определенную функцию. Время перемен наступает тогда, когда мы сознаем, что ту же самую функцию можно отработать и более оптимальным способом.

Гораздо труднее отказаться от какой-либо привычки, когда для нее не нашлось адекватной замены. Такие проблемы зачастую возникают, когда мы впадаем в морализаторство, оценивая собственную игру.

Мало толку в том, чтобы осуждать свои поведенческие стереотипы, называть их «дурными» (в данном случае это наши не самые оптимальные теннисные приемы). Гораздо полезнее было бы увидеть, каким целям служат эти привычки. Тогда, найдя лучшие пути для достижения этих целей, мы могли бы разобраться со старыми привычками

На самом-то деле мы не склонны повторять какие бы то ни было действия, если они не служат определенной цели. Но пока мы осуждаем себя за ту или иную «дурную» привычку, мы уже не можем спокойно вести расследование и отыскивать ту цель, ту функцию, которой она служит. Если же прекратить попытки подавления или исправления той привычки, которая нам не по душе, мы с большей легкостью сможем рассмотреть нужную нам цель. Тогда без всяких лишних усилий перед нами предстанет и новый способ, новый тип поведения, который служит той же цели, но с большей эффективностью.

Вспомните случай из своей жизни, когда вы решали уже, что никогда не будете бить по мячу в этой неправильной манере. И что с того? Вот пример. Простое, казалось бы, дело — следить глазами за мячом, тем более что вы прекрасно понимаете, что так и надо делать. Тем не менее раз за разом мы отрываем от него взгляд. Зачастую оказывается, что чем сильнее мы стараемся сломать старую привычку, тем крепче она держится.

Нелегкая это работа — вырваться из глубокой колеи нашего косного разума. Это как с помощью саперной лопатки откапываться из глубокого окопа. Но ведь есть и более естественный способ. Посмотрите на детей — они не любят откапываться из старой колеи, им проще начать новую! Пусть себе старая колея остается позади — снова в нее залезть вы можете только добровольно. Допустим, вы полагаете, что над вами властвует какая-то дурная привычка. В таком случае вы примете решение ее побороть. А вот ребенок и не думает бороться со своей привычкой ползать, поскольку он и не воспринимает это как привычку. Он просто оставляет ее позади, как только поймет, что ходьба — более удобный способ перемещаться в пространстве.

Привычки — это следы прошлого, а прошлое уже позади. Ваша нервная система может хранить глубокую колею, в которой записана программа, как без толку крутить ракетку после удара справа. Но ведь вы повторите это движение, только если добровольно вступите в эту колею. С другой стороны, ваши мускулы вполне способны совершать с ракеткой спокойные движения по правильной схеме. На самом-то деле играть правильно легче, чем с дополнительным вращением ракетки в руках. Таким образом, приходим к выводу, что борьба с призраками старых привычек — вот что выматывает нервы теннисному игроку, заставляя его бессмысленно напрягать свои мышцы.

Короче говоря, нам нет нужды бороться со старыми привычками. Просто начинаем новые. В старую колею вы попадаете только тогда, когда зачем-то устраиваете борьбу со старой привычкой. Строительство нового стереотипа будет нетрудным, если его вести с детским равнодушием к воображаемым трудностям. А теперь докажите это сами себе на вашем собственном опыте.

Минут пять вы любуетесь вашей подачей и стараетесь в нее вчувствоваться. За это время у вас может сложиться четкое представление о том или ином конкретном элементе удара, который заслуживает особого внимания. Спросите вашу подачу, каких бы ей хотелось изменений. Может, она мечтает о более пластичном ритме. Может, ее порадует большая сила удара или более резкая закрутка мяча. Если в сетку летит 90% мячей, тогда, конечно, понятно, чем надо заниматься. В любом случае сначала дайте себе почувствовать, каких вам хочется перемен, а потом повторите еще несколько подач.

Допустим, вам захотелось наделить удар большей силой. Тогда следующий шаг — вообразить себе удар большей силы. Один из способов — понаблюдать за движениями какого-нибудь игрока, отличающегося завидной силой подачи. Не злоупотребляйте анализом. Просто впитывайте то, что видят ваши глаза, и постарайтесь вообразить сопутствующие подаче ощущения. Вслушивайтесь в звук мяча, когда он бьет о ракетку, и следите за результатами. Затем представьте себе, как вы бьете по мячу с такой же силой, — при этом используйте ту технику удара, которая для вас более привычна. В воображении нарисуйте себя в момент подачи, раскрасьте эту картинку всеми мыслимыми подробностями — и зрительными, и осязательными. Услышьте звук удара и увидьте мяч, стремительно летящий в дальний конец корта.

Снова упражняйтесь с подачей, но старайтесь воздержаться от сознательного управления вашим ударом. В частности, гоните прочь соблазн ударить по мячу посильнее. Пусть ваша подача происходит сама собой. Если ей нужно больше силы, пусть сама и позаботится об этом. Это никакое не волшебство — просто дайте вашему телу шанс исследовать собственные возможности. Правда, вне зависимости от результатов гоните «первое Я» куда подальше. Если удар почему-то не становится сам по себе сильнее, не торопите события. Доверьтесь процессу, и пусть все идет своим чередом.

Прочувствуйте, каково это — удерживать ракетку с разной степенью жесткости. Пусть ваше запястье само покажет, как ему приятно описывать полную и плавную дугу. И не думайте, что вам все известно, потому что кто-то вам рассказал. Внимательно прочувствуйте движения запястья. Если у вас возникли какие-то сомнения, попросите, чтобы профессионал показал необходимое движение, а не просто рассказал о нем. Затем представьте в воображении все элементы подачи, причем внимательно следите за запястьем: как оно приготовилось, потом взлетело под небеса, пошло в пике и, наконец, зависло над землей. После того как образ нового движения зафиксируется в вашем сознании, потренируйтесь с мячом. Помните, что, попытавшись удерживать запястье, вы наверняка приведете его к зажатости, так что пусть оно делает что хочет. Пусть оно будет свободным и гибким, пусть летит, как ему вздумается, по широкой и плавной дуге. Его можно подбодрить, но не надо принуждать. Впрочем, не напрягаться — это еще не значит быть квашней. Подумайте на досуге, что это значит на самом деле.

Традиционный способ обучения

Шаг 1. Критика или осуждение прежних действий Примеры. Сегодня мой удар справа никуда не годится… И почему, черт подери, я никак не могу выполнить эти простые требования… У меня не получается ничего из того, о чем говорил тренер на последних занятиях… Как просто дурачиться на корте, так пожалуйста, а как дело доходит до игры, то выходит хуже, чем у моей бабули… …!!! (Все приведенное выше обычно изрекается самым оскорбительным тоном.)

Шаг 2. Приказываем себе исправиться. Обучение посредством регулярных повторов словесных команд Примеры. Держи ракетку ниже, держи ракетку ниже, держи ракетку ниже… Бей по мячу перед собой, перед собой, перед собой… Нет, черт подери, дальше! Не расслабляй запястье, держи его жестче… Козел!!! Опять за старое! Хоть на этот раз подбрось мяч повыше, дотянись до него, не расслабляй запястье и не меняй на полдороге захват. И смотри, чтобы мяч полетел куда надо

Шаг 3. Лезем из кожи вон и заставляем себя сделать все как надо На этом этапе «первое Я», разобъяснив «второму Я», что и как надо делать, пытается контролировать ситуацию. В качестве подспорья используются никому не нужные ужимки и гримасы. Нарастает зажатость, которая мешает плавности и точности движений. «Второе Я» уже не вызывает никакого доверия.

Шаг 4. Критическая оценка результатов. «Первое Я» замыкает порочный круг Постаравшись изо всех сил, чтобы все было сделано «правильно», мы уже вряд ли будем доверять кажущемуся успеху и не избежим разочарований в случае неудачи.

Сомнения и разочарования — плохая поддержка для нашей воли, нам трудно сосредоточиться и адекватно осознать, что произошло. Если мы низко оцениваем результат собственных усилий, это подталкивает нас к еще пущему усердию при новых попытках. Если же наша самооценка высока, то мы снова усердствуем, чтобы при следующем ударе повторить ту же схему действий. Выходит, что и позитивная самооценка, и негативная самооценка одинаково мешают естественности, спонтанности наших действий.

Как нужно обучаться на основе «внутренней игры» Шаг 1. Не допуская никаких суждений, внимательно рассматриваем сложившуюся ситуацию Шаг 2. Рисуем желаемый результат Шаг 3. Пусть будет как будет — доверимся «второму Я» Шаг 4. Спокойное, свободное от суждений рассмотрение полученных результатов. Оно должно привести к длящемуся познанию и дальнейшим наблюдениям Весь этот процесс неправдоподобно прост. Очень важно прочувствовать его до конца. Не старайтесь его «интеллектуализировать», выразить словами. Посмотрите, как это здорово — попросить самого себя что-то сделать, а потом позволить этому произойти без всякого сознательного вмешательства. Для большинства людей это удивительное переживание, а результаты говорят сами за себя.

Если вы стараетесь изо всех сил правильно бить по мячу и если это у вас наконец получается, то ваше «эго» испытывает чувство удовлетворения. Вы чувствуете себя хозяином этой ситуации, властителем своих движений. А вот если вы просто позволяете вашей подаче происходить так, как ей удобно, создается впечатление, что лично вы при этом не заслужили никаких почестей и благодарностей. Тот, кто бьет помячу, — это как бы и не вы. Вам приятно отмечать способности вашего тела, вы можете быть в восторге от результатов, но гордость личными достижениями сменяется удовлетворением совсем другого рода. Если человек выходит на теннисный корт в основном для того, чтобы потешить собственное честолюбие, весьма вероятно, что он, смирившись даже со своими низкими результатами, выберет такой вариант, где «первое Я» играет господствующую роль.

Расслабление должно происходить само собой — оно тоже не должно быть результатом стараний.

Не ждите, что «первое Я» сразу и так просто откажется от власти. Подобающее ему место может найтись только в том случае, если вы будете продолжать самосовершенствование в искусстве расслабленного сосредоточения.

Короче говоря, избавиться от «первого Я» и защититься от его непрошеных услуг — это не очень-то простая задача. Очень хорошо, если вы ясно представляете себе эту проблему, но полезнее было бы увидеть все это на практике и отработать способы избавления от этого незваного гостя. Я, в общем-то, не думаю, что если пустить все на самотек, то наш разум оставит нас в покое. Пассивная позиция здесь не поможет. Для того чтобы утихомирить свой разум, нужно придумать, куда его засунуть. Его нельзя просто прогнать — его нужно на чем-то сосредоточить. Если наши дела идут на лад, когда наш разум абсолютно спокоен, тогда зададимся вопросом, на чем и как его можно сосредоточить.

Добившись сосредоточения, разум тут же затихает. Он тих, когда пребывает в настоящем. Сосредоточение — это пребывание здесь и сейчас. Расслабленное сосредоточение — это особое искусство, и без него не добьешься успехов ни в каком занятии. Зато с его помощью перед вами открыты все дороги. Не освоив этот навык, вы не достигнете вершин ни в теннисе, ни на другом поприще.

Смотреть на мяч — это значит сосредоточить все свое внимание на его внешнем виде. Я обнаружил, что самый эффективный путь к углублению концентрации — это сосредоточить внимание на чем-то мелком, едва заметном. Увидеть сам мяч очень легко, но не так легко уследить за узорами, которые образуют швы его «шкурки», особенно на крутящемся мяче.

Введите в привычку следить за швами, и вы получите интересные результаты. Пройдет не так много времени, и вы заметите, что сам мяч стал виден гораздо лучше, чем когда вы просто на него «смотрели». Отслеживая узор из швов, непроизвольно начинаешь следить за мячом еще издалека, задолго до того, как он приблизится к ракетке, так что внимание начинает сосредоточиваться намного раньше. За мячом нужно следить с того момента, как он отскакивает от ракетки вашего противника, до того момента, как он ударяется о вашу ракетку. (Иной раз начинает казаться, что мяч больше, чем он есть на самом деле, или вдруг движется медленнее, чем обычно. Все это — естественные признаки настоящего сосредоточения.)

Узоры на крутящемся мяче едва различимы, а потому они подталкивают наш разум к более глубокому сосредоточению. Разум так увлекается этими узорами, что забывает соваться не в свое дело и проявлять неуместное усердие. Разум вглядывается в рисунок — ему некогда связываться с естественными движениями нашего тела. Более того, эти швы на мяче — они всегда присутствуют здесь и сейчас, и если мы прикуем к ним наше внимание, разум уже не будет блуждать в дебрях прошлого и будущего. Повторяя это упражнение, вы будете достигать все более и более глубоких степеней сосредоточения.

Нашему разуму трудно сосредоточиваться на одном и том же объекте в течение долгого времени. Посмотрим правде в глаза: может, для кого-то теннисный мяч и покажется предметом очень интересным и привлекающим взгляд, но вообще-то наш беспокойный разум, столь избалованный самыми разнообразными утехами, трудно удержать подобной безделицей.

Борьба с собственным разумом нам не поможет. Правильнее всего было бы научить его сосредоточиваться.

Отметим такой странный момент: даже убедившись в том, какую практическую пользу приносит способность успокоить свой разум, мы не можем овладеть этим эфемерным, вечно ускользающим состоянием. Допустим, я знаю, что высшие результаты у меня достигаются, когда я передаю бразды правления «второму Я», но все равно остается назойливый соблазн подумать, как это у меня получается, составить для этого специальную формулу и, таким образом, перевести вопрос в сферу полномочий «первого Я», где никто не оспорит его власть. Я сознаю, что все эти соблазны — суета «первого Я», вечно напрашивающегося на благодарность, стремящегося выступить в несвойственной ему роли, а попутно разводящего бесконечные потоки отвлекающих от дела мыслей, которые не идут на пользу ни восприятию, ни нашим действиям.

Итак, концентрация внимания помогает вам в игре в теннис. Но справедливо и обратное: игра в теннис поможет вам научиться сосредоточению. Умение сосредоточивать собственное внимание — залог успеха в самых разных областях.

Что бы мы ни испытывали на теннисном корте, все это можно объединить под таким понятием, как познание. Это некая деятельность, которую совершает наше сознание. Именно благодаря нашему сознанию возможно познание видимого мира, звуков, чувств и мыслей, которые все вместе составляют то, что принято называть «опыт». Вроде бы самоочевидно, что никто не способен включить в свой опыт что-то такое, что пребывает вне нашего сознания.

Сознание — это нечто, делающее вещи и события доступными нашему познанию. В отсутствие сознания глаза не видят, уши не слышат, а разум неспособен думать. Сознание подобно чистой световой энергии. С ее помощью события открываются для познания точно так же, как предметы становятся видимы благодаря электрическому свету. Сознание можно было бы назвать светочем всех светочей, поскольку именно в его свете мы можем увидеть и всякий другой свет

Чтобы рассмотреть швы на мяче, внимание необходимо сфокусировать в узкий луч. Это помогает в борьбе с нервозностью и прочими ненужными вещами, которые могли бы вдруг попасть в поле нашего внимания. Прочувствовать свое тело — это более широкий фокус, в нем охвачено сразу множество ощущений, которыемогут оказаться полезными в процессе обучения теннису. Если сразу включить в поле внимания ветер, движения вашего противника, траекторию мяча, да еще и ощущения вашего тела, то это будет еще более широкая фокусировка, хотя такой подход может быть вполне адекватен поставленной задаче. И все равно это — определенная фокусировка, поскольку она оставляет за пределами внимания то, что в данный момент не представляет интереса, и высвечивает именно то, что сейчас актуально. О такой фокусировке можно сказать одну очень важную вещь: она всегда здесь и сейчас, то есть существует в настоящем времени и в данном месте.

Поскольку наш разум, судя по всему, обладает своей собственной волей, то как нам заставить его жить только в настоящем и никуда не отлучаться? Только тренировкой. Другого пути просто нет. Каждый раз, как он вздумает куда-нибудь слинять, вежливо, но решительно верните его назад.

Есть такие игроки, которые, оказавшись около сетки, просто считают себя слишком медлительными, чтобы правильно встретить достаточно сильный удар. Но ведь время — вещь относительная, и мы действительно в силах его затормозить. Сами подумайте: в каждой секунде целая тысяча миллисекунд. Это же очень много. Настоящая боеготовность измеряется тем, сколько раз за конкретный период времени вы способны пребывать в настоящем «сейчас» и действительно «начеку». Если сформулировать результат, то он будет очень прост: научившись удерживать свое внимание в точке «сейчас», вы несравненно лучше представляете себе, что в этот момент происходит вокруг.

Все разнообразие описанных выше способов развития концентрации лучше применять на тренировках. Во время матча разумней было бы выбрать один прием (какой вам больше нравится) и больше от него не отклоняться. Если, к примеру, вам достаточно швов на мячике, чтобы сосредоточиться и удерживать внимание «здесь и сейчас», то уже нет нужды включать в поле внимания звук или осязательные ощущения.

Итак — когда мы сосредоточиваемся на дыхании, мы концентрируем внимание на чем-то таком, что очень тесно связано с жизненной энергией нашего тела. Кроме того, дыхание — один из фундаментальных ритмов. Сказано же, что процессом своего дыхания человек повторяет ритм вселенной. Если привязать внимание к этому ритму, разум успокаивается и сосредоточивается. И в спортивных, и во всех других жизненных ситуациях я не знаю лучшего способа борьбы с нервозностью и озабоченностью, чем сосредоточить свой разум на процессе дыхания

Беспокойство — это проявление страха перед тем, что может случиться в будущем. Оно донимает нас только тогда, когда разум строит в воображении картины будущего. Но если ваше внимание приковано к «здесь и сейчас», у вас на руках оказываются все необходимые козыри для успешного выполнения того, что нужно сделать именно в настоящем, а добросовестно решая проблемы в настоящем, вы способны превратить ваше будущее в самый лучший из всех мыслимых вариантов настоящего.

Итак, обмен ударами завершен, я иду, чтобы подобрать мяч или занять нужную позицию. В эти секунды я сосредоточиваюсь на дыхании. Чуть только мой разум начинает прикидывать, выиграю я или проиграю в этом матче, я ласково возвращаю его присматривать за дыханием и расслабляться в его естественном и фундаментальном ритме. Благодаря этой тактике к моменту, когда снова начнется игра, я сумею сосредоточиться еще лучше, чем это было в разгар недавней перестрелки. Таким образом я не только пресекаю ворчание своего разума по поводу неудачных ударов, но и его похвальбу какими-нибудь исключительными удачами.

Когда я гляжу на ребенка, то понимаю: это состояние может не покидать нас никогда. По мере того как ребенок вырастает, его ум развращается, впадает в рассеянность, а «это» разглядеть в нем все труднее и труднее. Тем не менее именно оно, наше «второе Я», — единственное, что было с нами всегда и пребудет с нами до самой смерти. Мысли, рассуждения приходят и уходят, но наше детское «Я», наше подлинное «Я» здесь всегда, и оно будет здесь, покуда мы дышим. И дар сосредоточения — это единственная возможность видеть его и радоваться ему.

Трудно понять, почему мы вообще склонны покидать наше «здесь и сейчас». «Здесь и сейчас» — единственное место, единственное время, где и когда человек радуется жизни, радуется самому себе и совершает реальные действия. Большая часть страданий обрушивается на нас, когда мы позволяем нашему разуму представлять себе будущее или копаться в прошлом. И тем не менее мало кого удовлетворяет то, что оказывается перед его глазами в настоящий момент. Наше желание, чтобы дела обстояли не так, как оно есть в реальности, влечет наш разум в нереальный мир. В результате мы оказываемся неспособны оценить по достоинству то, что нам может предложить мир настоящий.

Наш разум расстается с реальностью настоящего только тогда, когда мы готовы предпочесть нереальный мир прошлого или будущего.

Чтобы понять, откуда берутся провалы в сосредоточении, нужно осознать свои настоящие желания, и со временем мне стало ясно, что, когда я играю на корте, внутри меня присутствует не только желание играть в теннис, но и множество других. Иначе говоря, теннис оказался не единственной игрой, которой я предаюсь на теннисном корте. Для того чтобы достичь и удержать сосредоточенное состояние ума, полезно было бы также познать все эти противоречивые желания и навести в них порядок.

К игре можно относиться по-разному, и разнообразие этих отношений безгранично. На корте игроки демонстрируют не только широчайший спектр эмоциональных реакций, но и множество различных жизненных целей. Кто-то готов на все ради победы, кому-то главное — избежать поражения, но при этом он даже не почешется, когда очки сами идут в руки. Одним наплевать, как они играют, — им важнее стильно выглядеть, а другим вообще на все наплевать. Кто-то норовит обмануть противника, а кто-то обманывает самого себя. Есть такие, что готовы на каждом углу трубить о своих достоинствах, другие изводят вас жалобами на то, как они плохо играют. Среди всего этого разнообразия можно даже набрать пяток таких, которые выходят на корт просто ради удовольствия и чтобы поразмяться.

Если любовь и уважение ставят в зависимость от победы или успеха в нашем построенном на конкуренции обществе, это с неизбежностью ведет (да, с неизбежностью, поскольку любая победа предполагает чей-то проигрыш, а на каждого блестящего игрока должно приходиться много посредственных) к тому, что в мире оказывается много людей, испытывающих явный дефицит и любви, и уважения. Разумеется, неудачники будут из кожи вон лезть, чтобы завоевать столь недостающее им самоуважение, а победителям тоже придется попотеть, чтобы не утратить тот авторитет, который ими завоеван. В таком свете становится понятно, почему для нас столь много значит всего-навсего приличная игра на корте.

Но кто все-таки сказал, что меня нужно оценивать по тому, насколько хорошо я выполняю те или иные действия? Кто сказал, что меня вообще нужно хоть как-то оценивать? В самом деле, кто? Чтобы выпутаться из этой ловушки, требуется всего лишь ясное понимание, что человека нельзя оценивать по успешности его действий. Да его и вообще нельзя оценивать ни по каким произвольным критериям. Неужели вы в самом деле способны подумать, что ценность человека поддается измерению? А уж измерять себя через сравнение с другими столь же неизмеримыми существами — это и вовсе бессмысленное занятие. На самом деле мы есть то, что мы есть. Мы совсем не то, что нам удается сделать в тот или иной момент. Оценка в школьном дневнике может соответствовать нашим успехам в арифметике, но она не имеет никакого отношения к нашей личной ценности. Точно так же счет в теннисном матче указывает на то, хорошо ли я играл, достаточно ли старался, но он никак не оценивает лично меня. Он не дает никакого повода для переоценки, для объявления меня чем-то большим или меньшим, чем то, что я представлял собой до этого матча.

Иначе говоря, чем страшнее препятствия, чем значительнее вызов, тем шире возможности у серфера реализовать все свои способности. Конечно, все эти способности всегда остаются при нем, но пока они не проявлены в действии, они остаются тайной, спрятанной даже от их носителя. Препятствия — это необходимый компонент в процессе открытия самого себя. Подчеркнем, что серфер в этом примере выходит в море вовсе не для того, чтобы самоутвердиться, он не намерен демонстрировать себе и всему миру свое превосходство — он про- сто с увлечением исследует свои скрытые возможности. Он странствует в глубинах своих способностей, ощущает их самым непосредственным образом и тем самым расширяет собственные познания о самом себе.

Победа — это преодоление препятствий в стремлении к цели, и ценность победы абсолютно соразмерна величию преодоленных на пути к ней препятствий. Само по себе достижение цели может оказаться не столь важным, как опыт, обретенный в совершении запредельных усилий, когда преодолеваешь стоящие на пути препятствия. Этот процесс может оказаться более весомой наградой, чем сама победа.

Итак, кем вам приходится ваш противник — другом или врагом? Он друг в той мере, в какой изо всех сил старается затруднить вам путь к победе. Только исполняя роль вашего противника, он может действительно стать вашим другом. Противостоя и конкурируя, он вступает с вами в сотрудничество! Когда мы трактуем состязания в таком ключе, обязанностью вашего противника становится создание для вас всевозможных трудностей, ну а вы, конечно, тем временем изо всех сил создаете трудности для него. Только в таком сотрудничестве вы предоставляете друг другу возможность выяснить, до каких высот вы способны добраться.

Если смотреть под таким углом, то любой ваш теннисный матч вы увидите совсем в другом свете. Во-первых, чем надеяться, что ваш противник совершит двойную ошибку при подаче, лучше ведь желать, чтобы его подача прошла прекрасно. Искренне желая, чтобы мяч шел туда, куда нужно вашему противнику, вы с большей легкостью подготовитесь к нему и войдете в нужное психическое состояние. Естественно, вы будете лучше двигаться, быстрее реагировать, а действуя наилучшим образом, вы делаете игру для противника сложнее и интереснее. Полезно было бы выработать доверие к своему противнику, равно как и доверие к самому себе — такие установки очень содействуют развитию чувства предвидения. Когда игра подходит к концу, вы жмете руку противнику и, независимо от того, кто победил, благодарите его за то, что он устроил вам отличный поединок. И вы при этом не лицемерите.

Раньше я думал, что, играя в дружеском поединке с приятелем, у которого, скажем, неважно получается удар слева, было бы не совсем красиво все время эксплуатировать эту слабость. Однако в свете того, что мы сейчас обсуждаем, такое мнение очень далеко от истины. Если вы при любой возможности играете ему под удар слева, то это пойдет ему только на пользу. Если же вы хотите играть роль доброго приятеля и станете подавать ему мячи только под удар справа, его удар слева так и останется неотработанным. В таком контексте настоящий приятель должен не подыгрывать другу, а играть роль честного противника.

Если я действую в предположении, что после победы буду заслуживать большего уважения, тогда мне должно быть ясно (хотя бы бессознательно), что, победив другого, я сделаю так, что он теперь будет заслуживать меньшего уважения. В такой парадигме нельзя подниматься вверх, не сталкивая при этом кого-нибудь вниз. Подобные взгляды вырабатывают у нас совершенно ненужное чувство вины. Чтобы стать победителем, вам совсем не требуется быть злодеем. Игра, в которую вы играете, вовсе не подразумевает истязания и унижения соперника. Просто поймите: ваша игра называется теннисом, а не игрой «кто кого убьет». Когда я играю, то каждую минуту вижу перед собой цель — победить. Это просто, и это хорошо. Но при этом я не слишком озабочен тем, что меня ждет: победа или поражение. Для меня важнее провести розыгрыш каждого очка на пределе собственных возможностей — я же понимаю, что именно в этом состоит подлинная ценность.

Работа на пределе возможностей не имеет в виду перенапряжение«первого Я». Она требует сосредоточения, решимости и доверия к собственному телу. А дальше — пусть будет что будет. Это и подразумевает полную физическую и психическую самоотдачу. И здесь снова состязание и сотрудничество сливаются воедино.

На первый взгляд различие между нацеленностью на победу и нацеленностью на максимальную самоотдачу ради победы кажется почти незаметным. На деле между ними лежит настоящая пропасть. Когда я стремлюсь только к победе, в сфере моих забот оказывается нечто мне не совсем подвластное. Когда я побеждаю или проигрываю во внешней игре, это результат не только моих усилий. Мой противник с его волей и сноровкой является моим соавтором. Если кто-то позволит себе слишком сильную эмоциональную привязанность к результату (тем более когда тот не в его власти), он неизбежно начинает нервничать и проявляет чрезмерное усердие. Зато усилия, которые мы вкладываем в победу, находятся полностью под нашим контролем. Вы же в любой момент можете постараться и исполнить лучшее, на что вы способны. Странно было бы нервничать по поводу события, которое в нашей власти. Достаточно в каждом розыгрыше очка сознавать, что вы честно прикладываете все свои силы к достижению победы, и это сознание плавно пронесет вас мимо проблемы с нервозностью и озабоченностью. А в результате та часть энергии, которая обычно утекает в мир забот и нервотрепки, теперь может пойти в дело, то есть пополнить ресурс для ваших усилий, направленных к победе. При таком подходе вы реально повысите свои шансы на победу во внешней игре.

Итак, для тех, кто предан идеям «внутренней игры», жизнь есть постоянное, ежесекундное стремление пустить все на самотек, а самому пребывать в равновесии прямо в центре «здесь и сейчас». В этой игре вы познаете настоящие победы и настоящие поражения, и эта игра не кончается никогда. В завершение главы призываю вас к осторожности. Принято считать, что все великие достижения свершаются благодаря великим усилиям. Хотя я в этом и не сомневаюсь, но добавлю: тезис, что все великие усилия ведут к великим достижениям, вовсе не обязательно будет правильным. Один очень мудрый человек как-то сказал мне: «Когда речь заходит о преодолении препятствий, мы можем выделить три типа людей. Первому типу большая часть препятствий кажется неодолимой, и он уходит прочь. Второй тип, видя препятствие, заявляет, что оно ему позубам, и приступает к работе: карабкается, ведет подкопы или закладывает динамит. Третий тип, прежде чем подступить к препятствию, пытается найти такую точку, с которой видно, что делается по другую сторону препятствия. И только тогда, когда награда, на его взгляд, заслуживает приложенных усилий, он вступает в борьбу».

Играя на корте, мы склонны слишком много думать и во время ударов, и перед ними, мы слишком усердствуем, стараясь управлять собственными движениями, мы слишком озабочены результатами наших действий и тем, как они могут отразиться на нашей самооценке. Короче, мы слишком обеспокоены и неспособны по-настоящему сосредоточиваться.

Тот самый разум, которым мы пользуемся в достижении наших внешних целей, очень легко отвлекается от истинных задач на разного рода беспокойства и сожаления, вносит путаницу в картину мира, создает искусственные трудности. Полезно было бы осознать, что если наши внешние цели многочисленны и разнообразны и для их достижения необходимо осваивать множество различных навыков, то все внутренние препятствия проистекают из одного источника и для их преодоления всегда годятся одни и те же приемы.

Покуда вы не смирите свое «первое Я», оно, где бы вы ни были и чембы ни занимались, так и будет порождать страхи, сомнения и разочарования. Сосредоточенность в теннисе ничем не отличается от сосредоточенности, которая нужна при выполнении любой задачи и даже в процессе слушания симфонической музыки. Освободиться от привычки судить о себе по тому, как вы проводите удар слева, — то же самое, что освободиться от привычки осуждать вашего ребенка или начальника.

Когда вы научитесь радоваться препятствиям, возникающим в ходе состязаний, вам станет легче находить положительные стороны в тех перипетиях, которые встают на вашем жизненном пути. Итак, всякое ваше внутреннее завоевание сразу же автоматически становится применимо ко всему, чем бы вы ни занимались. Вот почему «внутренняя игра» должна бы заслужить хоть какое-то внимание с вашей стороны.

Напряженность «первого Я» подобна вору, который, пусти его в дом, сразу украдет все радости нашей жизни. Чем дольше я живу, тем больше крепнет мое уважение к тому дару, который представляет собой жизнь. Это чудо более величественное, чем можно было себе представить, так что время, прожитое в состоянии стресса, означает, что мы многое упускаем — будь это на корте или в окружающей жизни. Похоже, мудрость — это не столько выдумывание новых ответов, сколько распознание все более и более глубоких уровней, скрытых в тех ответах, которые были даны столетия назад. Есть вещи, которые не меняются. Так, никогда не обесценится потребность в самоуважении, в доверии к себе и в понимании своего истинного «Я». И путь к возможной ясности всегда лежит через освобождение от черно-белых очков, которые представляют нам мир поделенным на «хорошее» и «плохое», через отказ от осуждения и себя, и других. Не менее важно иметь ясное представление о собственных приоритетах, особенно о самой главной цели в вашей жизни. Этот вопрос не утеряет важности, покуда в вас теплится жизнь.

Почти во всех стрессовых ситуациях причина одна — это привязанность. «Первое Я» впадает в такую зависимость от вещей, ситуаций, людей и представлений, касающихся его опыта, что испытывает панику при любых изменениях или даже тенденциях к переменам. Чтобы освободиться от стресса, вовсе не обязательно взять все и бросить — достаточно ощутить в себе способность при необходимости отказаться от чего угодно и понимать, что ничего страшного при этом не произойдет. Эта способность вырастает из независимости, которую не нужно путать с одиночеством. Это просто уверенность в своих внутренних силах, позволяющих сохранять равновесие.

Просьбы «второго Я» звучат ласково, но настойчиво. Когда человек действует в согласии со своим «Я», его сопровождает характерное ощущение — чувство смысла бытия. Остается ответить на основной вопрос: какой уровень важности мы присвоим потребностям «второго Я» в соответствии с требованиями окружающего мира? Естественно, что этот вопрос каждый задает себе сам. Сам и отвечает. Мне, как и всем вокруг, нужно учиться и учиться одному очень важному делу: как отличить внутренние потребности «второго Я» от тех внешних требований, которые «переняло» «первое Я» и так глубоко ихвнедрило в мой мыслительный процесс, что теперь они кажутся «своими», то есть исходящими от меня самого. Уже двадцать пять лет я не работал ни на кого, кроме самого себя, и вынужден признать, что самым страшным источником стресса для себя являюсь я сам.

Освобождение от страха приходит вместе с ответственностью перед своим подлинным «Я». Главное — делать так, чтобы в каждый момент перед «вторым Я» были открыты все возможности быть тем, что оно есть, и с радостью отдаваться жизненному процессу. Насколько я понимаю, обучение этому искусству растягивается на всю жизнь.

Мы способны совершенствовать наше искусство общения друг с другом на этой планете. Однако краеугольный камень в моей картине мира — это убежденность, что суть всякого человеческого существа пребывает безупречной.

Так что же нам еще нужно, чтобы достичь равновесия? Правила «внутренней игры» просты и однозначны — сосредоточьтесь. Сосредоточьте свое внимание на текущем моменте, ведь только в нем вы по-настоящему живете.

Сосредоточение не подразумевает размышлений о прошлом, не приветствует осмысления ошибок или побед. Оно не зовет к такому увлечению будущим, его страхами и мечтами, чтобы все наше внимание отвлеклось от настоящего. Способность сосредоточить свой разум — это способность его удержать, не позволить ему сбежать, пусть и вместе с вами. Сосредоточение — это не отказ от мыслей, хотя ваши мысли теперь должны подчиняться только вам. Сосредоточению можно учиться на теннисном корте, на кухне, когда шинкуешь морковь, в давке светской тусовки или за рулем в транспортной пробке. Сосредоточиваться можно в одиночестве и когда вы ведете беседу. Полностью сосредоточить внимание на словах собеседника, не болтая при этом на посторонние темы с самим собой, — это требует такой же веры, такой же сосредоточенности, как и разглядывание летящего теннисного мяча, когда отвлекаешься от болтовни «первого Я» с его извечными тревогами, надеждами и наставлениями.

«Отрешенность», она же «страстность», — прекрасное слово, описывающее то, что происходит с теннисным игроком, который понял, что ему уже нечего терять. Он уже не думает о результате, но играет, не жалея сил. Он отбрасывает те соображения, которые шепчет ему «первое Я», и предоставляет слово природной воле своего глубинного и более истинного «второго Я». Новые заботы не подразумевают озабоченности. Новые усилия реализуются легко.