«Ой...» как литературный жанр
Есть такие вещи, которые и пошлые, и развратные, и грязи там по колено, и плохо тебе от того, что ты это читаешь - а оторваться уже не получается. Речь не только про литературу с частыми включениями всевозможных мерзостей, а про все, что вызывает некий протест внутри. Очень такое люблю. Когда ты в корне не согласен с главным героем или даже с автором, когда ты только закрыл книжку, а внутри уже давно все бурлит от возмущения. Люблю, потому что от этого бурления, часто рождаются правильные мысли и решения. И кроме как одним тяжелым и глубоким «Ой» впечатление от прочитанного сразу и не описать.
1. Чак Паланик, Колыбельная
Если и не любить Паланика, то, пожалуй, за мрачность. Но уж никак не за слог. Стиль написания укладывается в голове почти с той же ловкостью, с какой спать укладывается кот. В его творчестве, будь то "Удушье", "Бойцовский клуб", "Колыбельная" и так далее, возмущает не картина целиком, а ее отдельные фрагменты. Какая-то сила, которой ни персонажи, ни ты сам, оказавшись на их месте, не могут ничего предъявить. Они всегда бессильны, хотя многое о себе понимают. Их давят те, кто понимают о себе мало, или же давит общество как таковое. Целый выводок разносортных неудачников и девиантов, пытающийся выжить и не убить при этом всех, что их раздражает и не устраивает, как в случае с Колыбельной. Вообще, сама манера делать главного героя непременно неудачником и отщепенцем ужасно привлекает и заставляет дочитать книгу до конца. Наверное, потому что все мы немного неудачники. У каждого есть пара-тройка неосуществлённых мечт, и от этого порой бывает очень грустно. Но неудачники Паланика обычно так или иначе трансформируются к концу книги и оными их больше называть не приходится. Уже одно это заставляет подумать о себе любимом, как о чем-то небезнадежном. В Колыбельной есть такой момент, ближе к концу, когда состояние полного бессилия, переживаемого персонажем, окатывает и читателя. После этого кажется, что все прочее в этом мире - ерунда, с которой вполне можно справится.
2. Людмила Улицкая, Казус Кукоцкого
Здесь сначала и до самого конца удивляет то, как очередное светило российской медицины не угодило в убийственный механизм советского безумия, лишившего нас столь многих ярких представителей науки. А уже потом возмущаешься и не соглашаешься с дикими превратностями судьбы. Вот этот самый промежуток между полной уверенностью, что ситуацию можно было исправить, и принятием невозможности каких-либо исправлений - очень сильно врезается в сознание и не отпускает читателя ещё очень долго. У Казуса есть ещё и реальная общественная значимость, если присмотреться: любое, даже кажущееся, заболевание нужно немедленно проверить у специалиста. Пусть бы даже и для того, чтобы со спокойной совестью от него же и умереть.
3. Рубен Давид Гонсалес Гальего, Белое на чёрном
Здесь бесит все. От условий, в которых приходилось и до сих пор приходится у нас жить детям-инвалидам, до отношения к ним со стороны людей, которым приходилось с ними работать. Читаешь и с трудом веришь, что все это было, и что в этом можно было жить и в итоге выжить.
Удивительно, но эту книгу принесла много лет назад нам в шестой класс временная учительница литературы. Она зачитала отрывок, ужасно жалостливый, как вся эта история, но не особо запоминающийся. Помню только то, что возвращаться после него к хрестоматийному Пушкину было ужасно нелепо и странно.
4. Светлана Алексиевич, У войны не женское лицо
Военно-полевые жены. Кто-то задумывался, что стало с ними после войны? Да что там жены... Просто женщины, маленькие глупенькие девочки с огнём патриотизма в глазах бежали на войну спасать своих. Все правильно: и что патриотизм, и что бежали спасать. Неправильно то, что случилось с ними потом. Никого не интересовало, что там на самом деле происходило на фронте с той или иной девочкой, да только возвращалась она уже заочно с клеймом. И жила потом с ним всю жизнь.
Никого не интересовало, как вели себя наши солдаты с мирным населением на завоёванных территориях. Потому что «другие времена были» и вообще они так родину защищали.
Эта книжка написана не для того, чтобы кого-то обвинить. А для того, чтобы напомнить, что война превращает человека в животное, убивает и ломает ему жизнь.
После прочтения остаётся острое желание все переосмыслить и уже сделать какие-нибудь выводы. Книгу никогда не включат в школьную программу, но именно там ей самое место.
