"О смутный новый мир" за 10 минут

Основные идеи

Многие годы считалось, что благодаря глобализации богатые страны сохранят свой высокий уровень жизни, а население развивающихся стран сможет вырваться из нищеты.
Мировой финансовый кризис 2008 года пошатнул веру в свободный рынок и в то, что рынки окончательно перешли в равновесное состояние.
Процесс глобализации сталкивается с серьезным сопротивлением.
Политический популизм, расцветший по окончании кризиса, подогревается всеобщим ощущением, что государственная политика обогащает немногих избранных, отнимая средства у простых людей.
Экономические теории входят в моду, а потом перестают быть модными, подобно прическам и стилям одежды.
Многие люди, в том числе философы и экономисты, склонны оптимистично оценивать способность человечества переходить на более высокую ступень развития.
Недовольство глобализацией, в особенности в Европе, сегодня усиливается недовольством иммиграционной политикой.
В эпоху “постглобализации” популизм оказывается сильнее устоявшихся политических взглядов.
История от падения Древнего Рима до распада Британской империи показывает, что политическая власть и экономическая мощь преходящи.
Возможно, в скором времени во главе процесса глобализации встанет Китай.

Краткое содержание

Надежды на новый мир

Глобализация несла в себе обещание нового мира: жители богатых стран надеялись с ее помощью сохранить свой высокий уровень жизни, а развивающихся – вырваться из нищеты. Казалось, что экономисты и политики сумели разгадать секрет, как обеспечить непрерывный рост экономики, мягкую инфляцию и низкую волатильность рынков. Но в последнее время это радужное представление о глобализации разбилось о геополитические реалии. Да, богатые стали богаче, но остальным легче не стало. Выяснилось, что глобализация приносит дивиденды лишь немногим избранным и совсем не похожа на прилив, поднимающий все лодки. Финансовый кризис 2008 года еще раз показал недостатки глобализации. На волне усиливавшегося недовольства глобализацией в разных слоях общества политики-популисты и разочарованные избиратели начали решительно протестовать против экономического порядка, основанного на свободе торговли и открытости границ. Победное наступление глобализации остановилось и даже может повернуть вспять. К идее глобализации охладели даже в Европе, где разница в доходах менее ощутима. С 1980-х годов и примерно до 2007 года в обществе господствовало мнение, что свободный рынок и либеральная демократия – это решение любой экономической и политической проблемы. Но история напоминает нам, что и политическая власть, и экономическое могущество не вечны.

Кочующий центр власти

В различные исторические эпохи процессами глобализации заправляли Рим и Китай, владевшие огромными империями. В XII веке на большей части Пиренейского полуострова господствовали мавры, и тогда казалось, что путь к прогрессу всему человечеству будет указывать исламский мир с его намного более развитыми, чем у христиан, технологиями и наукой. В середине ХХ века распалась некогда могущественная Британская империя. Политическая власть переходит от одних обществ к другим, и ни одна из схем глобализации не сохраняется навсегда. Точно так же может не остаться следа и от ее нынешней версии с преобладающей ролью Запада. Соединенные Штаты, лидер процесса глобализации, так и не стали самой популярной страной в глазах всего мира, а американская военная мощь вызывает симпатии далеко не у всех. Франция и Германия, к примеру, решительно протестовали против начала второй войны в Персидском заливе.

Холодная война была, по сути, противостоянием двух держав, но в XXI веке мы, скорее всего, увидим противостояние, в которое будет втянуто множество сторон, подобно тому, как это было в XIX веке, когда столкнулись интересы нескольких империй”.

ВЫДЕЛИТЬ КОПИРОВАТЬПо мере того как экономическое влияние перемещается от одного мирового центра к другому, продолжается поиск наиболее оптимальных путей распределения ресурсов. Не всегда очевидно, какие направления заведут в тупик. Возьмем журналиста Линкольна Стеффенса, знаменитого своими разоблачениями коррупции на бирже и в правительстве США в начале ХХ века. Побывав в 1919 году в Советской России, он уверовал, что благодаря ленинской версии марксизма эта страна станет раем для трудящихся. “Я видел, каким будет будущее”, – писал Стеффенс. Нашлись те, кто с ним согласился, например Бернард Шоу. Находясь под впечатлением от “исполненного надежд и энтузиазма рабочего класса”, эти поклонники советской модели не сумели разглядеть в ней множество очевидных изъянов.

Соблазны утопии

Нередко ситуацию в политике или экономике превратно истолковывают даже осведомленные наблюдатели. В 2003 году Джордж Буш-младший говорил, что вторжение в Ирак “станет переломным моментом в мировой демократической революции”. Он уповал на то, что после свержения одного-единственного злодея в Багдаде весь исламский мир превратится в общество, подобное американскому. Вопреки всем ожиданиям Ближний Восток погрузился в хаос. Втиснуть непредсказуемый мир в оптимистическую картинку пытались множество других политиков и экономистов. Людям вообще свойственно оптимистично оценивать способность человечества переходить на более высокую ступень развития. И Адам Смит, и Георг Гегель, и Карл Маркс были уверены в том, что человечество движется по пути прогресса. Маркс говорил о переходе к коммунизму – утопическому обществу, в котором нет ни государства, ни классов и люди не стремятся урвать себе побольше.

Когда вера в финансовые рынки была наиболее сильной, то есть накануне финансового кризиса, считалось, что риск и неопределенность… это практически одно и то же”.

В последние десятилетия в мире господствовала экономическая теория, адептами которой были экономисты Милтон Фридман и Фридрих Хайек и политики Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. Они считали, что государству не следует вмешиваться в экономику, позволив частному сектору и свободному рынку делать свое дело. Попытки имеющих другое мнение политических лидеров противостоять теории “невидимой руки” оканчивались плачевно. Президент Франции Миттеран в 1980-х годах национализировал предприятия, поднял минимальную зарплату, обложил налогами богатых и расширил систему социальной поддержки населения. Каких результатов он достиг? Всплеска инфляции, девальвации национальной валюты и роста безработицы. А сторонники точки зрения, что социализм не способен решить проблемы мировой экономики, получили новые доказательства своей правоты. На капитализм свободного рынка стали смотреть как на наиболее вероятный путь к всеобщему процветанию.

Общая черта большинства политиков-«бунтарей» – противостояние глобализации”.

Подобно моде в стиле одежды и причесок, на экономические взгляды оказывают влияние изменения во вкусах и давление со стороны окружающих. Популярная на данный момент теория может совсем не учитывать реальной экономической ситуации. Всеобщая уверенность в том, что мир вступил в эпоху процветания, низкой инфляции и взаимовыгодной свободной торговли, приводит к новым противоречиям: на рынке с низкой волатильностью инвесторы, кредиторы и заемщики склонны принимать рискованные решения, и в результате волатильность резко возрастает. Именно это и произошло в период “Великой умеренности”, за которой последовала Великая рецессия, что заставило экономистов сделать вывод: умеренная инфляция, будучи благом для экономики, не способна защитить от финансовых потрясений. Накануне краха наиболее скептически настроенные аналитики предупреждали, что экономический рост – это мираж. Бурный рост экономики США был отнюдь не показателем здоровья страны, а следствием финансовых спекуляций и безоглядного кредитования. Но подобно персонажам “Волшебника страны Оз”, не догадавшимся заглянуть за ширму, скрывавшую обычного человека, инвесторы не горели желанием знать, что именно стоит за цифрами.

Неудовлетворенность глобализацией

С наступлением кризиса вера в свободный рынок пошатнулась даже у самых стойких его приверженцев. Одним из них был Алан Гринспен, бывший глава ФРС США. В 2008 году он заявил на слушаниях в Конгрессе, что отказывается верить в происходящее и что корыстные интересы банкиров противоречат интересам акционеров. Вере в то, что ничем не ограниченный капитализм способен обеспечить оптимальные результаты для всех участников рынка, пришел конец. Долгое время считалось, что глобализация, подобно приливу, который поднимает все лодки, повысит уровень жизни в развивающихся странах, никак не затронув благосостояния развитых стран. Реальность оказалась куда более сложной. В США и Европе глобализация привела к резкому изменению статус-кво в экономике и подорвала социальную стабильность. Доходы и личное богатство выросли в США в основном у 1% самых богатых американцев. В целом реальный рост доходов наблюдался только у 20% населения, а доходы всех остальных слоев остались прежними. Повышение уровня жизни американцев, если таковое и есть, можно отнести только на счет роста объемов кредитования.

Задолго до изобретения печатного станка с помощью денег демонстрировали мощь империи или обманывали тех, кто по тем или иным причинам был беззащитен перед финансовым мошенничеством”.

Неравномерно распределяются не только выгоды от глобализации, но и создаваемые ею проблемы. Для богатых крах финансовой системы был не более чувствителен, чем укус комара: временно подешевели акции и упали цены на недвижимость. Богатым не пришлось отдавать банкам заложенные дома, а когда рынок акций быстро восстановился после вливания колоссальных средств из бюджета, стоимость их портфелей резко выросла. Девяносто процентов финансовых активов США принадлежат около 10% семей, которые и получили основные выгоды от вливания государственных денег в фондовый рынок. В Великобритании нет настолько сильной концентрации богатства, однако и там распределение выгод по окончании Великой рецессии было неравным.

Возможно, оказание государством финансовой помощи банкам в разгар финансового кризиса и предотвратило всеобщую катастрофу наподобие той, что случилась в 1930-х годах, но представители банковской отрасли практически не были никак наказаны за произошедшее”.

Неравномерность распределения выгод и убытков от глобализации особенно заметна на таких международных встречах, как Всемирный экономический форум в Давосе (Швейцария), где собирается мировая элита, чтобы пропеть хвалу глобализации. Элита получает колоссальную прибыль на свой капитал, огромные состояния сосредоточиваются в руках немногих. Тем временем рабочих мест на производстве становится все меньше, профсоюзы слабеют, доходы низкоквалифицированных рабочих падают. Зато представители элитных профессий получают не только высокие зарплаты, но и солидные пакеты акций. У человека из бедной семьи сегодня практически нет возможностей для движения вверх по социальной лестнице и повышения уровня доходов.

Популизм

Повсеместное чувство, что меры, принимаемые государством, выгодны лишь избранным и не учитывают интересы всех остальных, привело к волне политического популизма, последовавшей за финансовым кризисом. Протест против глобализации принял форму отрицания принципов свободной торговли, связавшей судьбы нищих рабочих в Китае и представителей среднего класса в развитых странах. “Если вы считаете себя гражданином мира, у вас вообще нет гражданства”, – заявила в 2016 году премьер-министр Великобритании Тереза Мэй. В этих словах выразилось проснувшееся в избирателях желание жить в стране с четкими границами. Во Франции похожие настроения избирателей эксплуатирует Марин Ле Пен. В США кандидаты в президенты Дональд Трамп и Берни Сандерс получили поддержку избирателей, открыто выступая против глобализации. Хиллари Клинтон изо всех сил старалась произвести впечатление, что глобализацию поддерживает лишь отчасти и что она “самая обычная женщина, не имеющая отношения к привилегированной элите”. Последнее звучало еще менее убедительно, чем первое. Презрительное отношение избирателей к политикам, которые в их глазах оторвались от простого народа, стало настолько массовым, что принципиально изменило предпочтения электората. Те избиратели, которые раньше голосовали за кандидатов-центристов, теперь стали поддерживать популистов с радикальными взглядами, надеясь, что эти новые политики наконец-то обратят внимание на их проблемы.

Кредитно-денежная политика – непреднамеренно – превратилась в механизм, с помощью которого страны ведут финансовую войну друг с другом”.

Недовольство глобализацией усиливается недовольством ситуацией с иммиграцией. Главным источником глобализации когда-то были передвижения масс людей между странами. На заре промышленной революции перемещение в Новый Свет людских ресурсов происходило за счет перевозки рабов из Африки, которых позже сменили экономические беженцы из Европы. К началу ХХ века через Атлантику уже переправилось около 60 миллионов европейцев. Во время Первой мировой войны в США стала нарастать волна антииммигрантских настроений. В 1917 году был принят закон об иммиграции, запрещавший въезд тем, кто не умеет читать и писать. Этот закон также поставил заслон перед людьми с плохим здоровьем и выходцами из Азии. Лишь в 1965 году страна вновь открыла свои границы для иммигрантов. В последние десятилетия они прибывают из Латинской Америки, и сегодня в США насчитывается больше испаноязычных жителей, чем, например, в Испании. Чтобы иммиграция продолжалась, должен выполняться ряд условий: доходы в стране назначения должны быть намного выше, переезд должен быть сравнительно дешевым и легким, а богатая страна должна приветствовать иммиграцию или, по крайней мере, смотреть сквозь пальцы на нелегальную иммиграцию.

Определенные тенденции в процессе глобализации могут наблюдаться на протяжении веков, но нарушиться они могут в мгновение ока, радикально меняя ход истории”.

Пока Дональд Трамп призывал к строительству стены, защищающей от иммигрантов из Мексики, в Европе поднялась новая волна протестов против иммиграции, вызванной гражданской войной в Сирии. Миллионы сирийцев бежали от кровопролития. Этот поток беженцев заставил европейские страны по-новому взглянуть на многие вопросы и переосмыслить иммиграционную политику. В результате отношения между некоторыми странами Европы стали напряженными. Так, Германия полагала, что потоки иммигрантов будет контролировать Греция, но Греция либо оказалась не в состоянии, либо не сочла нужным это делать.

Политики-“бунтари”

Институты, прилагавшие усилия к расширению процесса глобализации, стали терять почву под ногами. Сегодня наиболее безопасный рецепт для занимающих государственный пост политиков – предлагать только самые умеренные политические программы и делать только самые взвешенные заявления, быть максимально непротиворечивой, предсказуемой фигурой. Но есть и противоположная стратегия, которой придерживаются нынешние политики с имиджем бунтаря. Дональд Трамп и Берни Сандерс в Америке, лейборист Джереми Корбин в Великобритании выступают с эпатажными заявлениями, привлекающими всеобщее внимание, и активно пользуются социальными сетями. Они переманили на свою сторону последователей радикальных движений и таким образом обеспечили перевес в своих партиях, принадлежащих к политическому мейнстриму. И в США, и в Европе общей для популистских “возмутителей спокойствия” темой стало резкое неприятие глобализации. Так, Трамп пришел в Белый дом с политической платформой, включающей в себя ограничение свободной торговли, ужесточение торговой политики в отношении Китая и усиление контроля над иммиграцией из Мексики и исламских стран. Эти взгляды никоим образом не соответствуют политической программе республиканской партии. Но в мире эпохи “постглобализации” популизм оказывается сильнее устоявшихся политических взглядов. Поможет ли политика Трампа простому человеку – другой вопрос. Политики правого толка склонны принимать решения, выгодные крупным корпорациям, но никак не улучшающие положение рядовых граждан.

“Позиция лидера глобализации вакантна”

Выступая в 2017 году в Давосе, председатель КНР Си Цзиньпин подчеркнул, что западная идея глобализации не является единственно возможной. По мере того как США теряют экономическое влияние под натиском конкурентов, Китай и другие страны формируют альянсы или вступают в конкуренцию друг с другом. Так, сегодня товары доставляются из китайского Иу в Мадрид по железной дороге. Перевозка пока осуществляется поэтапно: при пересечении границ между некоторыми странами из-за разной ширины колеи контейнеры приходится перегружать с состава на состав. Но даже с такими задержками одежда и электроника доставляются в Мадрид всего за две недели, а не за два месяца, как при доставке морем. История показывает, что ход глобализации может резко и быстро измениться, и на следующем историческом этапе, возможно, во главе этого процесса встанет резко усилившийся Китай.