“Работа не полюбит тебя в ответ.” за 10 минут
Любовь или эксплуатация?
Совет «Делай то, что любишь, и ты не будешь работать ни дня в своей жизни», по мнению независимого журналиста Сары Джефф, сегодня не очень-то полезен. Хотя официально наш рабочий день составляет не больше восьми часов, на самом деле мы работаем дольше, чем когда-либо в истории.
Во многих компаниях подразумевается, что работник должен быть доступен в любое время, и формально нерабочие часы превращаются в неоплачиваемое рабочее время. Некоторым из нас работа заменяет семью — родителей, супругов, детей — и друзей.
Современным работодателям, по мнению Сары Джефф, выгоден миф о том, что работу нужно любить. Это дает возможность выжать из сотрудников больше. При этом они не должны задаваться вопросом, как их любимая работа делает богатыми других людей — но не их самих. Сегодняшняя работа очень часто не отвечает сотрудникам взаимностью. Те рабочие места, которые способны нас осчастливить, со временем разочаровывают. Потому что даже у самого лучшего босса в мире финансовые вопросы стоят на первом месте. И смена работы чаще всего не выход, поскольку условия в большинстве компаний схожи.
Все мы знаем, как сильно недооценен труд большинства врачей, педагогов, художников, обслуживающего персонала. Многие люди этих профессий работают на нескольких работах и едва сводят концы с концами. В этой книге Сара Джефф делится историями тех, кто хотя бы частично отстоял свои права на жизнь вне работы, осознав, что их труд приносит гораздо больше пользы работодателю, чем им самим.
Эмоциональный труд. Розничная торговля
Продавец в рознице — самая большая категория рабочих мест в США и самая распространенная профессия в Европе. Работники розничной торговли, в отличие от людей, занятых в производстве, должны улыбаться клиентам. Эту обязанность социолог Арли Рассел Хохшильд назвала «эмоциональным трудом», означающим подавление собственных эмоций и потребностей в угоду другим. Причем сегодня эмоциональный труд женщин, как и несколько веков назад, остается недооцененным работодателями.
С обвинениями в гендерной и расовой дискриминации столкнулись такие крупные ретейлеры, как Target, Lucky Stores, Home Depot и Hobby Lobby.
Исследователи Франсуаза Карре и Крис Тилли изучили условия работы в розничной торговле США, Великобритании, Франции, Германии, Нидерландов и Дании и пришли к выводу, что, хотя условия в разных странах варьировались, в целом за последние 20 лет они ухудшились во всех шести странах. Например, немецкие работники стали получать меньше денег и льгот, а у французских кассиров стали отслеживать скорость сканирования штрих-кодов товаров, и эти результаты могут влиять на оплату труда.
В розничной торговле всего мира широко распространены сверхурочные неоплачиваемые часы. Продавцы часто сами закрывают магазин поздно ночью, чтобы, поспав всего 2–3 часа, вернуться и открыть его рано утром. Кроме того, никто не отменял вероятность ограбления магазинов и связанный с этим риск. Продавца могут попросту застрелить из-за смешной суммы кэша в кассе.
По мнению Сары Джефф, повсеместная проблема эмоционального выгорания продавцов возникает потому, что они снова и снова убеждают себя: их работа — это служение людям. И это правда, но в таком случае работа продавца должна заслуживать более высокой оплаты.
Энн Мари Рейнхарт не планировала провести полжизни в магазине. Но так получилось, что в 1988-м, через несколько месяцев после рождения своего первого ребенка, она зашла в магазин Toys «R» Us («Наши игрушки») в Хантингтоне и увидела объявление «Приглашаем на работу». Ее тут же наняли. Зарплата была небольшая, зато гибкий график позволял Энн Мари проводить время с семьей.
Когда двое ее детей пошли в школу, Энн Мари вышла на полный день и получила медстраховку. Однако теперь приходилось постоянно работать допоздна — как-то Энн Мари целый месяц не видела мужа. «Он рано вставал на работу. Я приходила, а он уже спал. Потом он уходил на работу, а я еще спала, — говорит она. — Кроме того, приходилось терпеть выходки клиентов».
Оскорбляя продавцов, многие клиенты давали понять, что считают их необразованными, не заслуживающими уважения людьми. Кстати, распространенный миф о том, что продавцами работают люди, не имеющие образования, не находит подтверждения: та же Энн Мари закончила колледж, а половина ее коллег-кассиров совмещали работу с обучением в высших учебных заведениях. Но, несмотря на неприятности, Энн Мари все же любила свою работу. Ведь вовсе не все клиенты — неприятные люди, общение с большинством из них доставляет удовольствие.
В апреле 2018 года магазин в Дареме, в котором после переезда работала Рейнхарт, закрыли. А компанию, на которую она трудилась почти 30 лет, вскоре ликвидировали. Энн Мари посвятила компании большую часть своей жизни, а ее уволили без выходного пособия! Она чувствовала себя преданной. По словам Энн Мари, тогда она прошла через все стадии принятия горя.
Одна из коллег рассказала Рейнхарт о группе в Facebook под названием «Общество мертвых жирафов», где бывшие и настоящие работники сети Toys «R» Us искали способ бороться с несправедливостью. Активный участник группы — общественная организация United for Respect (UFR, «Объединены ради уважения»), цель которой — улучшение условий труда в сфере торговли.
Когда UFR искала через группу респондента для интервью с репортером международного медиапортала, Рейнхарт откликнулась на запрос. После интервью, во время которого Энн Мари пролила немало слез, тот же организатор из UFR1 предложил ей встретиться в Вашингтоне с сенатором от штата Вермонт Берни Сандерсом.
Вместе с пятью коллегами Энн Мари встретилась с сенатором, а позже отправилась к вашингтонскому офису Bain Capital — частной инвестиционной компании, которая выжала $470 млн из Toys «R» Us, а затем ликвидировала сеть. Туда же подъехали два автобуса с работниками Walmart, которые держали в руках плакаты и воздушные шары. Это стало началом кампании, в ходе которой работники Walmart поддержали работников Toys «R» Us.
После того как сенатор Сандерс разместил видео об этом на своем YouTube-канале, к кампании присоединились другие работники. В следующем мероприятии — марше по Уолл-стрит — участвовали уже 75 человек.
Энн Мари также вместе с коллегами:
- встретилась с сенатором от штата Массачусетс Элизабет Уоррен;
- подала коллективный иск в суд по делам о банкротстве США;
- выступила на панели сената с предложением о введении реформы, согласно которой при массовых увольнениях работодатели должны выплачивать работникам выходные пособия.
По словам Энн Мари, борьба помогла ей сохранить рассудок, потому что «это дало выход всему гневу и негодованию».
1) в штате Нью-Джерси вышел новый закон о труде и обязательных выходных пособиях при массовых увольнениях;
2) с ноября 2018 года Bain Capital и еще одна инвестиционная компания — KKR — из $75 млн, запрашиваемых работниками детских магазинов, перечислили им в течение нескольких месяцев $20 млн;
3) еще $2 млн продавцы выиграли в суде по делам о банкротстве.
«Ничего, кроме хорошего, из этого для меня не вышло», — подвела итог своей борьбы Энн Мари Рейнхарт.
Преданность делу. Некоммерческие организации
Некоммерческая, благотворительная деятельность — это, как правило, истории сильных людей, которые делятся своей энергией с менее удачливыми.
На протяжении веков благотворительную работу выполняли состоятельные женщины, которым не нужна была зарплата, поскольку у их отцов или мужей было достаточно денег. Такие отношения создали ловушку для сегодняшних обычных работников, которые приходят в благотворительные и некоммерческие организации в надежде творить добро, одновременно зарабатывая на жизнь.
Сегодняшние некоммерческие организации зависят от финансовых поступлений спонсоров или жертвователей, влияние которых иллюстрируется часто пересказываемой историей. Независимо от того, произошла ли эта история в реальности, она показывает, как богатые сохраняют контроль даже над теми деньгами, которые раздают.
Работники третьего сектора часто чувствуют, что спонсоры покупают их, как модный товар. Одержимость спонсоров превращает проекты в «результаты» — доказательства того, что деньги были потрачены не зря. А позже спонсоры часто переключаются на следующий «товар», оставляя прежние компании без средств к существованию.
Из-за недофинансирования некоммерческие организации не решаются тратить деньги на достойные офисные помещения, оборудование, обучение и базовую заработную плату персонала.
В результате люди в некоммерческих организациях работают за троих: чтобы заработать хоть какие-то деньги, они берут на себя функции нескольких работников. Отсюда текучесть: в НКО США и Канады сменяемость кадров выше, чем на рынке труда в целом. Организации обвиняют в этом ограниченные бюджеты и скупых спонсоров, но верно и то, что некоммерческая культура ставит во главу угла «делать больше за меньшие деньги», что несправедливо по отношению к людям, занятым в этой сфере. Но сотрудники НКО считают, что помогать другим важно, и часто делают это в ущерб себе.
Эшли с юности интересовала проблема свободы репродуктивного выбора, планирования семьи и заботы о здоровье. После трех лет работы в женском центре города Уичито (Канзас) Бринк переехала в Денвер (Колорадо) и устроилась в Центр планирования семьи Скалистых гор (PPRM). На новом месте стоимость проживания оказалась выше, чем в Уичито, а зарплата ниже почти на $3 в час. Каждый месяц менеджеры отделений центра, расположенных в нескольких штатах, просили Эшли заменить других сотрудниц — заболевших, уволившихся или ушедших в отпуск. Эшли ездила из Денвера в другие города, штаты и даже в Мексику.
Иногда утром Эшли летела на работу на самолете, работала целый день, а вечером возвращалась обратно в Денвер. Вместе с дорогой работа занимала 16–17 часов. «Это было очень утомительно», — вспоминает она.
В клиниках Эшли выполняла множество задач: регистрировала и записывала пациентов на процедуры, проверяла страховки, консультировала по вопросам сексуального здоровья и беременности, брала кровь, делала инъекции и УЗИ, помогала врачам при процедурах аборта и введении внутриматочных спиралей, принимала оплату, выдавала лекарства.
В каждой клинике были свои особенности: Бринк должна была помнить, где хранятся инструменты, а где — медицинские карты. В некоторые дни она работала вообще без перерывов и не успевала пообедать. Но если день выдавался полегче, Эшли выпроваживали с работы раньше, чтобы сэкономить на почасовой оплате. «Очень неприятно, когда к тебе относятся как к расходному материалу», — говорит Эшли.
Самой важной частью работы, по словам Бринк, были пациенты: Эшли была им преданна. «Приходилось приспосабливаться к каждому пациенту, на время отложить собственную жизнь, чтобы обеспечить наилучший уход. Ведь я имела дело с их жизнями. Я должна была и хотела относиться к ним с уважением, которого они заслуживают». При этом сотрудники клиник, включая Эшли, периодически подвергались атакам противников абортов.
В мае 2017 года руководство объявило о закрытии нескольких клиник, включая единственный медицинский центр Вайоминга. В сообщении говорилось, что решение принято из-за недостатка средств: клиники не получали необходимого возмещения от страховых компаний.
Жалобы организации на бедность расстроили сотрудников, ведь они знали, что в последние годы пожертвования в пользу PPRM значительно выросли. По словам Эшли, рядовых сотрудников не привлекали к принятию решения, однако именно им приходилось отвечать на вопросы паникующих пациентов, которые не знали, куда им обратиться без страховки, которую они не могут себе позволить.
В конце концов сотрудники PPRM решили создать профсоюз. В ответ руководство наняло недешевую юридическую фирму, рекламирующую на своем сайте антипрофсоюзные услуги. А затем стало рассылать работникам антипрофсоюзные письма и проводить лекции о недостатках профсоюза (на это время пациентов не записывали). «Они утверждали, что деятельность профсоюза негативно скажется на отношениях с менеджерами и качестве обслуживания пациентов», — рассказала Эшли. Но Бринк чувствовала, что качество работы, напротив, улучшится, поскольку она и ее коллеги перестанут работать на износ и будут меньше беспокоиться о том, как оплачивать счета.
Будучи разъездным сотрудником, Бринк смогла поговорить о создании профсоюза со многими коллегами. Но эта дополнительная работа вымотала ее окончательно. Ведь во время профсоюзной кампании она, как и ее коллеги, продолжала обслуживать пациентов. «Полгода по дороге домой я плакала в машине», — говорит Эшли.
В конце 2017 года сотрудники проголосовали за создание профсоюза. Эшли ждала беседы о первом контракте профсоюза, когда узнала, что PPRM обжаловала результат голосования в Национальном совете по трудовым отношениям. Некоммерческая организация заявила, что результат несправедлив по отношению к сотрудникам в штатах Нью-Мексико и Невада, потому что только клиники штата Колорадо — 14 из 24 — были включены в состав переговорной команды.
В апреле 2018 года совет по трудовым отношениям принял сторону руководства PPRM. Но профсоюзные активистки обратились за помощью к Международному союзу работников сферы обслуживания и рассказали New York Times, что они и их бывшие коллеги подвергались дискриминации, когда беременели. Руководители отказывали им в отгулах и перерывах, рекомендованных врачом, увольняли после родов или говорили, что их не нанимали.
Наконец, в августе 2018 года некоммерческая организация согласилась на профсоюз.
Но в сентябре Эшли Бринк уволилась, не выдержав давления: противники профсоюза говорили ей, что она не заслуживает прожиточного минимума и «слишком прогрессивна» для PPRM. Женщина перешла на руководящую должность в другую организацию той же сферы, однако на новой работе столкнулась с некоторыми из старых проблем. «Это происходит в организациях охраны репродуктивного здоровья и защиты прав по всей стране», — сообщила она.
Между тем профсоюз в PPRM получил свой контракт в 2019 году. Сотрудники 10 клиник штатов Невада и Нью-Мексико тоже проголосовали за вступление в профсоюз. В 2020 году профсоюз сместил гендиректора Нью-Йоркского филиала Лору Маккуэйд, получающую зарплату в шестизначных числах. Активисты предложили взгляд на организацию, перекликающийся с целями Бринк: «Мы представляем себе PPRM, в котором наш персонал, в том числе темнокожий и другой цветной персонал, ценят за опыт и вовлекают в процесс принятия решений».
Почти материнский труд. Образование
По словам Сары Джефф, с самого начала финансирования государством школьного образования в США и Европе была распространена идея о том, что навыки учителей — это не более чем «естественная склонность заботиться о детях, коренящаяся в любви, которая одновременно слишком велика и слишком незначительна, чтобы быть справедливо вознагражденной». Долгое время преподавание считалось временной работой либо на пути к настоящей карьере для мужчин, либо на пути к рождению собственных детей для женщин.
Однако учительский труд близок к материнству, а потому сегодня считается приемлемым занятием для женщин. По мнению Джефф, ангельская доброта последних привела к тому, что их стали массово нанимать для удешевления содержания школ.
Учительница с 12-летним стажем и мама, воспитывающая дочь-подростка в одиночку, Роза Хименес преподает в школе Лос-Анджелеса историю на английском и испанском языках. Учительница владеет двумя языками, так как ее родители — иммигранты из Мексики. Многие из учеников Розы — иммигранты из Центральной Америки, Мексики и Юго-Восточной Азии. В ее школе есть психологически травмированные дети, которые побывали в центрах содержания под стражей для нелегалов. Кроме того, администраторы и консультанты4 школы часто проводят обыски учеников без веской причины (то есть люди, которым дети должны доверять, транслируют опасность).
Чтобы добиться улучшения условий в школе, Роза и ее коллеги начали готовиться к массовой забастовке. Они учли историю предыдущих забастовок учителей, которые действовали без сторонней поддержки, почти ничего не добились и были уволены. Роза же с коллегами создали коалицию учителей с родителями и учениками, а затем привлекли к участию еще и другие общественные организации.
В январе 2019 года, несмотря на проливной дождь, более 30 тысяч учителей вместе с единомышленниками вышли на улицы в дождевиках, непромокаемых ботинках, с зонтиками и лозунгами в руках. Они бастовали каждый день в течение рабочей недели, а вечером четвертого дня отправились к дому руководителя объединенного школьного округа Лос-Анджелеса5 Остина Бейтнера со свечами и плакатами. Поскольку Бейтнер не открыл им дверь, активисты стали выкрикивать лозунги и петь песни на подъездной дорожке у ворот его дома.
В результате в выходные администрация школьного округа согласилась на требования, в числе которых:
- 6%-ная надбавка к зарплате учителей;
- уменьшение нормы количества учащихся в классах на несколько человек;
- назначение медсестры в каждую школу (ранее медсестры работали в нескольких школах, по одному буднему дню недели в каждой);
- наем большего количества консультантов;
- сокращение обысков;
- обеспечение поддержки учеников-иммигрантов;
- инвестиции в большее количество зеленых насаждений на территориях школ.
Позже Роза попросила своих учеников написать историю недельной забастовки, свидетелями которой они стали. Ученики, в свою очередь, спросили ее, было ли ей страшно. Хименес ответила: «Да, каждый день. Но так же страшно ничего не делать и не бороться за то, чтобы что-то изменить».
Труд надежды. Неоплачиваемые стажировки
Для неоплачиваемой или малооплачиваемой работы, выполняемой ради опыта, выстраивания связей и возможности дальнейшего трудоустройства, есть термин — «труд надежды». Исполнители «труда надежды» по законам большинства стран не считаются наемными работниками и часто попадают в юридическую черную дыру.
После финансового кризиса 2008 года количество неоплачиваемых стажировок и ненадежной работы в целом возросло, распространившись не только на студентов, но и на людей старше 40 лет.
Камилла Марку родом из Китая. Во время обучения на юриста в Университете Квебека в Монреале она стажировалась в общественной организации один день в неделю в течение года. По ее словам, она работала бок о бок с оплачиваемым персоналом и выполняла ту же самую работу.
Камилла и другие стажеры заметили, что стажировки требовались в основном по тем дисциплинам, где учатся девушки: образование, социальная работа, уход за больными и т. п. По инженерному делу, корпоративному праву — то есть дисциплинам, где студенты в основном юноши, — стажировки проводились летом, а не круглогодично, и часы стажеров оплачивались.
По словам Марку, расширение неоплачиваемых стажировок в государственных и некоммерческих организациях помогает компенсировать сокращение госбюджета и удерживать эти организации на плаву. Желая добиться справедливости, Камилла присоединилась к CUTEs — объединенным комитетам по труду студентов, которые организовали серию студенческих забастовок с требованием оплаты за стажировки и признания стажеров работниками в соответствии с трудовым законодательством. Студенты бастовали в 2016–2019 годах у зданий учебных заведений и мест прохождения стажировок.
Результатом их усилий стало заявление министра образования Квебека Жана-Франсуа Робержа о предоставлении стажерам финансовых компенсаций — грантов или стипендий. Сумма делилась пополам: вторая часть выплачивалась после прохождения стажировки. «То есть студентам все равно нужно было влезть в долги за обучение, прежде чем они получат деньги», — пояснила Марку. Кроме того, стажеры по-прежнему не подпадали под действие трудового законодательства.
Хотя реакция правительства оказалась не совсем такой, какой ждали студенты, все же это был шаг вперед. На вопрос «Победа это или поражение?» Камилла Марку ответила: «Нам нечего было терять. Мы все работали бесплатно».
Игработа. Технологии
Для многих сотрудников технологических компаний работа наполнена игрой. Для создателей видеоигр, например, игра — это работа в прямом смысле слова.
Культура отрасли основана на идее, что сверхурочная работа — это признак качества и преданности делу, а не выгорания и неэффективности.
Приложения для поиска помощников по дому и доставки еды типа TaskRabbit и Care.com, разработанные «вечными мальчиками», журналист Harvard Business Review назвал «интернетом вещей, которые ваша мама больше не будет делать для вас». С развитием этого «интернета вещей» стала набирать обороты гиг-экономика — «лоскутное одеяло» из ненадежной работы за небольшие деньги без каких-либо гарантий, как описала ее Сара Джеф.
Геймификация стала также попыткой превратить в игру другую малооплачиваемую и неинтересную работу, например упаковку товаров в коробки. Так, Amazon начала использовать в своем распределительном центре видеоигры, призванные стимулировать быструю комплектацию. В самой попытке скрасить долгую изнурительную работу нет ничего плохого, проблема в подмене понятий и стремлении убедить сотрудников, что их работа — интересная игра, в которой можно выиграть. Все минусы такой работы нивелируются и как бы перестают иметь значение, а значит, оплата труда оказывается меньше, чем следовало бы.
Кевин Агвазе из Германии работает на Studio Gobo в Брайтон-энд-Хове (Великобритания). Его компания создает отдельные части видеоигр для больших студий. Обычно Кевин работает с 10 до 19–20 часов, но его график зависит от программистов, живущих в других часовых поясах. Когда Кевин сотрудничал с программистами из Канады, они начинали работать после того, как он пообедает, и заканчивали поздно вечером. Бывали периоды, когда Кевин спал по 2–3 часа в сутки.
Такая практика распространена во всей отрасли, поскольку над элементами игр работает так много людей, что их невозможно разместить в одном офисе. Кроме того, часть работы осознанно передается на аутсорсинг в страны, где зарплата ниже и условия менее регламентированы, например в Индию.
«У программиста из Индии и программиста из Швеции могут быть совершенно разные условия, даже если они работают на одну компанию, над одним проектом, возможно, даже над одной функцией», — рассказал Агвазе.
Сверхурочные — одна из главных причин высокой текучести кадров в индустрии компьютерных игр. По мнению самих программистов, такая работа подходит только молодым людям, которые могут посвятить ей все свое время. Но когда желание жить вне работы начинает перевешивать, программисты переходят в иные отрасли, например в разработку приложений для банков и других «скучных» организаций. Вместо того чтобы удерживать опытных работников, обеспечивая им нормальный рабочий график, игровая индустрия предпочитает нанимать новичков. Младшие разработчики пытаются исправить старые ошибки, устают и увольняются, а на их место приходят люди с еще меньшим опытом.
Кроме того, в игровой индустрии Великобритании, особенно среди работников, тестирующих качество игр, широко распространены контракты с нулевым рабочим днем, которые не гарантируют оплаты труда. По словам Агвазе, некоторым сотрудникам отдела контроля качества платят только за найденные в игре ошибки. «Это означает, что кто-то может часами корпеть над игрой, не найти ничего плохого и не заработать денег», — пояснил он.
В 2018 году американские разработчики игр организовали конференцию, на которой программисты из разных стран обсудили проблемы в отрасли. Агвазе подтолкнула к участию дискриминация: он был единственным цветным человеком в своей компании и не знал ни одного темнокожего человека в игровой индустрии, на которого мог бы равняться.
После конференции программисты присоединились к чату разработчиков из США в Discord6, а затем начали организовывать местные отделения Объединения работников игр там, где они жили. В частности, британская группа создала один из первых в мире официальных профсоюзов разработчиков игр Game Workers Unite United Kingdom (GWU-UK). Агвазе в нем — ответственный за финансы.
За первые 1,5 года существования GWU-UK стал самым быстрорастущим отделением Независимого профсоюза рабочих Великобритании с участниками из различных сфер деятельности. Среди последних есть геймеры, которые начали понимать, что создатели видеоигр страдают от эксплуатации и неравенства.
Пока что британский профсоюз разработчиков игр только собрал и пожертвовал деньги организациям расовой справедливости. Тем не менее «создание профсоюза — решающий шаг на пути к смене власти в отрасли и присвоению большей ее части себе», — считает Сара Джефф.
«Интимный труд». Сфера заботы и ухода на дому
Для работы, которая предполагает погружение в личную жизнь работодателя и тесный контакт с его семьей, исследователи Эйлин Борис и Рейсель Парренас придумали термин «интимный труд».
Испокон веков «интимный труд» был и остается прерогативой женщин. Очень часто — расовых аутсайдеров, и эта практика уходит корнями в рабство.
Долгое время считалось, что темнокожие женщины просто созданы для работы по дому. После отмены рабства наказанием для женщин, которые отказывались от предписанной обществом роли, служила тюрьма.
Сейчас в промышленном городе Манчестере многие сиделки ухаживают за мужчинами и женщинами, которые когда-то работали на фабриках. Вознаграждение этих сиделок сегодня еще меньше, чем прежняя зарплата их подопечных. Но, к счастью, сегодня люди, работающие на дому в одиночку, начинают объединяться для улучшения условий своего труда.
Адела Силли переехала в Нью-Йорк из Сент-Люсии — островного государства в Карибском море и уже больше шести лет работает няней с утра до вечера пять дней в неделю. У нее семеро своих детей, и часто ей приходится оставлять их с кем-то другим, чтобы позаботиться о чужом ребенке и оплатить ежемесячные расходы. «Из-за этого чувствуешь себя виноватой», — говорит Силли.
Адела встает в шесть утра, чтобы успеть на работу к девяти, и тратит час на дорогу из Бронкса до города Нью-Рошелл, где живут ее работодатели. В течение дня она постоянно принимает решения относительно детей и несет за них полную ответственность, что требует значительных эмоциональных затрат. Нередко работодатели Силли отменяют с трудом установленный ею распорядок дня или правила, о которых сами же просили, что очень усложняет жизнь и ребенку, и няне. Кроме того, работодатели не считают няню квалифицированным работником и не советуются с ней по вопросам, связанным с жизнью ребенка. Между тем, большинство проблем с детским здоровьем и поведением приходится решать именно няне.
Но, несмотря на неприятные стороны своей работы, Адела ценит ее и искренне любит детей, с которыми проводит время.
В 2014 году Адела посетила День нянь, который организовал Национальный альянс домашних работников США. Там Адела познакомилась с другими нянями и узнала, как часто работодатели смотрят на них свысока и обходятся с ними несправедливо.
Вместе с другими членами альянса Силли поучаствовала в политических и протестных акциях и встретилась с сенаторами для поддержки федерального билля о правах домашних работников, благодаря чему законопроект внесли в конгресс США в 2019 году. Билль, в частности, установил прожиточный минимум домашних работников.
Кроме того, на тренингах альянса Адела научилась эффективному общению с работодателями. А позже сама стала по субботам рассказывать другим няням об их законных правах.
Участие в организации помогло Аделе вырасти как личности и научиться больше себя ценить. Силли договорилась со своими работодателями об оплачиваемых отпусках по болезни и семейным обстоятельствам и других улучшениях в ее трудовом договоре.
«Несерьезная» деятельность. Спорт
В спорте так же много неравенства, как и во всем остальном мире. Многие зрители воспринимают спорт как игру, но сегодня это многомиллиардная индустрия, которая живет по коммерческим законам.
Спортсмены рискуют здоровьем и жизнью, порой ничего не получая взамен.
Необратимые последствия приема стероидов, травмы и депрессии — далеко не полный перечень «побочных эффектов» профессионального спорта.
У капитана сборной США по хоккею среди женщин Меган Дагган три олимпийские медали и несколько наград в международных, студенческих играх и профессиональных лигах. Она присоединилась к национальной сборной, еще когда училась в колледже на биолога. Если в студенческие годы она чувствовала поддержку университета, то после его окончания, чтобы оплачивать счета, Меган пришлось совмещать тренировки с работой тренера по хоккею на полный день. Иногда она тренировалась в 11 вечера, чтобы поддерживать форму. Большую часть пребывания Дагган в сборной США она получала мизерную стипендию только за те месяцы, которые предшествовали Олимпиаде. Ее не хватало даже на покрытие расходов на тренировки.
Когда Дагган присоединилась к Национальной женской хоккейной лиге (NWHL)7, она — одна из самых высокооплачиваемых и востребованных ее звезд — заработала $22 500 за один сезон. Это не может сравниться с оплатой даже самого низкооплачиваемого игрока мужской Национальной хоккейной лиги (НХЛ), которые получают шестизначные суммы.
В 2015 году Меган и ее подруги по команде обратились к юристам. Они решили, что хотят от национальной хоккейной организации USA Hockey четырехлетний контракт, который охватывал бы олимпийский цикл и другие международные соревнования, обеспечивал регулярную оплату труда, страховку по инвалидности и пособие по беременности — то есть то, на что могут рассчитывать штатные сотрудники там, где есть профсоюзы.
Больше года прошло без какого-либо прогресса в переговорах, поэтому хоккеистки публично объявили, что без контракта откажутся играть на чемпионате мира 2017 года по хоккею с шайбой среди женщин. Их заявление поддержали звезды женского футбола, мужского хоккея и другие.
«Мне казалось, что я позвонила каждой хоккеистке в стране», — рассказала Дагган. Она попросила каждую из них поддержать решение ее команды и ни в коем случае не соглашаться играть в чемпионате.
В итоге USA Hockey не смогла собрать команду на замену, и игроки получили свой контракт! Включая защиту материнства, которой воспользовалась Дагган, родившая первого ребенка в 2020 году. Контракт также включал условия для поездок и страхования, равные условиям с мужской национальной сборной, стипендию в $2 тысячи в месяц на обучение, призовой фонд, который нужно ежегодно делить, и бонусы за завоевание медалей. Они также получили консультативную группу, чтобы работать над развитием игры по образцу аналогичной группы в женском хоккее Канады.
В 2019 году американские спортсменки сформировали профсоюз — Ассоциацию профессиональных женщин-хоккеистов (PWHPA) для продвижения женского хоккея, куда вошло более 170 плательщиков членских взносов из США, Канады и Европы. Они нашли спонсоров и организовали тур с играми и общественными мероприятиями, чтобы заручиться поддержкой. Из-за коронавируса PWHPA отложила часть игр, но запланировала продолжить их после пандемии. Успехом состоявшегося тура стало еще и то, что НХЛ на матче всех звезд в 2020 году представила членов PWHPA в показательной женской игре три на три (Канада против США).
«Сейчас самое подходящее время, чтобы стать спортсменкой», — говорит Меган Дагган. Вместе с игроками своей команды она доказала, что спортсменки, выигравшие чемпионат мира сразу после угрозы бойкота, стоят того, чтобы в них вкладывать.