Почему я анархист

Бенджамин Такер, “Why I Am An Anarchist (1892)”

Почему я анархист? Вот вопрос, на который издатель '20th Century' попросил меня ответить его читателям. Уступаю просьбе; но, если откровенно, нахожу это весьма трудной задачей. Если редактор или один из его сотрудников предложил бы только назвать причину, почему я должен быть ни кем иным, кроме как анархистом, я уверен, что не возникло бы никаких сложностей с аргументами. И не сам этот факт, в конце концов, представляет собой лучшую из всех причин, почему я должен быть анархистом, а именно — невозможность найти хоть какие-то веские аргументы, чтобы быть кем-нибудь ещё? Показать несостоятельность требований государственного социализма, национализма, коммунизма, джорджизма, ныне господствующего капитализма и всех многочисленных форм господства (существующих или предлагаемых) — в то же время повод, чтобы показать обоснованность претензий анархизма. Как только господство исключается, только анархизм может быть принят. Это суть логики.

Но, очевидно, Ваш интерес ко мне не может быть быть вполне удовлетворён таким образом. Ошибки и ребячество государственного социализма, все диктатуры, к которым он сродни, неоднократно и фактически проявились во многих отношениях и во многих местах. Нет никаких причин, почему я должен обсуждать эту тему с читателями '20th Century' — несмотря на то, что всего этого вполне достаточно для доказательства анархизма. Я думаю, здесь нужно что-то положительное.

Итак, начнём с широкого обобщения. Я — анархист, поскольку анархизм и философия анархизма благоприятствуют моему счастью. "Да, конечно, если бы это было так, разумеется, мы все должны бы быть анархистами", — будут в один голос кричать сторонники власти — по крайней мере, все те, кто освободился от религиозных и этических предрассудков — "но спешим озадачить Вас: мы отрицаем, что анархизм способствует нашему счастью".

А так ли это, друзья мои? Серьёзно, я не верю вам, когда вы так говорите; или, выражаясь более мягко, я не верю, что вы будете говорить так, раз вникнув в суть анархизма.

Какие условия нужны для счастья? Для абсолютного счастья — множество. Но первоначальные и главные условия немногочисленны и просты. Разве это не свобода и материальное благополучие? Разве не является необходимым для счастья каждого развитого человека, что он и его окружение должны быть свободны и что они не должны знать никакого беспокойства в удовлетворении своих материальных потребностей? Кажется, бесполезно отрицать это и, в случае отрицания, также бесполезно об этом спорить. Никакие доказательства того, что человеческое счастье увеличивается пропорционально росту человеческой свободы, не убедили бы человека оценить значение свободы без дополнительного подкрепления от частного к общему. И для всех, кроме некоторых, также очевидно, что эти два условия — свобода и благосостояние — первые имеют приоритет как факторы производства счастья. Так и было бы, если б не та убогая апология счастья, что каждый фактор способен дать в одиночку, когда не может быть дополнен другим; хотя, вообще, иметь больше свободы и меньше богатства предпочтительнее чем иметь больше богатства и меньше свободы. Обвинение социалистов-государственников в том, что анархисты буржуазны справедливо от и до — и так велика их ненависть к буржуазному обществу, что они предпочитают его частичной свободе — вплоть до полного рабства при государственном социализме. С одной стороны, я, конечно, мог бы смотреть с большей приязнью — no, les pain — по настоящее время бурлит и бьёт через край борьба, в которой одни поднимаются вверх — другие опускаются вниз, одни падают — другие возносятся, некоторые богаты — многие бедны, но ни один полностью не скован или совершенно безнадёжен как в "лучшем будущем", что я могу представить в совершенном, однородном и несчастном сообществе сплочённых, смирных и рабски покорных волов м-ра Тадеуша Уэйкмена.

Повторюсь, к тому же, я не верю, что многие сторонники власти могут привести много аргументов пользу того, что свобода не является непременным условием счастья, и, в таком случае, они не могут отрицать, что анархизм (который есть лишь другое название свободы) способствует счастью. А поскольку это именно так, я не озадачен этим вопросом и уже подтвердил мой случай. Ничего больше не нужно для обоснования моих анархических убеждений. Даже если некоторые формы анархизма могли бы быть придуманы так, чтобы создать бесграничное богатство и распределять его с абсолютной справедливостью (простите за мои абсурдные гипотезы о распределении "безграничного") — то, всё же, тот факт, что в такая система сама по себе будет отрицанием непременного условия счастья, заставил бы отказаться от этой системы и принять её единственную альтернативу — анархизм.

Но, хотя этого и достаточно, это еще не все. Этого достаточно для оправдания, но недостаточно для вдохновения. Счастье, возможное в любом обществе, которое не совершенствует представление в вопросе распределения богатства, едва ли можно назвать благом. Никакая перспектива не может быть заманчивой, если она не сулит нам два необходимых условия счастья-свободу и богатство. Сейчас, это обещает анархизм. Хотя, на самом деле он обещает второе как результат первого и счастье как результат обоих.

Это приводит нас в сферу экономики. Будет ли абсолютная свобода производить и справедливо распределять богатство? Это еще один вопрос, который следует рассмотреть. И уж конечно, она не могла быть адекватно рассмотрена ни в одной статье двадцатого века. В лучшем случае допустимы лишь некоторые обобщения.

В чем причина несправедливого распределения богатства? "Конкуренция!" - кричат государственные социалисты. Но, если они правы, то мы действительно находимся в плохом положении, потому что в этом случае мы никогда не сможем получить богатство, не пожертвовав свободой, а свобода у нас должна быть, независимо от того, есть ли у нас богатство или нет. Но, к счастью, они не правы. Не конкуренция, а монополия лишает труд его продукта. Помимо заработной платы, наследства, подарков и азартных игр, каждый процесс, посредством которого я приобретаю богатство, основывается на монополии, запрете, отрицании свободы. Проценты и арендная плата за здания основываются на банковской монополии, запрете конкуренции в финансах, отказе от свободы эмиссии валюты; земельная рента основывается на земельной монополии, отказе от свободы пользования свободной землей; прибыль сверх заработной платы основывается на тарифной и патентной монополиях, запрете или ограничении конкуренции в промышленности и искусстве. Есть только одно исключение, и то сравнительно тривиальное: я имею в виду экономическую ренту в отличие от монополистической ренты. Это не упирается в отрицание свободы; это одно из неравенств природы. Вероятно, оно останется с нами навсегда. Полная свобода очень сильно уменьшит его; в этом я не сомневаюсь. Но я не думаю, что оно когда-нибудь достигнет той точки невозврата, к которой мистер Мак-Криди так уверенно стремится. В худшем случае, это будет незначительный вопрос, не более достойный рассмотрения в сравнении со свободой, чем небольшое неравенство, которое всегда будет существовать, вследствие неравенства в навыках.

И если все эти методы вымогательства из труда основываются на отрицании свободы, очевидно что и спасение лежит в осуществлении свободы. Уничтожьте банковскую монополию, установите свободу в сфере финансов, и тогда процент исчезнет через благодетельное влияние конкуренции. Капитал освободится, бизнес расцветёт, откроются новые предприятия, появится спрос на труд, и со временем зарплаты поднимутся на уровень с самим продуктом. И так же будет с другими монополиями. Отмените тарифы, перестаньте выпускать патенты, снимите ограды с неиспользуемой земли, и труд найдёт себе применение. Вот тогда человечество и заживёт в свободе и в удовольствии.

Вот что я хотел бы увидеть; вот о чем я люблю думать. И постольку только анархизм приведёт к такому состоянию вещей, я Анархист. Одно лишь это заявление не докажет это; я понимаю. Но это и не опровергнуть простым отрицанием. Я жду кого-то, кто покажет мне при помощи истории, фактов или логики что люди имеют социальные желания, которые более сильны чем свобода и богатство, или что какая-то форма анархизма сможет обеспечить эти желания. До тех пор, основы моего политического и экономического выбора остаются такими, какими я их обрисовал в этой короткой статье.