Виртуальные кантоны: новый путь к свободе?

Родерик Трейси Лонг — профессор философии в Обернском университете, блогер, рыночный анархист

ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ

Как бы выглядела конституция свободной нации? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы сразу же думаем о Билле о правах, ограничениях государственной власти и так далее. И любая достойная конституция обязательно должна включать эти вещи. Но если конституция должна быть чем-то большим, чем списком желаний, в ней также должна быть указана политическая структура, необходимая для обеспечения того, чтобы эти свободы не ущемлялись и не игнорировались. Посмотрите на старую Советскую Конституцию, которая гарантировала своим гражданам всевозможные прекрасные свободы, но на практике оказалась лишь пустым обещанием, поскольку ее толкование и соблюдение находились в руках ничем не ограниченного монолитного централизованного государства.

Создание конституции — это упражнение в экономике общественного выбора; политики реагируют на стимулы, и поэтому структура политических стимулов должна быть спроектирована таким образом, чтобы власть имущие не могли извлечь выгоду из усиления государственной власти.

Таковы были намерения разработчиков Конституции США, когда они создавали свою федеративную систему. Ожидалось, что каждая ветвь правительства будет завидовать другим и, таким образом, будет иметь мотивацию сдерживать их расширение. Одновременно ожидалось, что широкая база народного представительства гарантирует, что никакие особые интересы не смогут преуспеть в манипулировании правительством.

С тех пор мы слишком хорошо узнали, что эксперимент в конечном итоге оказался неудачным. Мэдисон и его коллеги не могли предвидеть процесс логроллинга, когда правительственные ветви и особые интересы («фракции»), которые должны были постоянно держать друг друга под контролем, вместо этого шли на уступки амбициям друг друга в обмен на аналогичные уступки своим собственным. Однако некоторые предвидели опасность; один поэт-антифедералист, оплакивая недавнюю ратификацию Конституции, написал:

За пять коротких лет, свободой утомленные выросшей,Мы покинули наши равнинные республики ради престола;Конгрессу и Президенту, нет сомнений, должно служитьПростой маскировкой Парламенту и Королю.

Так хорошо налаженная конфедерация превратилась в раздутого империалистического Левиафана.

ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАТЬ!

Томас Джефферсон написал много волнующих отрывков о естественных правах человека. Но когда его попросили резюмировать его политическую философию, он ответил, что может сформулировать ее одним предложением: «Разделите округа на районы». Другими словами: децентрализовать, децентрализовать, децентрализовать!

У политической децентрализации как структурного ограничения государственной власти есть много преимуществ. Представьте себе страну размером с Соединенные Штаты, но состоящую всего из пяти штатов. А теперь представьте тот же регион, содержащий 500 штатов. При прочих равных, вторая ситуация, вероятно, будет гораздо более благоприятной для свободы, чем первая. Чем меньше политическая единица, тем большее влияние может иметь отдельный гражданин на ее политику, тем самым уменьшая лоббистское преимущество, которое имеют концентрированные особые интересы над рассеянной широкой публикой. Кроме того, по мере увеличения числа доступных альтернативных политических юрисдикций возможность выхода для гражданина становится все более сильной. Свобода покинуть одно государство — небольшое утешение, если рядом находится лишь горстка других, куда можно пойти; но при наличии множества других государств, шансы найти удовлетворяющее нашим потребностям место гораздо выше.

Кроме того, конкуренция между государствами может служить средством сдерживанием государственной власти, поскольку, если какое-либо государство становится слишком репрессивным, его граждане могут голосовать ногами. Децентрализация также смягчает влияние ошибок правительства. Если единое централизованное правительство решит реализовать какой-то непродуманный план, пострадают все. Но когда многие государства реализуют разные политики, плохой политики можно избежать, а хорошую можно имитировать. (Здесь конкуренция также может служить процессом созидания.)

Федеративная структура Соединенных Штатов, хотя она и несовершенна, вполне может объяснить, почему эта страна не так быстро погрузилась в социализм, как ее европейские коллеги — в каждый отдельный штат вы можете свободно переехать, тогда как для большинства европейских стран это не так. (Пятьдесят штатов, безусловно, лучше, чем один, хотя все еще далеко от представления Джефферсона о том, что шесть квадратных миль были бы оптимальным размером для основной политической единицы в республике.) Еще более децентрализованная система кантонов в Швейцарии, несомненно, сыграла аналогичную роль в сохранении швейцарской свободы. (Книга Фрэнсиса Кендалла и Леона Лоу «После апартеида» помогла привлечь внимание либертарианского сообщества к полезности системы кантонов для стран, раздираемых этническими раздорами; но ее применимость не ограничивается подобными случаями.)

ДОМА-ТРЕЙЛЕРЫ И ПУСТЫЕ ПЕЙЗАЖИ

Таким образом, конституция свободной нации, скорее всего, должна характеризоваться радикально децентрализованной системой власти по образцу некой системы кантонов. Но можно ли улучшить швейцарскую модель? Я думаю, да.

Эффективность конкуренции между политическими юрисдикциями обратно пропорциональна затратам на смену юрисдикции. Массачусетс сталкивается с серьезной конкуренцией со стороны Нью-Гэмпшира, но почти не конкурирует с Аляской, поскольку во втором случае стоимость голосования ногами намного выше. (То же самое и на международном уровне; нет никакой загадки в том, почему кубинские и гаитянские беженцы пытаются попасть в Майами, а не в Женеву.) И даже когда альтернативная юрисдикция находится поблизости, затраты на переход не такие уж низкие. Разрыв со своими корнями для человека и его семьи с целью переезда в другое государство может быть дорогостоящим как в финансовом, так и в эмоциональном плане.

Высокая стоимость перехода между странами объясняется тем фактом, что политические юрисдикции соответствуют географическим регионам, а географическое перемещение не всегда возможно. Тем не менее, децентрализованная система служит более эффективным средством сдерживания роста государственной власти в той степени, в которой затраты на переключение между юрисдикциями является низким. В связи с этим представляется желательным отделить политическую юрисдикцию от географического положения.

Дэвид Фридман предлагает пример: «Представьте себе наш мир таким, каким он был бы, если бы затраты на переезд из одной страны в другую были равны нулю. Все живут в трейлере и говорят на одном языке. Однажды президент Франции объявляет, что из-за проблем с соседними странами начинают взиматься новые военные налоги, и вскоре начнется призыв на военную службу. На следующее утро президент Франции обнаруживает, что правит мирной, но пустой территорией, население которой сократилось до него самого, трех генералов и двадцати семи военных корреспондентов.» (Механика свободы, 2-е изд., Стр. 123)

Если бы люди могли менять политическую юрисдикцию, не меняя своего местоположения, у нас был бы функциональный эквивалент ситуации, которую описывает Фридман. Конкуренция между юрисдикциями будет выше, а степень государственного вмешательства, которую люди будут терпеть без смены юрисдикции, будет ниже, чем в политической системе, где юрисдикция и географическое положение жестко связаны.

ПРИМЕР ИСЛАНДИИ

У этой идеи есть ряд исторических прецедентов. Возьмем один известный пример: Исландское Свободное Содружество (930–1262 гг.), действовавшее по системе «Тинг» (Thing). «Тинг» был судом или собранием. (Английское слово «вещь» изначально имело то же значение; когда Гамлет говорит: «The play’s the thing wherein I’ll catch the conscience of the King», каламбур удачен, потому что во времена Шекспира слово «вещь» начало употребляться в его современном значении, но все еще сохраняло прежний оттенок судебного разбирательства для установления вины или невиновности.) Национальное законодательное собрание с соответствующими национальными судебными органами называлось Альтинг (All-Thing); под ним были четыре Квартинга (Quarter-Things), соответствующие четырем географическим регионам Исландии. Но на этом связь между географией и юрисдикцией заканчивалась.

Под каждым Квартингом стояли три или четыре Вартинга (Varthings), и каждому из них было назначено по три Тинга. Жители Квартинга могли свободно выбирать членство в любом из девяти или двенадцати Тингов, прикрепленных (через Вартинги) к их Региону-Квартингу. Членство в Тинге определяло, кем был ваш Годи или вождь; Годи защищал свои тингменов от местных угроз, назначал судей из своего Тинга для работы в судебной системе и представлял свой Тинг в национальном законодательном органе. Взамен тингмены платили Годи гонорары и оказывали ему различные услуги. Можно было официально переключить свое членство с одного Тинга на другое, просто сделав соответствующее объявление перед свидетелями. Поскольку стоимость передачи своей верности другому Годи была намного меньше, чем она была бы, если бы Тинги были чисто территориальными образованиями, конкуренция тормозила способность любого Годи слишком сильно угнетать своих тингменов или требовать чрезмерных услуг или дани. Эта децентрализованная система оказалась довольно эффективной. Исландское Свободное Содружество в конечном итоге уступило централизации, но на это потребовалось триста лет; США продержались гораздо меньше.

(Для получения дополнительной информации об исландской системе см. «Средневековая Исландия» Джесси Бёка, «Кровопролитие и миротворчество» Уильяма Миллера и «Создание и соблюдение закона в частном порядке: исторический случай» Дэвида Фридмана (Журнал правовых исследований, № 8, 1979). исторический обзор подобных систем (см. « Юридическое предприятие Брюса Бенсона» и библиографические очерки Тома Белла и Альберта Лоуна в Humane Studies Review, том 7, № 1, 1991/92).

ВИРТУАЛЬНЫЕ КАНТОНЫ

Средневековая Исландия была популярной моделью среди либертарианских защитников рыночного анархизма. Но важно обратить внимание, что она также предлагает ценные уроки для тех, кто хочет создать правительство. В рамках государства отделение юрисдикции от географии недопустимо на национальном уровне; но это остается очень жизнеспособным вариантом на местном уровне. Подобно тому, как государство может быть разделено на множество небольших географически разделенных кантонов, оно также может быть разделено на аналогичные политические единицы, не имеющие определенной территориальной привязки. Их можно назвать «виртуальными кантонами».

ДВЕ ФУНКЦИИ ВИРТУАЛЬНЫХ КАНТОНОВ

Подобно исландским Тингам, виртуальные кантоны будут выполнять две функции: представительство на национальном уровне и управление на местном уровне (при этом «местный» теперь служит структурной, а не географической единицей).

В данном случае каждый виртуальный кантон направит представителя в национальный законодательный орган. Граждане смогут свободно переходить от одного к другому кантону, когда захотят, без необходимости менять место жительства; так что это было бы похоже на возможность жить в Нью-Йорке и, тем не менее, выбирать сенатора от Аризоны в качестве своего представителя. Также желательным было бы конституционное положение, позволяющее любой группе граждан выше определенного размера образовать новый кантон. (Отсутствие этой важной особенности оказалось фатальным недостатком исландской системы: поскольку Годхорды (Godhordh) — места в законодательном органе — были товаром на рынке, в конечном это позволило небольшого числу семей, сколотивших состояние на сборе церковной десятины (результат насильственного обращения Исландии в христианство) скупить этих Годхордов и монополизировать законодательную власть. Конституция Исландии не предусматривает создания нового Годхорда для противодействия этой угрозе.)

На «местном» уровне каждый виртуальный кантон принимает свои собственные законы и сам обеспечивает их исполнение. Граждане будут подчиняться законам национального законодательного органа и законам своего кантона, но не законам других кантонов. Основная задача национального правительства будет заключаться в регулировании отношений между кантонами, установлении руководящих принципов для разрешения споров между членами разных кантонов, разрешении конфликтов между законами разных кантонов и т.д. Но в рамках этой, определяемой на национальном уровне, структуры между виртуальными кантонами будет существовать свободная конкуренция.

Такая конкуренция принесет много преимуществ. Угроза потери «клиентов» подтолкнет налоги и расточительные расходы намного ниже их нынешнего монопольного уровня. Наличие альтернатив также снизит уровень притеснения со стороны правительства за счет увязки доходов с подотчетностью. (Представьте, например, как быстро Департамент полиции Лос-Анджелеса потерял бы платежеспособных клиентов после избиения Родни Кинга, если бы конкурирующие правоохранительные органы в том же районе боролись за общественную поддержку.)

Система виртуальных кантонов также более справедлива, чем чисто мажоритарная система. При правиле большинства, если 51% населения поддерживает закон X, а 49% — закон Y, то закон X навязывается всем, включая несогласное меньшинство. Короче говоря, правило большинства создает негативные внешние эффекты для меньшинств. Система виртуальных кантонов помогла бы нивелировать эти внешние эффекты: меньшинство, выступающее против закона X, не обязательно должно подвергаться ему, вместо этого оно может присоединиться к виртуальному кантону, предлагающему закон Y. Те, кто в большинстве, не смогут привлекать меньшинство для поддержки своих проектов (или наоборот), но должны будут нести полную ответственность самостоятельно.

Виртуальные кантоны также обеспечивают лучшую защиту от местной тирании, чем другие децентрализованные системы. В территориальной системе жители данного географического региона могут посчитать голосование ногами непомерно дорогостоящим, и поэтому продолжать страдать от того, что местное правительство решило им навязать; возможность смены кантонов без изменения места жительства предлагает функциональный эквивалент голосования ногами по гораздо более низкой цене. В целом виртуальные кантоны обеспечат гораздо более эффективные системы сдержек и противовесов, чем те, которые существуют в нашей федеративной системе с тремя ветвями власти, за счет конкурентных возможностей, которым обычная федеративная система не имеет аналогов.

Система виртуальных кантонов также решает и проблему скрытых предпочтений: будут ли кантоны вообще делиться по географическим границам или нет? Будут ли они сильно различаться по размеру? Сколько их будет? Конкуренция позволит рынку определять оптимальные ответы на потребности граждан.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

Национальное правительство призвано сыграть жизненно важную роль в обеспечении координации политики различных кантонов. Тем не менее, его полномочия должны быть строго ограничены, иначе вся задумка с децентрализацией не будет иметь никакого смысла. Если национальное правительство, а не кантоны, станет главным местом принятия решений, то конкуренция между юрисдикциями станет ненужной, и кантоны превратятся в блоки с особыми интересами, соперничающие за централизованную власть. Следовательно, национальные полномочия должны быть более жестко ограничены (не только письменным списком желаний, но и структурно), чем полномочия кантонов, чтобы перевести большинство политических споров на уровень конкурирующих друг с другом кантонов.

Есть несколько способов сделать это: жесткие ограничения сроков полномочий, требования сверхквалифицированного большинства, коллегиальные исполнительные органы и т.д. Одним из многообещающих предложений, является предложение Роберта Хайнлайна в его романе «Луна — суровая хозяйка» сделать двухпалатный законодательный орган: первой палате требуется две трети голосов, чтобы принять законы, второй — одну треть голосов, чтобы отменить закон. Было бы особенно полезно составить первую палату из представителей кантонов (что обеспечивает максимальное участие различных заинтересованных групп в законодательном процессе), а вторую — из всенародно избранных представителей (используя таким образом принцип Изабель Патерсон в «Боге из машины«, гласящий, что любой стабильный политический режим должен предоставлять массам официальный канал для осуществления права вето). Слабая центральная власть и процветающие виртуальные кантоны могут сочетать в себе лучшее от анархии и ограниченного правительства.

Оригинал
Статья по теме: Возвращение Левиафана - можем ли мы его предотвратить?
Ещё одна статья на английском Родерика Лонга, рассуждение о спорной теме анархия/панархия