Кровавый трон Кхорна и Череп-пушка Кхорна

Убивайте без жалости, ибо вы – легионы Кхорна! - Рорат’рат Черепоносец, герольд Кхорна

Кровавый трон

Кровавый трон – несущее гибель подобие огромного престола, на котором восседает сам Кхорн. Нагоняющая ужас демоническая машина, окованная медью, которую тянут в бой железные колеса, давя и калеча всё на своем пути. Кровавое побоище, которое машина оставляет после себя, почти закрывают клубы чёрного едкого душедыма, который изрыгают выхлопные отверстия трона. Вопли жертв почти заглушает грохот машины, запряжённой для битвы: скрежет зубчатых передач, лязг поршней и рёв демонической топки.

Кровавый трон – символ статуса, материальное олицетворение благосклонности Кхорна. Герольд Кхорна, восседающий на его вершине, не сидит развалясь, как сделал бы другой на его месте, а неустанно зыркает по сторонам, бешено дергая глазами и языком в предвкушении нового убийства, пока его колесница катит вперёд. Но трон не служит оплотом командования, как это, вероятно, было бы у смертных: герольд совсем не пытается подгонять многочисленные полки кровожадов, что сражаются вблизи трона, ибо даже если в воздухе не висит острый запах крови, демонов Кхорна неуклонно ведет вперед погоня за черепами и кровопролитием. Как только битва началась, маниакальная жажда крови превращает и кровожадов, и герольдов в обезумевших зверей, которым нет никакого дела до тонкостей стратегии.

Стоит герольду подняться достаточно высоко среди слуг Бога Крови, чтобы воплотить собой сосредоточие его силы, вокруг кровавого трона волнами расходится благословение Кхорна. И часть неукротимой ярости бога вливается в жилы ближайших демонов, придавая свирепости ударам и доводя до безумного неистовства. И потому бой вблизи кровавого трона неизбежно становится образцом самой жестокой и неукротимой битвы.

С вершины своего зловещего насеста герольд высматривает врага, чей череп может стать самым впечатляющим подношением Кхорну. Тогда герольд бросает свой кровавый трон вперёд, воя от невыразимой радости и занося для удара адский клинок. Подобное зрелище часто может заставить будущую жертву пуститься наутёк, но этот отчаянный спасительный прием редко заканчивается успехом, ибо герольд быстро выслеживает врага. Кхорна нисколько не заботит, откуда течёт кровь: смерть опозорившегося воина воздаётся точно так же, как смерть заслуженного героя.

Но при том, что всякая кровь равноценна в глазах Кхорна, черепа убитых – дело другое. Черепа трусов скармливают зловещему механизму кровавого трона, где их пожирает огонь, чтобы придать демонической машине новых сил. А те черепа, что сняты с по-настоящему храбрых, забирает герольд и вплавляет в трон, как вечный памятник тщетности сопротивления Кхорну. И потому самые древние кровавые троны выложены черепами, принадлежавшими магистрам орденов космодесанта, бок о бок с черепами архонтов Комморры и военных вождей орочьей расы.

Череп-пушка

В Чёрной Библиотеке есть записи, в которых говорится о демонических череп-пушках – боевых машинах, выкованных в горнилах у подножия трона Бога Крови. Эти механизмы настолько убийственно эффективны и зловещи, что в Ордо Маллеус некоторые полагают, что эти пушки выковывал Кхорн собственными руками. Как и джаггернауты Кхорна, череп-пушки – чудовищное слияние демонического духа и созданной в аду машины. Их изогнутые и обожжённые корпуса так и горят стремлением проливать кровь и крушить кости, чтобы c каждым раздавленным врагом превозносить Кхорна ещё выше.

Наверху череп-пушки едет пара кровопускателей, завывающих от жажды боя и воспевающих хвалы Кхорну, пока их бронированный ездовой зверь с грохотом движется на врага. Это те же демоны, что надзирали за созданием машины, теперь обязанные направлять ее для содействия нечестивым замыслам Бога Крови. Череп-пушку вряд ли нужно подгонять, чтобы та калечила и убивала: демон, закованный внутри её чёрного сердца, так же полон ярости и жесток, как любой другой служитель Кхорна. На самом деле череп-пушка более своевольна и высокомерна, чем самый дикий из джаггернаутов, и почти не обращает внимания на рычащих тварей, припряжённых к её механическому великолепию.

Когда череп-пушка с лязгом перепахивает поле битвы, её шипованные колеса калечат всех на своём пути. Те, кто умер мгновенно, когда машина прошла по ним, могут считаться самыми счастливыми из её жертв. Остальных, покалеченных и переломанных, сунут вопящих в разинутую глотку череп-пушки, где их изжарит демоническим огнём и перемелет на кусочки. Большую часть останков выбросит из кормы, оставив красный след из костяных осколков и крови. Останутся только черепа, лишённые плоти и обгорелые, но в остальном целые. Их наполнят бесконечной и неугасимой яростью Бога Крови, пока из пустых глазниц не закапает кровь, и отвисшие челюсти не застучат от бешенства. Только тогда, с гулким грохотом, пушка выстрелит свой снаряд.

Черепа загораются, вылетая из пушки, и в полете заливаются злобных хохотом. Они врезаются во вражеские порядки, выжигая тех из укрытия и оставляя за собой след из обугленных и пылающих мертвецов.