«Уезжают семьями, увозя бизнес в недружественные страны»: муфтий Красноярского края о последствиях закона о частичном запрете трудовой деятельности мигрантов в регионе и других проблемах мусульман в последние годы

Председатель Единого духовного управления мусульман Красноярского края Гаяз Фаткуллин об участившихся рейдах против иностранцев в регионе, о том, на какой стадии вопрос со строительством мечети в Красноярске, о запрете на ношение традиционной одежды в школах, провокационных надписях против мусульман и краевом законе о запрете работы мигрантов в некоторых сферах.

За последний год число депортированных из России мигрантов, по официальным данным, увеличилось на 50%. Красноярский край в этом смысле не отстает от общероссийской статистики. Еженедельно МВД предоставляет сводки о рейдах на рынках, складах и кафе, после которых мигрантов выдворяют из России, штрафуют и выдают им повестки. Отразилось ли как-то это на настроениях мусульман края?

Начну, наверное, тогда тоже со статистики. В среднем по России мигранты совершают около 4% преступлений. Это значит, что на каждые 24 преступления, совершенных гражданами, приходится только одно преступление, совершенное не гражданином. В Красноярском крае эта статистика еще более положительная: на 99 преступлений, совершенных гражданами, приходится менее одного преступления, совершенного мигрантом — всего 0,8%. Эти цифры говорят сами за себя. Количество преступлений, совершаемых мигрантами, в нашем крае в разы меньше, поэтому негативное отношение ко всем мигрантам как минимум непонятно. Люди недоумевают, почему к ним относятся с подозрением.

Часто во время таких рейдов мигранты, которые приехали сюда трудиться, строить жизнь, заводить семьи, создавать бизнес, и они соблюдают местные порядки, оказываются схваченными вместе с другими. Во время этих рейдов мужчин и женщин иногда забирают даже из мест молитвы. Например, как-то во время Рамадана правоохранители проводили рейд в кафе, где присутствовали дети и беременные женщины, их всех без разбора положили на пол. После, когда стали с этим разбираться, в полиции нам сказали, что получили сообщение о возможном наличии оружия у кого-то из присутствующих. Такие ситуации, как разворот людей в аэропортах, рейды в кафе, на рынках — создают неприятные условия для пребывания.

Я не представитель силовых структур и понимаю, что у них могут быть свои задачи, но с человеческой точки зрения это, на мой взгляд, это несколько неправильно. Если человек невиновен, почему он должен проходить через такие унизительные процедуры?

Такая неизбирательность вызывает недоумение: почему страдают те, кто закон не нарушал? У людей складывается впечатление, что текущая ситуация искусственно создана, и они, конечно, обращаются к нам в подобных случаях. Это не единичные обращения, мы на них стараемся реагировать, проводим беседы. Надеюсь, в будущем тенденция к улучшению ситуации даст возможность к справедливому отношению ко всем на основании их деяний, а не предвзятых мнений.

Многие связывают такие масштабные и участившиеся рейды с терактом в «Крокус Сити Холле». На ваш взгляд, это действительно стало некой точкой?

Некой точкой отсчета, наверное, стала не трагедия в «Крокусе», стартом можно считать начало СВО и вновь зазвучавшее понятие «русский воин». Вопросов к этому понятию, в общем-то, нет, но оно все же задает некий фон. Я считаю, что это разъединение пошло оттуда. К моменту трагедии в «Крокус Сити Холле» все эти подводные пути уже сложились, ну а сам факт трагедии стал отправной точкой для нынешних процессов.

Стараемся относиться к этому с пониманием, ведь наше государство сейчас находится в состоянии СВО. В такие сложные периоды многие свободы сворачиваются — по-другому стране просто не выстоять. Отмечу, что многие мусульмане также участвуют в СВО — мы практически каждую неделю провожаем наших павших воинов, которые погибли в спецоперации. Вспоминая Первую и Вторую мировые войны, мы видим, что все наши народы объединялись и участвовали в этих конфликтах вместе. Так должно быть и сейчас. Я считаю, что нам всем необходимо мобилизоваться, а уж потом решать, кто кому нравится, а кто не нравится. Сейчас нужно собраться, а не акцентировать внимание на наших различиях, лучше думать о том, что нас объединяет.

В конце ноября рядом с красноярской мечетью появилась националистическая надпись. Можете вспомнить, было ли такое вообще за последние годы? И как быстро на эту надпись отреагировали правоохранители?

Эти надписи пытаются провоцировать мусульман и раскачать негативные межнациональные отношения. Считаю, это тоже отголоски внешнеполитической ситуации: когда нас не могут сломать извне, пытаются раскачать религиозные и национальные вопросы изнутри. Мы это понимаем. Некоторые прихожане звонили по этому поводу и выражали свою обеспокоенность. Мы проводили беседы с ними.

По поводу реакции властей, скажу так: когда на нашей территории лежит криво положенный кирпич, его сразу заметят, а надпись на заборе рядом с мечетью заметили почему-то не так скоро. То есть, к нам приковано повышенное внимание, в то время как на близлежащие проблемы могут не обращать внимания.

В последний раз подобный выпад в адрес мусульман произошел в начале 2000-х годов. Тогда у нас писали прямо на дверях мечети и кидали бутылки с зажигательной смесью в двери. В 2000-х еще были живы наши старейшины — ветераны ВОВ. Они тогда пришли к представителям силовых структур и сказали: «Если вы не можете нас защитить, мы сами в состоянии позаботиться о себе. Если потребуется, мы умеем обращаться с оружием». С тех пор прошло более 20 лет, и ничего подобного не повторялось до сегодняшнего момента.

В марте этого года мусульмане Красноярска обратились к президенту РФ с просьбой о строительстве новой мечети в городе. История вызвала широкий общественный резонанс. На какой стадии сейчас процесс стройки? Делает ли мэрия шаги навстречу?

Вопрос с новой мечетью в Красноярске не просто созрел — он уже перезрел и имеет нехороший душок. Сейчас наша мечеть вмещает 400 человек, а на пятничную молитву приходит до 7000 человек. Это вызывает перегруженность самой мечети и тротуаров рядом с ней, и, как следствие, недовольство людей. Постройка хотя бы еще одной мечети в городе очень бы разрядила обстановку.

О необходимости строительства второй мечети в Красноярске мы говорим уже более 15 лет. Мы обращались как в администрацию города, так и в краевую администрацию. Все эти годы пытаемся донести простую мысль: людям должно быть комфортно приходить молиться. Необходимо, чтобы люди получали правильное понимание своей религии, умели отличать зло от добра, и мы на месте пресекали экстремизм и терроризм. Религия тут выступает как прививка: до момента, когда человек вырастет, его мнение должно быть сформировано так, чтобы он не принимал «веру» экстремистов и радикалов. Таким образом, он вырастет законопослушным гражданином, где бы он ни проживал.

Вопрос строительства мечети — это не только вопрос комфортных условий для молитвы, но и вопрос безопасности. Верующих мусульман становится все больше, мы наблюдаем растущий интерес к религии и истории своих народов. В ближайшее время таких людей, думаю, будет еще больше, и, если мы не сможем своевременно и правильно донести до них миролюбивое отношение ислама к людям и жизни, это, к сожалению, сделает кто-то в Интернете. Человека найдут, проведут с ним работу и настроят его не на любовь, а на ненависть.

Нам вроде бы не отказывают в мэрии, но говорят, что строительство еще одной мечети в Красноярске преждевременно. Мы просим объяснить, что мы делаем не так, стараемся вести диалог, но на данный момент у нас не сложилось. На сегодня мы технически и материально готовы к строительству новой мечети, но нам не выделяют участок.

При этом в крае новые мечети строятся. Из последних примеров: Кодинск и Богучаны. В Красноярске же вопрос остается пока острым, да и в других крупных городах края. В Ачинске, например, мы уже 17 лет не можем решить эту проблему, хотя участок нам выделили. Мы даже заложили первый камень мечети, а потом начались проблемы. Выяснилось, что что-то не так с проектом, затем, что участок, который нам выделили, оказался непригоден для строительства, хотя мы проводили изыскания и потратили на это немалые деньги.

В городе Назарово год назад также был скандал по поводу строительства мечети, где имели место, к сожалению, националистические лозунги, в результате чего мусульмане там не могут построить ничего. Та же история в городе Шарыпово.

С 1 марта 2025 года в Красноярском крае начинает действовать закон о запрете работы мигрантов в регионе в некоторых сферах. Заметили ли уже сейчас какие-то последствия?

При принятии этого запрета чиновники, вероятно, опирались на какие-то факты... Однако, с моей стороны скажу следующее: люди, приезжающие сюда, как правило, имеют схожий с нами менталитет и культуру, знают язык. Они приезжают сюда, принимают полное участие в жизни страны и честно трудятся на благо государства. Когда таким людям ставят рамки, особенно владельцам бизнеса, они начинают чувствовать негативное отношение к себе, собираются и уезжают семьями, увозя с собой и свой бизнес. Куда они уезжают? В недружественные страны: Бельгию, Англию, Германию. Таким образом, они вкладываются в экономику стран, с которыми мы сейчас находимся в состоянии необъявленной войны. Получается, что наши рабочие руки и деньги уходят туда. Очевидно, так не должно быть.

Весной этого года в некоторых регионах России бурно обсуждали временный запрет на ношение никаба. Как в Красноярском крае относятся к подобным инициативам? По-вашему, есть ли связь между ношением никаба и ростом радикальных настроений?

Очень часто подобные вопросы поднимают те, кто хочет хайпануть на этой теме и повысить свои рейтинги. На территории Красноярского края никакой угрозы безопасности нет. Платок — это традиционный предмет одежды не только у мусульман, а в целом для многих культур на территории Российской Федерации. Не важно, как он называется в разных культурах: платок или хиджаб — суть одна. Вспомним русское слово «опростоволоситься», означающее, что с головы женщины упал платок. Это наша общая культура.

Как таковой проблемы с этим у нас в регионе я не вижу, хотя иногда возникают вопросы касательно ношения традиционной одежды в некоторых учебных заведениях, но мы их решаем. В школах иногда спрашивают девочек, зачем они надевают платок, акцентируя внимание на том, что в учебных заведениях запрещена религиозная одежда. То есть человек может прийти накрашенным или полураздетым — это нормально, а если кто-то наденет аккуратный платочек, который не мешает учебному процессу, из этого пытаются создать проблему. Однако мы уже научились решать эти вопросы в ручном режиме.

Что бы вы хотели сказать жителям края от лица мусульман?

Мы все люди, независимо от нашей религии. Нужно быть и оставаться людьми.