“ПОЗДРАВЛЯЕМ ВЫПУСКНИКОВ”
Эта вывеска встречает Нила в слишком темном клубе, который назло всем родителям был выбран их группой для так называемого выпускного. Хотя как еще это назвать, когда десяток слишком богатых наследников завершает свой путь обучения и официально становится взрослой ячейкой?
— Так, смотри, тут мы и найдем тебе жертву, — Тоби встряхивает его за плечи, на что Нил лишь закатывает глаза.
— Нет, ты не в порядке. Я поставил на твою девственность косарь, а я ненавижу проигрывать. Итак, что насчет вон того высокого…
Нил оглядывается. Да, в клубе все еще слишком темно, и в неоновых огнях все выглядят намного привлекательнее. Наверное.
— Я не люблю высоких, — он почти шипит.
— Да, точняк, забыл. Воспоминания об отце, травма, все дела, — Нил ударяет его в ответ под ребро. — Ауч. Нил, косарь. Имей совесть. Даже для моих карманных денег, это прилично.
— Просто не оставишь чаевые, — фыркает Нил. Тоби мажор. Они все тут мажоры, окей?
— Косаааарь и чувство собственного достоинства. Ладно, как тебе тот?
Нил снова зачем-то обводит взглядом зал. Ему все равно. Ему это неинтересно. Он может и так отдать Тоби штуку баксов. Почему его девственность вообще является народным достоянием?
— Да хватит уже, — он больше растерян, чем разозлен. — Это что, гей-клуб?
— Да? С чего бы мы пошли в гей-клуб? У Рассела есть девушка, Том тоже с…
— Ну, во-первых, чтобы выбесить преподов. Во-вторых, ну, ты…
Нил недоуменно смотрит на Тоби. Ему нужно продержаться всего пару часов и можно будет сваливать.
Нил показывает фак и пробирается сквозь толщу тел, которая с каждым ритмом превращается в мессиво из пота, рук и бедер. Иу. Тут даже как-то влажно. А он рубашку надел.
Он кое-как довсовывается до стойки бара, где краем глаза замечает Нолана — того еще гондона, который бесил его все эти годы. Нолан демонстративно слюнявит палец и демонстративно отсчитывает несуществующие деньги. Мудила.
Больше, чем разговоры о своей девственности, Нил ненавидит проигрывать. Так они с Тоби и подружились.
Он оглядывает бар более внимательно. В конце концов, парни правы — ему уже не шестнадцать, пора бы и честь — та-дам — потерять. В грязном гей-клубе, о Стюарт будет в восторге. Нил выбирает несколько наиболее миниатюрных ребят, пытаясь вспомнить любой подкат из любого тупого шоу. Как вообще люди начинают диалоги?
— Ты заказываешь? — бармен ставит перед ним пустой стакан. Объект обнаружен.
— Колу со льдом и лаймом, пожалуйста.
Он почти слышит, как бармен скрипит зубами, матерится и бормочет нечто вроде “тупые мажоры”. Нил полностью согласен. Парень на вид его ровесник, такого же роста, светленький, Тоби бы сказал — хорошенький.
— Эм, у тебя красивая футболка.
Бармен молча открывает банку с колой и резко выливает ее в стакан, заставляя лишнюю пену растечься по столу.
Кажется, что-то такое. Сначала комплимент, потом показать, что человек тебе интересен как личность.
— Ой, отсоси, а, — парень снова бормочет, но Нил слышит. Он кивает, берет свою колу и кидает сотку на стойку. Объект потерян.
Тоби ждет его в явном разочаровании, посылая Нолану убийственные взгляды.
— Ну, бармен сказал отсосать, — Нил пожимает плечами.
— А я что? Он типа так просто сказал.
Тоби смотрит на него с жалостью. А, ой. Окей. Объект обнаружен. До Нила иногда правда сложно доходит. Возможно, стоило уточнить. Он возвращается к бару — снова липкий и горячий.
Бармен молча испепеляет его взглядом, параллельно наливая ряд шотов.
— Про отсоси — это предложение или типа просто так?
Бармен молча поджигает ряд стопок.
Бармен замирает и очень внимательно смотрит на Нила. Кажется, тоже с сожалением.
— Ну, я к тому, что я мог не сразу понять контекст.
— Эндрю, еще две сладкие хуйни!
— А, окей. Значит, я не так понял. Супер, давай, — Нил показывает фак Нолану, который давится злостью.
— Окей, через десять минут, — он указывает на дверь.
Нил снова идет к Тоби. Ночь перестает быть томной. Нет, секс, конечно, не самое его заветное желание на сегодня — а так, скорее упражнение в социализации и способ выбесить Нолана.
— Ок, я договорился с барменом.
— Договорился? Бля, я знал, что ты робот, — Тоби трясет его за руку. — Ты точно этого хочешь? Сто проц?
Вот, например, в прошлом месяце он учился плавать на рафте. В этом он учится сексу.
Тоби лишь вздыхает. Нил смотрит на часы, и эти десять минут кажутся ему вечностью. Ох, пора.
В подсобке достаточно уютно. Стоит ли сделать пару фото?
— Ты типа серьезно? — этот парень, Эндрю, появляется из ниоткуда. Вне стойки он еще меньше. Крохотуля.
— Ты знаешь, сколько болезней передается через секс?
— Ну, мы можем использовать презерватив?
Нил теряется. Нет. Об этом он не подумал, а Тоби не напомнил. Блять.
— Ты под чем-то, да? — Эндрю разворачивает его к себе и внимательно рассматривает.
Эндрю смотрит в стену. Думает. Пожимает плечами.
— Окей. Ты не трогаешь меня, не издаешь громких звуков и не спрашиваешь, как меня зовут.
Эндрю закатывает глаза. Смотрит на Нила еще раз. Вздыхает. Опускается на колени.
Тот поднимает на него глаза. Это интересный ракурс.
— Ну, типа я же должен сосать?
Эндрю выглядит так, как будто сейчас расплачется.
— Просто мне надо потерять сегодня девственность.
Нил готов поклясться, что у стоящего на коленях человека робко течет одинокая слеза.
— Это считается, — обещает Эндрю и расстегивает ему ремень. Хороший ремень. Дорогой. И боксеры красивые. Хоть тут не стыдно. Как знал.
Нил кивает. Ну ок. Наверное, тому виднее, но надо было раньше спросить у Тоби, тоже.
В целом, ощущения от минета странные. Во-первых, это мокро. Во-вторых, это горячо. Именно физически горячо. Типа вот когда эти губы обхватывают его член и начинают так римтично о-о-о…
— О-о, — Нил затыкает себе рот рукой.
А вот оно что. Он цепляется руками за собственные плечи, чтобы не вцепиться ими в Эндрю, и это больше похоже на самоудушение. Но ему так горячо, так хорошо и так сладко, что кажется, смерть сейчас не будет напрасной. В животе растекается лава, которая затапливает всех возможных бабочек, оставляя только раскаленные угли, когда Эндрю снова облизывает его головку.
Сколько секунд должен длиться секс? Сколько Нил еще сможет продержаться? Он пытается посчитать в уме сто восемнадцать умножить на шестьсот тринадцать, но, во-первых, он все еще гуманитарий, а во-вторых, Эндрю крепко сжимает его у основания, облизывая языком по всей длине.
Нил дышит ровно, стараясь прижать бедра к стене, стараясь оставаться на месте, но все равно скользит вниз, когда не может больше сдерживать всю свою признательность внутри себя.
Наверняка, у Эндрю на лице будет все написано.
Но нет, тот лишь довольно вытирает рукавом рот, поднимаясь и отряхивая джинсы, супер меланхолично проверяет часы, словно он засекал тайминг.
— М, спасибо, — Нил все еще приходит в себя. Окей, это было лучше, чем рафтинг. — Нам надо поцеловаться?
Эндрю достает из кармана пачку сигарет, нервно теребя ее между пальцами.
— Ну, типа. Так делают в порно?
Эндрю снова изучает стену. Потом снова вздыхает. Кивает. Притягивает Нила к себе в самом сладком (и единственном!) поцелуе в его жизни. Ох.
— Сорри, я просто хотел уточнить. А вот “обращайся” — это предложение или просто так, к слову?