Вестник 8
Примечание
Часть текстов, который я раньше выделял в форму под названием "Свободный блок", а после стал смешивать с тематическими текстами, по форме своей поэтические, а не логические. Поэтому воспринимать их нужно так же, отдавая возможность воображению строить картины и обращая большее внимание на состояние, нежели на анализ.
То же самое, касается нижеприведенного текста, с логической точки зрения не имеющего никакой ценности. Его необходимо читать на столько медленно, на сколько это возможно не теряя связи образов. В противном случае, читая, ум будет пытаться вытащить экстракт, смысл, которого в нем нет, и неизбежно сделает его плоским и бесполезным.
Пытаясь решить эту проблему, я озвучил его в том темпе, который показался мне максимально подходящим.
Начало.
Что писать? Когда листья медленно летят с деревьев, и ветер время от времени налетая, сгребает их в водоворот, подбрасывая и опуская. Что писать? Когда время течет, как густая вода, в тяжелом, вязком потоке. Переваливаясь буграми, вспучиваясь и лопаясь. Когда песок переваливается и кувыркаюсь стекает собираясь в волну. Скатывается с бархана. А трава, в степи, раскачивается под тяжелыми осенними тучами. Что вообще можно писать, если одинокие вершины гор стоят себе десятками и сотнями лет, обдуваемые ветрами.
Во всем этом столько простой естественности, что мы, люди, невольно восхищаемся этим. Мы люди, для которых может существовать искусственная естественность.
Я лежу на кровати укрытой серо-розовым покрывалом. Бежевая стена и на ней две одинаковые фотографии. За окном лает собака. Бледный свет утра заполняет комнату из единственного окна. Я никуда не спешу. Мне никуда не надо. У меня ничего не болит. По коридору скрипучий паркет. Налево комната сына. Она тоже дремлет в этом сером свете. Игрушки, книги, подушки, картины, статуэтки, все неподвижно. Нет ничего яркого в это утро. Нет ничего быстрого. Осень обнимает время, и оно закрывая глаза кутается в одеяло.
Дальше длинный коридор. Слева ванная. Она пустая. В окне видно небо. Кухня неправильной формы. Старый холодильник тихо сопит в углу. Плита и комод беззвучны. На столе стоит ваза, в ней букет ромашек. Они тоже спят. Как могли бы спать укрытые лесом, на тихой опушке, в месте где никогда не появляется человек, там где их никто не потревожит.
Кабинет. С большими окнами, письменным столом. На нем старый кактус. Некоторые его стебли высохли и почернели, но не отпали. Держатся. Ключи. Деньги. Очки. Счета. Игрушки. Игрушки спят по всему дому, в ожидании, когда вернется тот, кто их оживит.
В самой большой комнате, много растений. Балконные двери и ставни. Вентилятор под потолком молчит. Книги на полках укрыты. Старый плетенный стул. Шторы. Разноцветные флажки не выбиваются из общей картины, даже в своем цвете они поглощены медленным, тягучим, серым светом утра. В углу стол, за столом ноутбук. Единственная активность рядом с ним. Она тихо горит работая. Не замечая, что вокруг медленно дремлет мир.
В прихожей зеркало. И дверь. Красивый коврик для обуви. Детская одежда. За дверью мраморные полы. И лифт с ручными дверьми. Семь этажей крутой, завернутой, некогда белой лестницы.
Этот миг, никогда не кончится, и ни во что не превратится. Он останется таким. Здесь. Навсегда.
Иногда, может показаться, что я всегда спокоен. Иногда мне говорят, что я ничего не чувствую по отношению к окружающему миру, и как об оторван от него. Но в действительности я намного более зависим от окружающего мира чем раньше. Во мне все меньше логической части и все больше интуитивной. Я все больше наблюдаю, нежели действую с усилием. Меня до сих пор это пугает. Мне уже не кажется, как раньше, что мир катится черт пойми куда. Мне так не кажется, по причине того, что я лечу туда вместе с ним нераздельной частью, и поэтому ощущается это так, будто мы стоим на месте. В позе полной ужаса, или смеха - уже не понятно.
В действительности я очень сильно подвержен настроениям. Моя жена не даст соврать, иногда я впадаю в дикую меланхолию и ничего не могу делать. Иногда я злюсь, топаю ногами и кричу. Иногда я милейший, добрейший и разговорчивый человек. Я могу пуститься в пляс на ровном месте или резко устать и загрустить. Я знаю что мне не надо пить, но иногда пью. Знаю что лучше заботится о здоровье, но иной раз лежу кровати и ем чипсы, запиваю их молоком и шоколадом. Я знаю, что нужно заниматься детьми, воспитанием и я придумываю игры, бесконечно гуляю или читаю сказки, так же я апатично ставлю мультики и иду спать посреди дня.
Один бог знает сколько в действительности времени заняли, и еще займут, у меня все моё обучение, чтение и работа, страдания, стремления, достижения и провалы, напыщенные фразы и попытки спрятаться от других, чтобы наконец-то прийти к тому, чтобы я простой человек. И никто другой. Просто человек.
Я читаю книгу "Крутой Маршрут" Евгении Гингзбург. Так как я человек впечатлительный, я в нее погружаюсь с головой и часто хочется разрыдаться, особенно когда она пишет о детях. Вообще-то, до Луки я бы никогда на это так не реагировал, потому что попросту не понимал бы этих чувств родителя, который боится за своих детей. Это удивительная книга полная сюрреализма того времени. Полная надежд, которым не суждено сбыться. Рассказ о преподавателе университета, который по ложному обвинению попал в лагерь на 18 лет.
Я понимаю, что сейчас другое время, и в ней рассказ начинается в 1935 году, когда еще ничего не началось, и как последовательно становилось хуже. Как никто не верил. Мы говорили с Настей об этом, она не верит что такое возможно снова, а я думаю что возможно. Возможно очень быстро вывалиться из своего измерения, в измерение доныне недоступное, немыслимое и не представляемое. Ведь мы, большинство моего окружения, не знаем настоящей бедности, тюрьмы, жестокости. Может что-то и было, но очень отдаленно. Так и героиня книги не знала этого, и не могла себе представить. А когда попав туда, через несколько лет скорее могла поверить в невозможное, чем в то, что где-то на земле есть еще люди, что они ходят, дружат, любят и смеются.
Как бы то ни было, эта книга окончательно подбила один из кирпичей моего отношения к тому что мы уехали. В целом он и так стоял уже на этом месте. Можно сколько угодно говорить что это преувеличение, что такого больше не будет, что это трусость, глупость, приверженность западной линии, бред и т.д., но пока у меня есть возможность уехать и увезти свою семью от самой теоретической возможности этого, я буду это делать.
У людей в целом короткая память, и я знаю очень немногих кто хорошо знает историю, хотя бы своей страны. А по сему мы сделаем еще один круг.
Дождит. Уже несколько дней. Вода ручьями скатывается в водостоки и исчезает в черноте уличных люков. Город будто в серой дымке. Каждый день я просыпаюсь, еще темно, свет только начинает пробиваться в закрытые ставни. Я ставлю чайник и кашу для сына. Каждое утро я чищу зубы. Делаю зарядку. Сажусь работать или писать. Дни идут за днями. Страны меняются. Но быт остаётся прежним.
Раньше я думал, что переезжая в новую культуру, вещи будут меняться принципиально. Сейчас я вижу что это не так. Со временем, конечно, можно будет увидеть изменения, но сейчас они выглядят как бесшовный переход из одного состояния в другое, из одной локации в другую. Я всегда остаюсь с собой. Некуда идти.
Иногда я просыпаюсь в отвратительном настроении. И в такие дни, мне хочется отмахнуться от всего, и не думать почему это произошло. Потому что я не выспался, или много работал, или много проводил времени не один. Мне не хочется искать причину, хочется уйти в комнату и ни с кем не разговаривать. Хочется весь день бездумно бродить по улице. Иногда мне хочется капризничать, чтобы за мной бегали и допытывались, что случилось? Чем мне можно помочь? Иногда, я хочу чтобы близкие чувствовали вину за это мое состояние, почему они не позаботились обо мне? Пусть теперь страдают. Иногда мне хочется обвинять. Моей логической части бывает с этим сложно. Она продукт современного мира, в котором человек несет ответственность за себя, в котором о чувствах нужно сообщать, а не перекладывать на других, в котором мои ожидания - это мои ожидания и ничего больше.
Выкрученный логикой до упора, этот мир представляется мне тяжелым местом. Местом, где не учитывается чувствительная часть. Взрослые не должны делать так, психологи не должны делать сяк, сознательный человек не может быть таким, ответственный гражданин не может себе этого позволить.
Мне так жаль. Так жаль, что мы извратили все эти понятия. Правильности и благочестия. Ведь не может быть естественности, если ты заставляешь себя или хочешь быть естественным. Не может быть доброты по принуждению. Как и в религии, невозможно совершать благие поступки, просто потому что это благо. Ведь в этом случае - ты неразумный и действуешь не по своей воле, а по правилиам, чтобы в конечном итоге стать хорошим. Ведь молитва должна быть от сердца, молитва не может быть неестественной. Что тогда все эти молитвословы, о том как правильно делать то или иное действие? Если я не убиваю окружающих только из страха того, что окажусь за решеткой, хоть и бессознательного, говорит ли это о том, что я хороший человек? Насколько я близок к истине и к себе в этот момент? Но как без этого?
Любая религия со временем обрастает учениями, терминами, правилами и т.д., идея в том, чтобы выпрямить человека, построить его, выковать его, выдолбить как из гранита то, чем он может быть по общественному мнению. Но не теряем ли мы за всеми этими построениями самого человека? Не становится ли это каторгой, на которой из десятков тысяч человек, единицы действительно становятся естественными и принимают свою природу? И их реализация совпадает с внешним миром и его требованиями как ошибка выжившего. Не превращаем ли мы мир в каторгу, в которой возможность быть собой строго ограничена и регламентирована рамками. Ведь мы пришли к этом. Как? Мы забываем о естественности и подменяет реальность, на стремление к чему-то, чего возможно никогда не достигнем. А если достигнем таким способом, все станет только хуже.
Мне кажется, многие из нас теряют в этой гонке за лучшим свою связь с реальностью, забывая, что все эти правила, истины, постулаты, скрижали нужны были изначально лишь как инструмент, они таковыми и должны оставаться. За ними, мы перестали видеть конечную цель, а точнее факт, которая всегда была с нами. Что все происходит сейчас. Мы забыли, что прошлое и будущее это конструкты. Мы сделали конструкты реальностью и потерялись в этом мире. Как глупо.
Можно ли описать свое состояние в понятных терминах, чтобы не подозревать себя в том, что говоришь "нормально" просто большим набором слов?
Часто у меня это не получается. Правильным ответом на вопрос, как у меня дела? будет - я не знаю. Как бы это не звучало, это самый лучший, короткий и правильный ответ передающий всю полноту того, как у меня дела. С точки зрения социальной реальности, дела не хорошо и не плохо, они как раз нормально. Лучше среднего. С эмоциональной точки зрения всегда по разному, но если брать среднюю температуру по больнице - в целом выше среднего. С физической - ниже среднего, так как полтора месяца болела вся семья безостановочно и медленно, не умирая, а просто кашляя, в соплях или мучаясь горлом.
Здесь ведь еще важно в какой системе измерения спрашивает человек? Для кого-то есть каждый день в ресторане - роскошь, а для кого-то обычное дело. Как тогда такой человек может понять мой ответ "нормально" в правильном ключе, ведь нормальность у нас различается?
Старая и примитивная мысль. Я не знаю как я. И это хорошо, потому что как только как я узнаю "как я?" я застываю как муха в янтарной капле и смотрю на тебя оттуда с глупым выражением на лице.
