Барасонилаши

Барасонилаши (если они живы и поныне) четырёхруки и двуноги; ноги их диспропорционально коротки, лица украшены шестью блестящими глазами, а место носа занимает неприглядная жаброобразная щель. Вид они, если верить наброску из Ксенографии Универсалис, представляли не особо внушительный; отсутствие же даже единого упоминания о них в современных источниках толкает меня на серьёзные сомнения в их существовании. Однако если они всё же сумели дожить до наших дней, то представляют собой интерес куда больший, чем читатель может предположить по их нелепому внешнему облику.

В моей коллекции хранятся несколько транскриптов эльдарских легенд и мифов, повествующих, якобы, о военных конфликтах и иных событиях, сотрясавших галактику задолго до появления самих эльдар. Барасонилашские провидцы, упоминающиеся в этих доисторических документах, похожи по описаниям на существ, встречающихся в древних записях наших флотов эксплораторов. Возможно ли, что эти существа - представители древнейшего в галактике ксеновида?

Хоть я и рассматривал возможность того, что существа, описанные в эльдарских мифах, и встреченные нашими эксплораторами, не имеют между собой ничего общего, кроме названия, схожесть приведённых внешних описаний вынудила меня отказаться от этого предположения. Привожу на суд читателя соответствующий сегмент эльдарской легенды. Напоминаю, что нижеприведённый текст - перевод, выполненный в меру сил моей аташе Исолой; перевод этот, в свою очередь, сделан на основе эльдарского же перевода ещё более древнего текста. В силу этих факторов прошу простить несколько бессвязный характер текста:

На планете, звавшейся Замуханом, доживал некогда свой век великий царь Самбре. Правил он честно и справедливо ещё со времён Древних [Древних Богов?], но век его подходил к концу, а генералы, собиравшиеся вокруг его ложа, улыбались всё фальшивее и ядовитее. Смерти Самбре не боялся, ибо видел, что в последние дни свои достигнет Габайских Палат, и будет взирать на космос с вершины звездного трона. Однако чем больше вглядывался он в ухмылки своих генералов, тем сильнее крепла в нём решимость не дать им занять его место. Ни один из них не отваживался вызвать его на бой, пока в нём оставались силы сразиться с ними, и даже сейчас были они слишком трусливы, чтобы напасть.

Дни шли, болезнь царя усугублялась, а во снах ему начала являться великая башня, что якобы находилась на Диамуне, второй луне Замухана. Чем сильнее напирала болезнь, и чем ядовитее становились улыбки его генералов, тем осязаемее становились преследовавшие Самбре сны о великой башне, а естеством его всё больше овладевало ощущение неотложности. В конце концов призвал он своих слуг и приказал отнести его на борт его личного дракара. Затем приказал он пилоту дракара взять курс прямо на вторую луну, и, к собственному изумлению, вскоре увидел на поверхности спутника башню из своих снов. Прилунившись, Самбре приказал своим слугам отнести его сквозь пепельные пустоши к подножию башни, где встретил его монстр Барасинолаш. Было у Барасинолаша четыре руки и шесть глаз; языка он не имел, а мысли свои передавал Самбре напрямую в сознание.

Барасинолаш рассказал Самбре о том, что разрушат его генералы всё им построенное, и приведут Замухан к краху. Пообещал Барасинолаш, что если покорится король его воле, он наделит его столетиями новой жизни, а королевство его вырастет вдесятеро. Согласился было Самбре на предложение, как увидел на лике чудовища такую же натянутую улыбку, коей одаривали его генералы. Понял Самбре, что был Барасионлаш столь же труслив, и обманом пытался обрести над ним великую власть. Из последних сил выстрелил Самбре из пистолета, что служил ему верой и правдой десятилетиями. Выстрел его попал прямо в цель, и Барасинолаш повалился наземь, осыпая Самбре проклятиями.

Слуги Самбре умоляли его вернуться на борт дракара, но царь отказался, и вместо этого принялся взбираться на вершину башни. Добравшись наконец с великим трудом до вершины, царь приметил у парапетов величественное кресло, и, усевшись в него, в последний раз окинул взглядом Диамун. Понял царь, что достиг обещанного ему звездного трона, и, устремив взгляд в небеса, испустил дух.