Генералы песчаных карьеров

Это противоречит логике развития социума: ведь по всем законам со временем мы должны становиться гуманнее. Наша планета уже перенаселена, мы живём всё теснее — а социологи говорят, что в перенаселённых сообществах в первую очередь возникает табу на агрессию. Но факты говорят обратное: в Москве растёт детская преступность. Именно в столице дети совершают всё больше необъяснимо жестоких преступлений.

На внутреннем совещании полиции Москвы, где подводили итоги прошедшего года, установили: за 2018 год в столице детьми было совершено 635 преступлений (на 13 процентов больше, чем в прошлом). При этом число тяжких и особо тяжких преступлений, совершённых детьми, увеличилось в два раза (!): 285 эпизодов за год.

Такая детская преступность была бы логична для провинции: низкие доходы, спивающиеся родители, ноль перспектив, тлен, боль, безысходность. Но мы говорим о Москве — самом благополучном регионе России. Что вообще происходит с московскими детьми, как они становятся новыми "генералами песчаных карьеров"?

Без тормозов

30 апреля около дома четыре по четвёртой Новокузьминской улице 15-летний подросток изрезал ножом 22-летнюю девушку — она скончалась на месте. Парень пытался её ограбить, взял её телефон, по которому его потом и нашли. Как выяснилось позже, парень был геймером, фанатом аниме и PUBG. "Мальчик любознательный, не по годам развитый. Ещё когда был маленький, мы им восхищались!" — так соседка впоследствии вспоминала будущего убийцу.

PUBG, скриншот из фан-группы

Да, многие подростки, совершавшие тяжкие преступления, действительно увлекались компьютерными играми. Тыкать ножом или стрелять из автомата в людей, сделанных из электронных пикселей, легко и увлекательно — почему бы не попробовать сделать это вживую? Однажды отпустив тормоза в игре, в жизни это будет легче. Однако психологи считают, что всё не так просто.

Многие малолетние преступники — геймеры, но далеко не все геймеры — преступники. Если же посмотреть на каждого отдельного подростка-уголовника, то выяснится, что в дополнение к играм обязательно идут тяжёлые семейные обстоятельства и особенности психики. Дети жестоки не потому, что играют в шутеры. Они выбирают шутеры, потому что жестоки.

"Здесь более сложные связи можно наблюдать — и просмотр таких передач, и обращение к играм компьютерным может быть следствием определённого рода воспитания и социального фона. То есть можно сказать, что подростки, склонные к насилию, выбирают такого рода игры"

Елена Дозорцева, детский психолог.

Игры — это только одна из реалий нового мира, в котором живем мы и живут подростки, которые позже становятся героями криминальных хроник. И они — не причина, а скорее, симптом.

Без жалости

26 октября в Чертаново около ТЦ Columbus восьмиклассники избили 15-летнего Валеру: сломали ему позвоночник, ходили ногами по лицу. Всё происходящее снимали на телефон и потом выложили в Сеть. Валера в тот день встречался со своей подругой Катей — она вместе с другими девочками стояла в стороне, наблюдая за избиением.

Кадр из видео избиения, выложенного в сеть

Унижения и травля — тоже обязательная часть историй, связанных с подростковой преступностью. Про это написаны тысячи страниц и отсняты километры киноплёнки: от советского "Чучела" с Кристиной Орбакайте до эстонского "Класса". Травля была и будет всегда, но только сейчас у неё появился новый аспект: видео издевательств и избиений выкладывают в Сеть.

Психологи считают, что в большинстве случаев травят те, кого раньше травили другие: они компенсируют собственные прошлые унижения. Ну а демонстрация видео в Сети многократно усиливает эффект.

"Если они выкладывают видеозаписи своих агрессивных действий, то они тем самым причиняют жертве дополнительные страдания, жертва ставится в беспомощное положение перед зрителями, потому что она не может удалить оскорбительную информацию. Это прибавляет агрессору в его глазах доказательство его могущества”

Елена Дозорцева, детский психолог.

Кадр из фильма «Класс». Эстония, 2010

Позитивный эффект от появления таких видео в Сети: преступников легче найти, а проблема быстрее становится очевидной. Раньше, когда всё происходило исключительно за гаражами и по тёмным углам, жертвы почти никогда не рассказывали о случившемся, а значит, всего этого как бы и не было. Теперь стал более понятен масштаб, но по-прежнему не очень ясно, что с этим делать.

Без границ

24 января на улице Берзарина в Москве подростки облили бензином и подожгли своего друга. 15-летний парень получил ожоги 98 процентов тела и умер в больнице. Ребёнок пока ещё был в сознании, успел позвонить отцу и едва узнаваемым голосом сказал: "Я думал, они мои друзья".

Жестокость подростков становится всё более изощрённой, и это — одна из главных и самых беспокойных тенденций. Дети жгут других детей заживо, режут и насилуют целыми группами.

Полиция связывает всё это с плохой профилактикой: по мнению сотрудников, подростками просто никто не занимается. Сейчас перед лицом ужасающих цифр статистики в школы будут чаще заходить участковые и психологи, разговаривать с подростками и пытаться объяснить им, что хорошо и что плохо.

На совещании в полиции.

Но проблема лежит гораздо глубже, чем простое осознание добра и зла. Современный человек, кажется, перестал чувствовать границы другого человека.

"...Это есть в силу того, что у подростка недостаточно сформированы эмоциональные отношения. Эмоциональная сфера находится в стадии развития, у подростка ещё не сформировано представление о конечности жизни как своей, так и чужой. Совершая жестокие действия, он не всегда может соотнести, насколько это болезненно (эмоционально и физически) для другого человека"

Марина Морозова, детский психолог.

Малолетние бандиты и убийцы часто — дети окраин, но даже современные московские окраины сейчас — это часть относительно благополучного общества западного типа, где человеку дольше, чем раньше, позволено быть ребёнком. Со всеми вытекающими последствиями: дети жестоки, дети эгоистичны, дети способны понять свою боль и не способны — чужую.

Это новый вызов, идущий в нагрузку к айфонам, Web 2.0 и обществу, в котором почти нет голодных (в том смысле, в каком они есть в Африке или на Ближнем Востоке), но в котором почти каждый человек — одинок и не понят.

Эта история случилась в Лос-Анджелесе, где я когда-то учился. У моего однокурсника был младший брат, который без конца либо играл в приставку, либо смотрел телевизор. Парню было 9 лет. Потом он попал в автокатастрофу вместе с родителями — ехал на заднем сиденьи, родителей убило, а он уцелел. Когда приехали спасатели и с трудом открыли заднюю дверь — он все еще сидел там, весь в крови, пялился в стекло, и повторял только одно: Переключите на другую программу! Переключите!

Эндрю В., 25, студент UCLA