Гнилая гора
Не все горы одинаково полезны. Из некоторых можно добывать уголь, золото, медь, каменные цветки и сокровища Индейца Джо. Другие годны лишь на то, чтобы по ним карабкались злые и потные альпинисты. В принципе, эту вторую разновидность тоже можно сделать весьма прибыльной, если разместить на вершине уютную гостиницу и продавать альпинистам холодное пиво за много денег. А потом снабжать их лыжами и сталкивать вниз. Тоже не бесплатно, разумеется. Экономика Швейцарии, например, работает именно так.
Но что делать, если вы живете в Италии первой половины XX века, строите развитое фашистское общество, и туристы–альпинисты к вам ехать почему–то не спешат?
Что ж, в этом случае можно попробовать делать деньги из воздуха. Воздух в горах холодный и из него периодически падает снег. Потом снег тает, и в виде воды стекает вниз, давая начало горным рекам. И если понастроить на них гидроэлектростанций... Вот она, энергетическая супердержава итальянской мечты!
Сказка, однако, становится былью лишь весной или осенью. Зимой же реки замерзают. А летом, негодяйки этакие, пересыхают. Что делать? Правильно. Нужно перегородить все плотинами и насоздавать водохранилищ, которые будут самотёком наполняться в сезон. В остальное же время — потихоньку спускать из них воду, подставляя под поток лопасти турбин. И да будет свет!
Вплоть до 60–х годов прошлого века итальянские гидроэнергетики были королями Апеннинского полуострова. Арабскими шейхами, только с водой вместо нефти. И первым среди них был граф Джузеппе Вольпи, владелец SADE — Società Adriatica di Elettricità. А заодно — владелец Венеции. Тамошние порты — это он. Гостиницы — тоже он. Даже Венецианский кинофестиваль — его детище.
Короче говоря, деньги он зарабатывать любил и считать их более чем умел. Неудивительно, что Муссолини сразу же назначил его министром финансов.
— Давайте строить плотины! — сказал свеженазначенный министр. — Больше плотин — больше электроэнергии. Больше электроэнергии — больше заводов. Больше заводов — больше оружия для Дуче!
Этот финансовый план всем очень понравился. И Муссолини и SADE, которая, как и все прочие итальянские энергетические компании, была и оставалась полностью частной.
Так в 1929 году рождается проект Grande Vajont — «Большой Вайонт», разработанный по заданию Вольпи инженером Карло Семенцей. Он предусматривал создание вдоль течения реки Пьяве, берущей исток в Альпах у австрийской границы и впадающей в Венецианский залив, связанной системы горных озёр и водохранилищ. Перетекая из одного из них в другое и питая попутно маленькие промежуточные электростанции, снежная и дождевая вода постепенно спускалась бы с гор вниз, к морю, собираясь в конечном итоге в самом большом резервуаре, который, в свою очередь, обеспечивал бы энергией последнюю, самую мощную в тогдашней Европе гидроэлектростанцию. Для создания же этого финального водохранилища лучше всего подходила долина Вайонт.
Что она из себя представляла? Боюсь, сейчас будет немножко сложно, но избежать описания не могу, поскольку без него не будет понятно, что же там случилось в дальнейшем. Внимание: все высоты, если иное не оговорено специально, указаны над уровнем моря.
Итак, есть большая, вытянутая в длину долина. По её низу протекает ручей Вайонт. Имея исток на высоте 1900 метров, через 34 километра он постепенно снижается до отметки 463,9 метра, вытекая из долины через узкое и глубокое ущелье в форме буквы V. Далее, уже практически не меняя высоты, примерно через километр впадает в реку Пьяве у городка Лонгароне.
На склоне горы, обрамляющей долину справа по течению ручья, ближе к ущелью, на отметке 780 метров расположена деревушка Эрто, а на высоте 930 метров — деревушка Кассо. С другой же стороны, слева по течению, долину ограничивает гора Ток. На её склоне поселений нет, однако там находятся огороды, пастбища, сады и прочие хозяйственные сооружения эртокассовцев.
Вот в этом самом выходном V–образном ущелье Вольпи и Семенца и задумали возвести плотину, которая перекрыла бы течение Вайонта, вынудив его затопить долину и образовать водохранилище на 58,2 миллиона кубических метров воды. Для этого высота плотины должна была достигнуть отметки 667 метров над уровнем моря. Другими словами — чуть более 200 метров от подножия до вершины. На тот момент — это стало бы самой высокой плотиной в мире.
Кстати, вас не удивило, что крестьяне Эрто и Кассо жили так высоко от ручья и ходили огородничать на противоположную гору, вместо того, чтобы построить дома прямо там? Ларчик открывается просто: они–то прекрасно знали, что Monte Toc означает на местном диалекте: «Гнилая гора».
Впрочем, не стоит считать Вольпи безответственным идиотом. Бездумно рисковать огромными деньгами он не стал бы ни за что. На место выдвигается специально обученный геолог Джорджо Даль Пиаз, простукивает окружающий пейзаж специальными молотками и говорит:
— Всё в порядке, пятидесятиметровая плотина как родная встанет!
Вольпи с Семенцей переглядываются.
— Так, иди ещё стучи. Нам нужно двести метров.
— Сколько?!..
— Сколько слышал. Стучи давай. И не забывай, кто тебе платит.
Хотя Даль Пиаз очень старался, но настучать нужную цифру оказалось непросто. Лишь в 1937 году он решается поставить подпись под положительной геологической экспертизой проекта. Ещё три года ушло на всякие формальности. Но тут началась война и муссолиниевскому режиму стало не до плотин.
Однако фашизм не долго стоял на пути технического прогресса.
Сентябрь 1943 года. Италия только что подписала перемирие с Союзниками. Король сбежал, глава правительства Бадольо сбежал во главе правительства. С юга наступают американцы, со всех сторон наступают немцы.
В зале заседаний Министерства общественных работ сидят тринадцать трясущихся от страха членов правительственной комиссии. Собственно, для достижения кворума их должно быть в три раза больше, но кого это волнует в условиях военного времени? Над комиссией стоит Вольпи в цилиндре и фраке. В одной руке он держит сигару, в другой — семихвостую плётку.
Ура, силы прогресса победили, проект плотины Вайонт утверждён единогласно! Мало того — признан чрезвычайно общественно полезным. А это означает, что земли для строительства теперь можно спокойно выкупать у крестьян, не заботясь получением их на то согласия.
Довольный Вольпи складывает разрешительные документы в портфель и уезжает партизанить в Швейцарию.
После завершения войны он возвращается на родину, предъявляет справку за подписью командира Куршевельской партизанской VIP бригады, которая с лихвой искупает все его прегрешения в должности фашистского министра, и вновь приступает к руководству SADE. Первым делом он строит в Эрто карабинерскую казарму и начинает скупать подлежащие затоплению земли. Нельзя сказать, что владеющие ими крестьяне приходят от этого в восторг. Как и нельзя сказать, что SADE платит хорошие деньги. Точнее, можно, ибо, положа руку на сердце, кроме неё за эти участки не дал бы ни копейки вообще никто. Но тёмные и дремучие эртокассовские аборигены не желают внимать голосу разума, апеллируя к тому, что их отцы, деды и прадеды жили здесь едва ли не со времён Римской империи. Негоже, мол, нам забывать предками данную мудрость народную. И потому создают комитет гражданского сопротивления во главе с местными мэршей и доктором. Но мы же помним, что проект плотины официально считается жутко общественно полезным?
— Хорошо, — говорит SADE. — Римская империя, так Римская империя. Не хотите брать, что даём, тогда предъявите, пожалуйста, документы на собственность за подписью Цезаря. В противном случае, мы, в полном соответствии с законом, имеем право забрать всё бесплатно. Что?.. Как нет документов?.. Синьоры карабинеры, ну–ка вылезайте из казармы и разберитесь с фактом самозахвата!
Короче, первыми продают мэрша с доктором.
Не поймите неправильно: делать из SADE корпорацию зла тоже несправедливо. Есть и пряник: открытая ей стройплощадка — это много новых рабочих мест. А переход из менеджеров по козопасингу в менеджеры по камнедробилингу — серьёзное карьерное продвижение и финансовое подспорье для эртокассовцев. В общем, к 1957 году все готово и работы по возведению плотины начинаются.
Да, я забыл сказать, что ещё в 1947 году с графом Вольпи случилась маленькая неприятность: он умер. Ну да ничего, незаменимых графьев у нас нет. Проблема в том, что новый свежевставший у руля SADE граф ещё не успел вволю насосаться денег.
— Маловато будет! Ма–ло–ва–та!.. — стучит он ложкой по столу и требует подать ему инженера Семенцу. — Ну Карло, ну миленький, ну ещё хотя бы метров шестьдесят!..
Семенца пожимает плечами и принимается чертить. В его новом проекте высота плотины составляет 261,6 метра в абсолюте или 725,5 метра над уровнем моря. А значит, Эрто и Кассо оказываются всего на несколько десятков метров выше уровня будущего водохранилища. Самое же главное — объем этого самого водохранилища возрастает в три раза по сравнению с первоначальным проектом и составляет теперь 150 миллионов кубических метров воды. А это, в свою очередь, в три раза больше, чем семь других водохранилищ SADE вместе взятых.
Ознакомившись с нововведениями, геолог Даль Пиаз пишет Семенце письмо, цитирую: «Мне и раньше–то это казалось излишне дерзкой затеей. Теперь же у меня и вовсе поджилки трясутся».
И... ставит подпись под положительной экспертизой проекта.
Ввиду беспрецедентных масштабов постройки, а равно и в силу того, что 45% средств на неё выделяет государство, итальянское правительство учреждает свою независимую экспертную комиссию. Возглавляет её геолог Франческо Пента. Он — весьма подходящая для этого кандидатура, поскольку за несколько лет до того участвовал в постройке другой небольшой плотины в Понтесей, что всего в 12 километрах от Вайонта, и отлично знает все нюансы местных геологических условий. Архитектором же плотины Понтесей, по удивительному стечению обстоятельств был... Карло Семенца. А зарплату им обоим платила... ну да, правильно. SADE. А посему последняя настолько уверена в положительном исходе экспертизы, что приступает к работам в Вайонте ещё задолго до её начала. Пента же сотоварищи контролируют их дистанционно, не покидая ресторанную террасу венецианского отеля с видом на Большой канал.
Тут с этой самой уже завершённой и функционирующей плотиной Понтесей начинает происходить нечто странное. Из–под земли раздаётся непонятный гул, деревья на склонах окружающих тамошнее водохранилище гор постепенно наклоняются, а потом и сами горы начинают сползать вниз, в воду. Некоторое время SADE пытается делать вид, что ничего страшного, всего лишь болотный газ отразил свет Венеры. Но затем все же признаёт наличие оползня. И принимается на всякий случай спускать водохранилище. Но чем сильнее понижается уровень воды, тем быстрее движется оползень. Пока, в один прекрасный момент, массы грунта окончательно не срываются со склонов и не обрушиваются вниз, поднимая семиметровую волну. Впрочем, Карло Семенца оказывается хорошим инженером: плотина выдерживает удар и продолжает стоять. Жертва только одна — волна смывает сторожа, поставленного следить, чтобы возможная волна никого не смыла.
Не выдерживают, однако, нервы жителей Эрто и Кассо.
— Если такое случилось в Понтесей, то что же будет с нами, если оползень сойдёт тут, в Вайонте, в водохранилище, которое будет на порядок больше по размеру?!..
Вновь возрождается комитет гражданского сопротивления. Но, во–первых, земля–то уже давно продана. Во–вторых, в газетах о деятельности и даже существовании комитета не печатают ни полслова. Поскольку принадлежат газеты всё тем же графьям из SADE. Впрочем, дабы окончательно погасить возмущение, они обещают эртокассовцам построить объездную дорогу вокруг будущего водохранилища, чтобы тем было удобнее добираться из дома до огородов на склонах горы Ток с противоположной стороны.
— Но это же десяток километров кружного пути, — возражают те. — Нельзя ли нам тут, рядом с плотиной хотя бы пешеходный мостик запланировать?
Нет, мостик нельзя. Почему? Опасно. Грунты рядом с самой высокой в мире плотиной — слишком слабые. Мостик они могут и не выдержать.
— Ну, коли нельзя, так нельзя, — говорят удовлетворённые этой информацией крестьяне. — Вы учёные, вам виднее.
И мирно расходятся по домам.
Хотя SADE, разумеется, тоже — но по другим причинам — обеспокоена случившимся в Понтесей. Оползни в их планы совершенно не входят. Понятно, что своим купленным геологам доверять нельзя. И вообще, верить в наше время нельзя никому, даже себе.
— Мне — можно! — говорит папаша зальцбургской геологической школы Леопольд Мюллер. От итальянской она отличается тем, что вместо простукивания пейзажа спецмолотками — сверлит его спецбурами и смотрит, что у него внутри. Проделав эту манипуляцию, Мюллер сообщает, что внутри горы Ток обнаружил палеооползень.
Но австрийскому врагу не сдается наша гордая простукивательная школа!
— Даже если там оползень и есть, — утверждают Даль Пиаз и его молодые сподвижники, — то характер у него стойкий, нордический и никуда оползать он не собирается, мамой мией клянёмся!
SADE чешет в затылке и привлекает к исследованиям ещё одного геолога, Эдоардо Семенцу, сына инженера Семенцы, создателя плотины. И тут разворачивается драма, ничуть не уступающая по накалу драме семейства Бульба (нет, это не очередная итальянская, а гоголевская фамилия). Семенца–младший идёт против родного отца и продаётся австриякам. По его мнению, вся долина Вайонт – результат деятельности древнего оползня, значительная часть которого, размером полтора километра в длину, шестьсот метров в высоту и как минимум сто метров в глубину — все ещё лежит на склоне горы Ток, нависая над ручьем, а следовательно — резервуаром будущего водохранилища. Возводить здесь гидротехническое сооружение — недопустимо категорически.
Есть, однако, маленькая проблема. Все эти геологические препирательства длились два года. За это время двухсотшестидесятиметровая плотина Вайонт была уже полностью построена.
Давайте будем честны: если бы вы соорудили самую высокую в мире и жутко дорогую плотину, а какой–то геолог, пусть даже очень аргументировано, сказал вам, что эксплуатировать её нельзя — сомневаюсь, что вы безропотно последовали бы его совету, все бросили и пошли заниматься другими делами. Поэтому трудно обвинять SADE в том, что она все же решила провести испытания. Осторожно и аккуратно наполнив водохранилище лишь наполовину, до отметки 600 метров. (Напомню: основание плотины — 463,9 метра, гребень — 725,5 метров, все высоты — над уровнем моря.)
Вода достигает отметки 590 метров. Ничего страшного не случается. Если небольшие подвижки грунта на склонах Ток, но действительно минимальные, не выходящие за пределы нормы. По методике проведения испытаний, в этот момент воду следовало бы спустить обратно и посмотреть на результаты. На это, однако, учитывая колоссальный объем водохранилища, требуется куча времени. Поэтому решают продолжить наполнение до отметки 660 метров.
Из–под земли начинает раздаваться странный гул. Деревья наклоняются. Склон горы Ток приходит в движение, сползая вниз со скоростью три сантиметра в сутки. На нём чётко проявляются верхние границы оползня. Точнее — сразу двух оползней. Они расположены рядом, вплотную друг к другу, в виде буквы «М», суммарно достигая по фронту трёх километров в длину.
Что делает SADE? Правильно. Продолжает наполнять резервуар.
4 ноября 1960 года, когда вода достигает отметки 650 метров, семьсот пятьдесят тысяч кубических метров грунта обрушиваются в водохранилище.
Нет, это ещё далеко не конец истории. Никто даже не пострадал. Единственное, что произошло в результате схода этого верхнего слоя почвы — обнаружилось то, что скрывалось под ним. Истинный масштаб проблемы. Теперь очевидно, что вся гора Ток — это и есть один большой оползень. Точнее, — сразу два. Намного превосходящих по размерам первоначальные предположения Мюллера и Семенцы–младшего. И они ещё никуда не сошли. Все ещё висят над долиной.
SADE, по рекомендации Мюллера, начинает спускать воду. Когда она возвращается на отметку 600 метров — оползневая активность прекращается. Всё нормализуется.
Однако теперь все без исключения технические специалисты, включая представителей молоткопростукивательной школы, сходятся в одном: оползни существуют, они огромны, и они неминуемо сойдут. Разногласия сохраняются только по вопросу, что теперь с этим делать. Нет, вариант «прекратить работы и оставить как есть» даже не рассматривается. Плотина построена, плотина должна работать. Точка.
Впрочем, я соврал. Один геолог всё же высказал особое мнение. Глава государственной экспертной комиссии Пента.
— А чего все переполошились–то? — поинтересовался он с венецианской ресторанной террасы. — Я отсюда прекрасно вижу, что ничего никуда не падает и вообще всё в порядке.
Но SADE прекрасно знает цену — в буквальном смысле слова — мнению Пенты и предпочитает слушать настоящих экспертов. Те же предлагают следующее: прокопать по низу долины соединительную галерею, по сути — здоровенную трубу. С тем расчётом, что когда оползень сойдёт в резервуар плотины, разделив его собой на две части, вода имела бы возможность свободно перетекать из одной части в другую. Другими словами, одно водохранилище просто превратиться в два взаимосвязанных.
Рабочие начинают копать. Тем временем университетские профессора из Падуи, по заданию SADE, приступают к серии экспериментов. Они сооружают сорокаметровую масштабную модель долины Вайонт и начинают моделировать различные варианты схода оползня, вываливая в воду грузовики с гравием...
Вас ничего не смущает в этом последнем предложении? Возьмите чашку с чаем. Высыпьте в него с некоторой высоты столовую ложку сахара. Теперь возьмите аналогичное по объёму количество кускового сахара. Бросьте его в чашку с той же высоты. В каком случае брызги будут сильнее? Короче говоря, как потом установит суд — гравий плохо подходит для моделирования оползневых масс.
Мало того. В тот момент геологи считают, что оползней фактически два, просто они располагались рядом, образуя букву «М» Так вот, именно это всё время и моделировали: сначала сход одного, потом второго. Или наоборот. Но одновременно — никогда. Ни разу. Никому это даже не пришло в голову.
Финальное заключение учёных: если уровень воды в резервуаре не будет превышать отметку 700 метров (но не более того!), в наихудшем из случаев — высота поднятой оползнем волны составит 30 метров. Другими словами, во–первых, Эрто и Кассо могут спать спокойно, во–вторых, хотя вода слегка и перехлестнёт через гребень плотины на пяток метров, она не причинит серьёзного ущерба, в силу относительной незначительности объёма.
Короче говоря, все точно знают, что оползень сойдёт, все усиленно готовятся к этому событию. А когда подготовка закончена... Правильно. Начинают вновь наполнять водохранилище. Цель — те самые 700 метров.
Нет, не так. Знают все, но только те, кому надо. А кому не надо, а именно местные жители, журналисты и органы власти — пребывают в счастливом неведении. В этом смысле — полнейшая тишина. Инженерно–научная омерта оказалась посильнее мафиозной.
Но был один, который не молчал. Один–единственный. Точнее, — одна.
— Тут одна баба сказала, что SADE собирается уронить гору в водохранилище...
— А что за баба?
— Да коммунистка какая–то...
— Женщина, да ещё и коммунистка? Это ж получается — дважды паникёрша. Тю! Нашёл тоже кого слушать!..
Бывшая партизанская связная, местный деревенский корреспондент газеты l’Unità, печатного органа Компартии Италии. Тина Мерлин.
С самого начала присутствовала она на месте событий. С самого начала пыталась всеми доступными ей немногочисленными способами достучаться до властей и широкой общественности, дабы предотвратить непредумышленное коллективное преступление, которое произойдёт в Вайонте. И с самого начала была права.
Но ясновидцев, как и очевидцев, во все века сжигали на кострах. В этом случае в качестве импровизированного костра выступил суд, в который SADE подала на Мерлин за клевету. К чести итальянского правосудия, продлился он всего шесть часов, закончившись полным оправданием Тины. Ибо случился уже после первого оползня, когда отрицать очевидную потенциальную опасность было уже невозможно. Можно было лишь замалчивать её.
Правительство, правда, слегка встревожилось и выдернуло для доклада своего главного эксперта. Геолога Пенту. Тот бодро отрапортовал, что всё va benissimo и никаких оснований для беспокойства не имеется, после чего отбыл обратно в Венецию на ресторанную веранду. На этом весь общественный резонанс и закончился.
Позднее, когда уже случится то, что случилось, лучшие журналистские перья страны обвинят Мерлин в передергиваниях и самопиаре на крови. Ещё позднее — гораздо позднее — они будут извиняться и утверждать, что их не так поняли.
Тина Мерлин не сумела предотвратить трагедию. Но положила жизнь на то, чтобы правда о её творцах и создателях вышла на свет.
Кстати, о творцах.
— Мёртвые сраму не имут! — сказал инженер Семенца–старший своему другу и подельнику геологу Даль Пиазу.
— Aut bene, aut nihil! — согласился тот, после чего оба они дружно умерли от старости.
До катастрофы оставалось полтора года.
Но SADE не замечает потери бойцов. Она торопится, изо всех сил стремится поскорее завершить испытания. Откуда такая спешка?
Дело в том, что в Италии начинается национализация гидроэнергетики. Что, в принципе, логично. Напомню, почти половина расходов на строительство Вайонта и так уже покрывается из государственного бюджета. И нет, никто, конечно же, не собирается ничего отбирать просто так. Все необходимые компенсации будут честно выплачены. Проблема лишь в одном: за плотину, неспособную выполнять свою функцию, никто не даст и ломаной лиры. А потому проект должен быть запущен во что бы то ни стало.
Резервуар наполняется. Гора Ток трясётся. Сейсмографы зашкаливают.
По идее, в этот момент в пункте управления уже должны сидеть присланные государством инженеры, готовящиеся принять плотину у SADE. Но их там нет. Зачем тратить на это лишние деньги, если все и так идёт отлично? Вон, поезжайте в Венецию, да спросите у Пенты!..
Толчки усиливаются. Эртокассовцы регулярно падают с кроватей. Не исключая и сидящих в казарме караб��неров. Те удивляются и запрашивают у начальства разъяснений. Начальство рекомендует не курить, пристегнуть ремни, выпрямить спинки кресел и держать язык за зубами.
Наконец, в марте 1963 года все формальности завершены и бумаги подписаны. Плотина Вайонт переходит в собственность государства. Полностью работоспособная и прошедшая все необходимые испытания. На бумаге.
Знают ли новые инженеры о серии экспериментов, в ходе которой был установлено, что уровень наполнения резервуара не должен превышать отметку 700 метров? Знают ли они о том, что, в противном случае, учёные не гарантировали ничего, более того — предупреждали о возможных катастрофических последствиях? Нет, конечно. Это ж были совершенно секретные эксперименты. Позднее, уже после случившегося, отчёты о них будут обнародованы лишь потому, что один из технических ассистентов их в буквальном смысле выкрадет и передаст суду.
А посему эти новые инженеры начинают со спокойной душой повышать уровень водохранилища до планового рабочего объёма. До 715 метров.
Середина сентября 1963 года. Вода на отметке 712 метров. Сильный толчок. Гора Ток проседает на 22 сантиметра. Вся целиком. То, что считалось двумя отдельными оползнями, оказывается единой структурой. Обрушение которой вызовет последствия, как минимум в два раза превосходящие по масштабам все предыдущие расчёты и предположения.
Воду срочно перекрывают, в надежде, что это остановит падение горы. Но она продолжает ползти вниз. Медленно, но неотвратимо.
Инженеры встревожены. И бросаются резко спускать воду. То есть делают именно то, что в своё время привело к сходу оползня в Понтесей. Но кто об этом сейчас помнит или даже хотя бы знает?..
Движение горы ускоряется.
Инженеры бегут к геологу Пенте и просят совета. Тот отвечает, что слишком занят. Недосуг, мол, всякой ерундой заниматься.
Мэр Лонгароне, городка, расположенного на выходе из ущелья, перекрытого плотиной, рассылает по вышестоящим инстанциям обеспокоенные письма. Ему настоятельно рекомендуют не провоцировать панику.
Сам оползень, впрочем, к рекомендациям прислушиваться не желает. В ночь с 7–го на 8 октября он смещается на полметра, провоцируя уже серьёзную панику среди инженеров. В профильное министерство в Риме уходит письмо: «Ситуация чрезвычайно опасна, срочно запрашиваем инструкций!» Уходит оно по обычной почте. Адресат получит его лишь 16–го числа.
9 октября в 22 часа 15 минут начальник контрольной смены плотины по телефону обсуждает ситуацию с главным инженером. В разговор вмешивается случайно подслушавшая его телефонистка:
— Простите, но нам тут, в Лонгароне, ничего не угрожает?..
— Спите спокойно! — отвечают ей.
Через двадцать четыре минуты, 9 октября 1963 года в 22.39, двести шестьдесят миллионов кубических метров камней, скал, земли и песка обрушиваются в водохранилище Вайонт со скоростью 108 километров в час.
Объем оползня в пять раз превосходит прогнозы и расчёты SADE и более чем в два раза превышает объем воды в резервуаре. Для неё, воды, там больше нет места. А потому она поднимается вверх, в воздух. Вся, полностью. Сто пятнадцать миллионов кубических метров.
И обрушивается вниз.
На Кассо. Эта деревня расположена выше всех, ей везёт. Разрушения, раненые, но ни одного погибшего.
На Эрто. Она ниже. 347 погибших.
На плотину...
Отдадим должное: Карло Семенца был отличным инженером. Плотина стоит. Выдержав нагрузку, в двадцать раз превосходящую ту, на которую была рассчитана, его плотина стоит!
Но...
Над её гребнем вырастает двухсотпядидесятиметровая волна. Почти километр над уровнем моря. Пятьдесят миллионов кубических метров.
Движение воздушных масс, вызванное падением воды в ущелье по другую сторону от плотины, было сравнимо с последствиями атомной бомбардировки Хиросимы. И он, этот адский ветер, устремился в единственно возможном направлении: к выходу из ущелья. К долине реки Пьяве. К Лонгароне.
А вслед за ним из ущелья, словно из пушечного жерла, со скоростью 80 километров в час вырвалось рукотворное цунами...
10 октября, ранее утро. Долина Пьяве.
Вертолёты. Множество вертолётов. Редкий случай, когда американские военные базы оказались полезной в национальном хозяйстве вещью. Но воздушная кавалерия опоздала. Через несколько часов газеты выйдут с заголовками: Longarone non c'è più — «Лонгароне больше нет».
Спасать здесь было уже некого.
***
Впоследствии Лонгароне будет восстановлен. А вот Эрто и Кассо навсегда исчезнут с карты. Их уцелевших жителей — зачастую против их воли — переселят в другие места. Денежную компенсацию от правопреемников SADE они получат лишь тридцать лет спустя.
В 1971 году суд признает, что случившееся в Вайонте было не природной катастрофой. А результатом чреды ошибок, халатности и самых настоящих сознательных преступлений. Осуждён, впрочем, за это будет только один человек, занимавший пост главного инженера в момент аварии. Отсидит от полтора года.
Долина Пьяве переживёт расцвет, поскольку правительство создаст в восстановленном Лонгароне и окружающих пострадавших населённых пунктах особую экономическую зону, освободив местные предприятия от уплаты налогов. Чем поспешат воспользоваться предприниматели со всех концов Италии.
Плотина все ещё стоит. Но водохранилища за ней уже не существует и сейчас это лишь туристическая достопримечательность.
В 1963 году Тина Мерлин напишет книгу о Вайонте книгу. Но сумеет издать её только двадцать лет спустя. В полной же мере попытки Тины предотвратить катастрофу и вклад в расследование её причин будут оценены по достоинству лишь после её смерти в 1991 году.
Обитатели итальянских гор выучат этот урок. В наши дни, едва завидев подкрадывающуюся к ним строительную технику, они первым делом перекрывают автомагистрали и поджигают покрышки.
Но это уже другая история.
#паста @bredus
автор GlobetrotterXL