Медузы

Медузы
Aetherzoa parasitus

Одна из глав Тенсиновской Historia Empyrealium посвящена варп-сущностям, которых сама Тенсин называла “эфирными паразитами”. Обозначает этот термин паразитические эманации, что входят в тела живых существа и поселяются в них на долгое время. Подобные существа, как правило, используют плоть носителя для роста или же размножения, но зачастую оставляю саму жертву в живых. Тенсин приводит несколько жутковатых примеров*, но одного из эфирных паразитов я бы хотел описать подробнее - потому что подозреваю, что сам невольно встречался с ним в прошлом.

Тенсин очень подробно описывает варп-сущности, обычно называемые “медузами”, и даже снабжает текст иллюстрацией. Обитают медузы в ином измерении - параллельной вселенной, известной как “Паутина”; по утверждениям Тенсин, “Паутина” эта служит своего рода проходом через варп, пользуются же ей преимущественно эльдары.** Внешне медузы подобны извлечённому человеческому мозгу, покрытому щупальцами и странными конечностями, напоминающими человеческий хребет. С помощью этих конечностей медуза закрепляется на голове носителя - но, в отличие от описанных мной ранее Поработителей, её влияние не всегда смертельно. Хоть медузы и берут тело жертвы под свой полный контроль, та остаётся полностью в сознании; если же по происшествию некоторого времени отделить медузу от её носителя, то он сможет чётко вспомнить всё произошедшее с ним за этот период. Мало того - по утверждениям Тенсин, вырвавшиеся из-под контроля медуз люди утверждают, что на период своей “одержимости” разум их был чуток и чувствителен как никогда, особенно касательно проявлений эмоций. Лишившись паразита, его “жертвы” чувствовали себя опустошёнными - без влияния медуз окружающий мир начинал казаться им потускневшим и блёклым.

Моё внимание немедленно привлекли описания бывших носителей медуз, оплакивающих потерю эмоциональных откровений, коими одаривал их паразит. Забавно, как человеку порой хватает всего одного слова, чтобы немедля вызвать из глубин подсознания давние и, казалось бы, давно забытые воспоминания. Дойдя до слова “потускневшим”, я мгновенно переместился в далёкое прошлое, во времена моего детства - на один из роскошных балов моего отца. То была, если мне не изменяет память, некая памятная дата или же фестиваль - мне тогда было позволено присоединиться к празднеству с нашими взрослыми гостями в одной из обеденных зал. Помню, какое впечатление на меня оказало присутствие такого огромного количества аристократов и героев Империума. Несмотря на свой малый возраст, я немедля дал себе клятву стать однажды столь же именитым и уважаемым, как гости моего отца. Лишь один из наших гостей казался совершенно неприметным. Человек это был сутулый и иссохший; его парадный костюм висел на нём мешком, а общался он, в отличие от остальных гостей, беспорядочным и сбивающимся шёпотом. Оказавшись к нему поближе, я смог расслышать его бормотание - припоминаю, как загадочный гость сетовал на то, что окружающий мир потерял все краски и “потускнел”. Тем же вечером, отходя ко сну и направляясь в свои покои в окружении нянек и камердинеров, я вновь встретился с ним, и смог заметить, что лицо его покрывала сетка давно заживших шрамов, выглядящих так, будто лицо его несколько раз проткнули тонкими иглами.

Позднее я поинтересовался у своей прислуги о причинах, побудивших отца пригласить в наш особняк столь непримечательную личность. Посмеявшись над моей наивностью, слуги объяснили мне, что загадочным гостем был Драгомель - один из наиболее уважаемых Терранских поэтов. За всю свою жизнь лишь один год Драгомель провёл в трудах, но каждая из поэм, написанных им за этот год, способна была довести любого человека до слёз. Столь глубоко было понимание человеческой натуры, проявленное Драгомелем в этих поэмах, что и по сей день он купался в титулах и наградах, несмотря на то, что с того самого раза более не брался за перо.
Возможно, это лишь абсурдная догадка, но я не могу избавиться от подозрения, что художественные откровения Драгомеля были дарованы ему встречей с медузой. Проколы, покрывающие его лицо, соответствуют форме и расположению щупалец медуз с иллюстраций Тенсин, а его потерянный и опустошённый вид соотносится с описаниями бывших носителей эфирных паразитов. Возможно ли, что некоторые художники добровольно отдают себя во власть этих мерзких существ в попытке достичь новых художественных вершин? Мысль эта мне чужда и противна, но я решительно не могу выкинуть её из головы.

*К примеру, селею - крылатое существо, видом своим напоминающее жука, что находит себе обиталище в кровеносной системе носителя. Обитает оно там в течение долгих лет, а заметить его можно лишь изредка в виде небольшого бугорка, перемещающегося под кожей. Когда селея поглотит достаточное количество генетической информации, она вводит своего носителя в искусственную кому. Затем селея производит нити прозрачного материала, похожего на шёлк, выделяя их через поры носителя; материал этот вскоре затвердевает вокруг его тела в виде кокона. Несколько дней спустя селея выходит из кокона, приняв обличие своего бывшего хозяина, от которого остаётся лишь иссушенная оболочка. Селея же занимает место своего бывшего носителя, внешне от него совершенно неотличимая; мотивация этих существ и поныне нам совершенно неизвестна.

** Хотя, как отдельно отмечает Тенсин, к её созданию они не имеют ни малейшего отношения. Тенсин пишет о неком доисторическом виде “Древних Повелителей” или же “Древних Королей”, коих эльдары считают давно умершими владельцами Паутины. Создали ли эти “Древние Короли” Паутину самостоятельно, или просто обнаружили её, Тенсин не может сказать точно.