Антиобъективизм

(субъективные заметки по поводу взглядов на анархию и анархического мироощущения)

Очевидно, что элементы недопонимания в отношении между анархистами (как и между другими людьми) – нечто совершенно банальное. И объясняется столь же банально – все люди разные. Будь иначе – не стоило бы и общаться. Причем имеющиеся различия вовсе не свидетельствуют о том, что кто-то из несогласных прав, а другой – заблуждается. Для себя – прав каждый, и в этом отношении тут дела обстоят также, как и с религией. Вера в коммунизм – личное дело коммунистов, а в пацифизм – пацифистов (если им так нравится). При таком подходе у различных агрессивно-настроенных деятелей выбивается из рук очень важный козырь – моральное обоснование своих претензий "общими и объективно существующими правилами и нормами". А без этого обоснования никакой продолжительной во времени власти быть не может: "Штыки хороши всем, кроме одного – на них невозможно сидеть". В истории не было ни одного репрессивного режима, который не подкреплял бы репрессий различными вымыслами. Вымысел, сам по себе характеризующийся как проявление творческое, при водворении его в ранг НУЖНОГО ДЛЯ ВСЕХ (а потом – и обязательного для ВСЕХ) – превращается в предлог для применения насилия первым, т.е. в отношении тех отдельных людей, которые сами ни на кого не нападали. В результате, используя ОБЪЕКТИВИСТСКИЙ МИФ (в разных интерпретациях звучащий то как миф об общечеловеческих ценностях, то как категорический императив Канта, то как миф XIX-XX вв. о прогрессе, то как общие религиозно-универсальные заповеди и т.д.) напавший и ударивший первым – на того, кто и не собирался его трогать – подводит под свое поведение морально-идейное обоснование. И этим – снимает с себя ЛИЧНУЮ, ИНДИВИДУАЛЬНУЮ ответственность. Если есть бог – а первая заповедь требует возлюбить его и ранжируется выше, чем "не убий" – то убивший во имя его может быть не только оправдан, но и канонизирован (библейский Авраам, убивающий из любви к Богу своего сына). Если есть Родина – стреляющий в других людей солдат не только не виновен, но стараниями патриотических идеологов возводится в сан героя. То же касается любой абстракции – как только она начинает (кем-то!) трансформироваться в универсальную необходимость, обязательность (оба эти слова – из вражеского, властного, языка). Поэтому признавать такие абстракции можно только соблюдая жесткое условие, имеющее ввиду их множественность (у каждого может быть свой бог, своя Родина и т.д.), неиерархичность (один бог другого стоит, одна Родина стоит другой и т.д.), и не-обязательность (можно и вовсе без них!). Имея ввиду, что Анархия – из того же абстрактного ряда отвлеченных идей (как Творчество, Насилие, Власть, Свобода, Царство Божие и различные "измы"), говоря о ней, стоит учесть следующее:– анархия бывает разная и по-разному разными людьми понимается. Поэтому – для меня не всякая анархия не всегда в кайф.– достоинства и слабости любого из анархических направлений не заданы на 100% в нем самом – а не меньше чем наполовину соответствуют субъективному восприятию того, кто вступает с ним в контакт. Т.е. нет "высокой" и "низкой" анархии, нет "объективно-хорошей" и "объективно-плохой" анархии.– Кто-то может обходиться и вовсе без анархии (как анархисты могут обходится без власти!). Поэтому "классические" сказки XIX века – кропоткинское "одно из двух" и прудоновский "авторитет необходимости" – на меня производят, мягко говоря, неприятное впечатление ИДЕЙНОГО ДИКТАТА, напоминающего марксизм-ленинизм.Подобное "мягко-эластичное", гибкое отношение во внешних контактах вполне может сопровождаться крайне жесткими установками внутренними (личными принципами). Мягкая кожа снаружи – кость внутри. С моей точки зрения, вполне по-анархически. И, наоборот, не по-анархически и для меня не очень-то эстетично, когда бывает наоборот – жесткая наружная установка и неразборчивость, каша, жижа внутри (последнее – напоминает нечто насекомообразное – таракана либо паука – жидкого, но в хитиновом панцире). Статичность внешних законов, внешних границ (при периодической линьке) – нечто характерное для государственной, юридически оформленной системы.Возвращаясь к теме, следует заметить, что само определение объективного (по крайней мере, в марксизме) производит более чем хитиновое впечатление – "вне нас и независимо от нас". То есть, когда на нас начинает действовать некий "объективный" фактор (например, сегодня в России "объективно сложилась тяжелая экономическая ситуация") – то прекращение его воздействия якобы не зависит от нас. Но тогда хотелось бы узнать – от кого? Очевидно, от того, кто сочиняет сказки про объективное?

Пётр Рауш