"Прощай, оружие!" сочинение-рассуждение

Это роман о рождении и смерти большого человеческого чувства, роман о том, как веселый лейтенант Генри стал одиноким и печальным вдовцом, коротающим свои дни на опустевшем швейцарском курорте. Но в романе заметно углубляется и другая тема, которая в «Фиесте» была только намечена в общих чертах. Хемингуэй не просто показывает результаты войны, а осуждает империалистическую войну во всей ее повседневной гнусности, осуждает ее в окопах и в госпитале, на передовой и в тылу. В романе нарастает тема протеста против империалистической войны. Хемингуэй поднялся до правдивого изображения стихийного антивоенного движения, зреющего в итальянской армии, жаждущей мира.

Отступающие толпы итальянских солдат — это не просто остатки разгромленных дивизий, это масса, в которой живут бунтарские настроения. Недаром кто-то из итальянских солдат, бредущих по дороге отступления, на вопрос о том, из какой он части, отвечает вызывающе — из бригады мира! С тем большей ненавистью говорит Хемингуэй об итальянских офицерах и жандармах, расстреливающих безоружную толпу беглецов, стихийно уходящих от войны. Когда Генри, спасаясь от пуль карателей, дезертирует из армии, это означает не просто его желание спастись; Генри выходит из империалистической войны, осудив ее в душе своей. И этим он делает решительный шаг в сторону от тех героев «потерянного поколения», которые позволяли убить себя или искалечить, но еще не помышляли о бунте — даже таком индивидуальном бунте, каким было бегство Генри.

Бунт Генри наивен и бесполезен. Он не спас своего счастья: его возлюбленная Кэтрин умирает, сам он непоправимо ранен этой смертью и чувствует себя опустошенным, никому не нужным, смертельно одиноким. Но и в этом финале была своя художественная правда — она вела писателя уже за пределы осознанного трагического одиночества, в котором томится Генри.

Тема народа, явственно звучавшая в праздничных сценах «Фиесты», в отрывках из греко-турецкой эпопеи, разбросанных среди рассказов Хемингуэя, выросла в романе «Прощай, оружие!» в широкую картину народа на войне, воплотилась во множество солдатских образов — усталых, страдающих, но и гневных, полных нарастающей силы протеста. В толпе солдат Генри не чувствует себя одиноким.

Переломное значение романа «Прощай, оружие!» в творческом развитии писателя очевидно. Именно после него Хемингуэй выбирает тот новый и необычный для признанного писателя образ жизни, который отдалил его от буржуазной литературной среды с ее мелкими дрязгами и страстишками, от банальной дороги преуспевающего литератора. В этом обширном дневнике Хемингуэй как бы подчеркнуто отдаляется от буржуазной действительности с ее цивилизацией, комфортом, пошлостью, вежливой бесчеловечностью.