Внутренний Дух

Грекх, как правило, не любит распространяться о культурных воззрениях своей расы. Временами, наблюдая за тем, как я ем мясо домашнего скота, Грекх принимает страдальческое выражение и спрашивает меня, как мне не стыдно разбавлять свою натуру духом столь ничтожного существа. Он, без сомнения, считает, что каждый из нас в самом буквальном смысле представляет собой то, чем мы питаемся. Временами, если мне везло заставать Грекха в общительном настроении, он рассказывал мне о “внутреннем духе”, что присущ каждому живому существу. Грекх считает, что для того, чтобы стать сильнее, необходимо выстроить плотную связь с неким могучим зверем - связь, выковать которую можно лишь победив и поглотив его сущность. Если Грекх желает стать умнее, ему, соответственно, требуется поглотить разум хитроумного существа. Если же, в конце концов, ему требуется сориентироваться в новом месте, ему следует прежде всего полакомиться местным жителем.

Жители Пропасти как правило относятся к Грекху со смесью брезгливости и ужаса, считая его “каннибалом”. Термин, конечно, возмутительно некорректен - если Грекх отобедает, к примеру, Огрином*, то это следует воспринимать как акт хищничества, а не каннибализма. Мало того - я ни разу не видел, чтобы Грекх питался существом, которое бы уже не было мертво, а потому корректнее всего было бы считать его падальщиком. Хотя я не буду спорить с тем, что поведение его порой откровенно отвратительно, вынужден признать, что множество раз его причудливые привычки по-настоящему меня поражали. Значительную часть вещей, что известны мне о прошлом Грекха и его жизненных воззрениях - к примеру, его описания гнёзд Акчан-кура - я узнал в ходе одного принеобычнейшего эпизода, произошедшего на Чернокаменной Крепости. Мы с Грекхом и Исолой искали обратный путь на Авангард, когда внезапно из темноты на нас кинулся дрон-прядильщик. Дроны эти, как вы можете помнить, необычайно быстры и жестоки, но втроём мы смогли без проблем вывести его из строя, после чего Грекх нанёс добивающий удар кривым лезвием, венчающим дуло его причудливой винтовки.

Пока я обсуждал с Исолой, каким выходом из залы нам стоит воспользоваться (ибо, признаю честно, мы тогда были безнадёжно потеряны), Грекх склонился над уничтоженным дроном. Обычно, когда один из стражей Крепости оказывается выведен из строя, Чернокаменная немедля “заглатывает” его останки обратно. Таким образом, я подозреваю, Крепость перерабатывает ноктилит в новых дронов - а также скрывает от существ вроде Грекха тайны их внутреннего устройства. Однако на этот раз Грекх оказался достаточно быстр, чтобы отрезать от дрона небольшой кусочек металло-органической субстанции, прежде чем его поглотил переливающийся пол, и лезвие его винтовки оказалось покрыто каплями тёмного, маслянистого вещества.

Мы с Исолой инстинктивно обернулись, привлечённые шумом трансформирующихся плит пола, и с удивлением увидели, как Грекх деловито засовывает лезвие в клюв и слизывает капли загадочной жидкости языком. Конечно, на моих глазах Грекх проворачивал фокусы и почище, но что-то в жидком ноктилите - если это и впрямь был он - вызвало у Грекха совершенно неожиданную реакцию. Под нашими недоумевающими взглядами крут принялся кидаться из стороны в сторону, будто пьяный, ударяясь головой о чёрные фрактальные стены Чернокаменной. Он также принялся неистово бормотать что-то, причём на нескольких языках сразу. В этом потоке бреда я смог вычленить значительные сегменты, посвящённые неким “Старейшинам”, “Акчан-куру” и “насесту Девяти Ястребов”. Мы с Исолой пытались успокоить Грекха, но тот был настолько поглощён своим безумием, что не обращал на наши увещевания ни малейшего внимания. Пол залы, в которой мы оказались, был, как обычно бывает в Чернокаменной Крепости, усеян остатками предыдущих экспедиций - в нашем же случае, судя по всему, частями бронированного граундкара. Продолжая покачиваться и метаться из стороны в сторону, Грекх принялся подбирать обгоревшие фрагменты металла и мастерить из них что-то у самого выхода из помещения. Получившееся произведение, к моему удивлению, вскоре стало напоминать картину. Поймав мой недоумевающий взгляд, Исола лишь молча покачала головой, видимо, столь же глубоко озадаченная поведением Грекха. Его аппетит сыграл с ним злую шутку, оставив в состоянии явного помутнения.

Я подошёл поближе к Грекху, чтобы подробнее взглянуть на его загадочное творение. Напоминало оно, в общем и целом, что-то вроде лица. Возможно, показалось мне, не просто лица, а грубого, птицеподобного лица самого Грекха. Только в этот момент, стоило мне понять пучины безумия, в которые погрузился мой компаньон, я осознал, насколько стал зависим от его навыков. Я начал задумываться над тем, не стоит ли мне связать своего спутника и донести его до Авангарда силком. Возможно, надеялся я, когда загадочное масло наконец выйдет из его организма, к нему вернётся покинувший его рассудок.

В этот самый момент Грекх внезапно успокоился и отошёл на пару шагов от своего шедевра. Я было уже готовился вырубить его точным ударом по голове, как вдруг в залу вбежали десятки неразличимых силуэтов. Я отпрыгнул назад и выхватил пистолет, догадавшись, что мы оказались окружены стаей ур-гулей. Однако прежде, чем мне представилась возможность спустить курок, творения Грекха явило нам свою истинную суть. Стоило обезумевшим от кровожадности ур-гулям пробежать по растянутой на полу машинерии, как окружавшие их листы железа поднялись вокруг них, подобно челюстям колоссального капкана. Грекх расставил все части таким образом, что малейшее давление активировало простейшие механизмы, активировавшие ловушку.

Завопив от ярости, ур-гули принялись вырываться из капкана, но мы без проблем перестреляли их всех, прежде чем они смогли сбежать. Затем Грекх дружелюбно кивнул мне, и быстрым шагом направился в, казалось бы, совершенно случайном направлении - в котором, как оказалось, нас уже дожидался Авангард.

* Как ни странно, один подобный случай на моей памяти был. Грекх не оставил от Огрина ни следа, и впервые на моей памяти пожалел о своём аппетите.