Старикам здесь не место
В 2013 умер единственный сын Михаила Ивановича Казакова, ветерана войны, которому в этом году исполнилось 97 лет. От сына осталась купленная им квартира, на которую Михаил Иванович имеет полное право как наследник. Однако администрация города Ступино решила присвоить квартиру себе. Формальным поводом для этого стала потеря документов на жилье. Дочь ветерана попробовала отвоевать квартиру — и столкнулась с реальностью жесткой, как закон джунглей, и сюрной, как «Твин Пикс».
Квартирный вопрос
В комнате кровать, один стул и шкаф. Все очень ветхое, все — как будто помнит Михаила Ивановича еще молодым. Михаил Иванович тоже кое-что помнит. Он плохо слышит, когда разговариваешь с ним, нужно кричать. Но ему напоминают про войну, и он подхватывает связно и уверенно: «Всю Европу прошел. Последнее время я уже был в Югославии. А еще Австрия, Венгрия, Болгария, Румыния. Вот в этих странах я везде был <...> Танкетку подбил. Не танк, танкетку. Сам». Когда речь заходит о квартире, он несколько теряет уверенность: «Потом мы с Надей как-то жили в этой квартире. Не знаю, почему мы уехали. Как-то все путается в голове. Что уж, мне 97 лет».
Михаил Иванович вспоминает о боях под Харьковом
Зато о перипетиях с квартирой много рассказывает его дочь Надежда Михайловна: она долгие годы заботилась об отце, она занималась его делами.
Владимир Казаков, сын Михаила Ивановича, купил квартиру в 1996 году через некого Скорохватова, тогда – замдиректора «Ступинского машиностроительного производственного предприятия» (сейчас оно относится к «Вертолетам России»). Вернее, так Владимир рассказывал отцу и сестре. Документов ни на покупку, ни на приватизацию квартиры не осталось. В доме прежде было общежитие СМПП, некоторые выкупали квартиры, или они доставались сотрудникам. В квартире номер 42, которая досталась Владимиру, до него жил водитель Скорохватова.
Надежда Михайловна, дочь Казакова, среди фотографий и документов
Из того, что рассказывает его сестра Надежда, брат представляется человеком скорее непрактичным: преподаватель в авиационном институте, ученый, в девяностых у него была комната в коммуналке, он прописал там свою вторую жену Татьяну. Она каким-то образом смогла обменять эту комнату на другую, где прописана была уже она одна.
«Она еще на него займ повесила, – говорит Надежда Михайловна: Они бизнесом занимались, привозили из Турции все подряд, продавали здесь. И я тоже тогда стала им помогать, встала на рынке, и за несколько дней его займ отдала. А он приходит ко мне, весь сжавшийся: «зря старалась, она на меня новый займ повесила».
«Ему поставили штамп в паспорте - прописку по этому адресу (в новой квартире - Mash). Я потом разобралась - это была прописка без основания на жилье. Когда я это узнала, я очень долго плакала»
И стала требовать, чтобы брат во что бы то ни стало раздобыл нужные бумаги: например, у Скорохватова. На что он испуганно отвечал, что имя Скорохватова ей лучше забыть: «если что, они тебя просто убьют».
Рабочее место Владимира в его квартире
Надежда Михайловна еще долго объясняет тонкости их квартирного вопроса и основные повороты трудной и не слишком складной жизни брата. В ее пересказе мир за окном представляется очень враждебной, полной людей со злыми умыслами средой, которым противостоит она одна.
«Я вместе с ним (с Михаилом Ивановичем — Mash) к следователям ходила, всего-то ничего. Говорю - скажи им, как было. Он стал говорить, так после этого с ним две недели плохо было. Он настолько это воспринимает. Ему ходить очень тяжело. В этом году никуда из дома не выходил».
На кровати аккуратными стопками разложены документы: от приказов о награждении Михаила Ивановича времен войны и генералиссимуса Сталина до совсем свежих ответов из разных инстанций. Надежда Михайловна готова в любой момент продемонстрировать любой.
Михаил Иванович, в пиджаке с медалями и орденскими планками, сидит тут же, почти неподвижно, и перед его глазами проходят, кажется, совсем другие картины.
Коротко: Сын Михаила Ивановича Казакова, Владимир Казаков, в 1997 году купил квартиру в бывшем общежитии Ступинского Машиностроительного производственного предприятия, при посредничестве замдиректора СМПП. Никаких документов о праве собственности на квартиру на руки ему не выдали — так утверждает его сестра Надежда Михайловна.
В паутине
Михаил Иванович переехал в квартиру сына после его смерти. Квартира была на первом этаже, 90-летний ветеран мог без посторонней помощи выходить на улицу. «Он ходил за молоком»— вспоминает дочь.
Однажды соседи сверху залили Казакова— пришлось временно переезжать к дочери на 4 этаж без лифта. Назад в прежнюю квартиру он уже не вернется, потому что внезапно вскрылись проблемы с бумагами. Администрация города Ступино отказала старику в регистрации права собственности, а в базе данных появилась запись, что квартира теперь муниципальная.
Надежда Михайловна побывала в самых высоких кабинетах и Городской администрации, и Следственного комитета, пытаясь добиться правды.
«Я была даже на приеме у Паукова Виктора Кузьмича, начальника полиции по Московской области. Год пробивалась к нему, пришла, он меня выслушал. Говорит - да вы что, это правда? Правда. Взял под свой контроль, направил меня в Главк. А когда я приехала в Главк, там с 10 утра до 17.00 вечера меня то в один кабинет, то в другой, то пальто закроют в кабинете. Новов, такой половник молоденький, постоянно выходил куда-то звонить. Он отца моего никак не называл, а вот ту, которая квартиру эту мошенничала, Татьяну Антипову, она бывший работник ОМВД, он всегда «Татьяна, Татьяна». Я поняла - она с ним имела контакт <…> Брат был с ней расписан, она его вторая жена, и она ему эту квартиру подобрала и всей сделкой руководила».
"Основания для проверки не имеется" — еще один отказ из череды многих
Этот эпизод кажется особенно странным: получается, что Татьяна, злой ангел Владимира Казакова, стоит буквально за всем. Как странновата и история о том, как Надежда Михайловна возвращалась на такси после разговора с очередным начальником, и ей «сел на хвост» джип, который чуть не устроил аварию.
Впрочем, Ступино – город маленький, и липкая паутина разнокалиберных начальников, в которой запутался Владимир, кажется очень обозримой. Все повязаны со всеми, и только 97-летний старик, ветеран войны, оказывается лишним и не при делах.
Коротко: После смерти Владимира Михайловича его отец должен был получить квартиру в наследство. Однако квартира внезапно оказалась переоформленной как муниципальная, а поскольку документов не осталось, пенсионер никак не может доказать право собственности на жилье
На кровати, среди бумаг, один за другим лежат отказы в рассмотрении дела от разных ведомств: «нарушений не выявлено». Михаил Иванович все также сидит на стуле- в квартире дочери, из которой он не может выйти, потому что не может спуститься без лифта на первый этаж.
«Сволочи, квартиру забрали и не отдают, - говорит он, и вдруг начинает плакать: - Негодяи».
Надежда Михайловна успокаивает его, потом продолжает скороговоркой рассказывать о своей войне с чиновниками, потом — опять успокаивает.
На лице ветерана недоумение: человек, прошедший всю войну, остановивший танк и попавший в окружение под Харьковом, не понимает, как ему существовать в нынешнем мирном окружении. «Папа, не надо», — останавливает его дочь, а затем, повернувшись к нам, привычно продолжает:
«В 2013 году следователь местного СК мне сказала открытым текстом: «вы же понимаете, это обычная мошенническая схема отъема жилья. Так что мы решили, что квартира перейдет муниципалитету». Я говорю: а как так вы решили? «А вот так мы решили! Вы все равно не докажете».