Открытые границы и самоопределение

Автор: Эрик Мак, профессор философии Тулейнского университета
Оригинал статьи: Open Borders and Self-Determination

Один из главных философских аргументов против свободной иммиграции, который Бас ван дер Воссен и Джейсон Бреннан пытаются опровергнуть в своей превосходной книге «В защиту открытости», — это аргумент, предложенный Кристофером Веллманом (In Defense of Openness, стр.48–52). В этой статье я хочу предложить простую и дружественную замену их сложному опровержению Веллмана. Моя версия продвигается гораздо быстрее к сути вопроса и избегает удивительно прогосударственного тона и терминологии авторов.

Как объясняют авторы, аргумент Веллмана полагается на утверждения, что государства имеют право на самоопределение, из чего вытекает, что государства, имеющие такое право, обладают также правом на свободу ассоциации. Более того, у государства есть моральная свобода отказать в присоединении любому лицу, предпринимающего ассоциацию с ним. Когда такое государство закрывает свои границы для стремящегося попасть в страну иммигранта, оно просто осуществляет это право вступать в ассоциации или отказываться от них по своему усмотрению.

Ван дер Воссен и Бреннан формулируют аргумент Веллмана следующим образом:

Право на самоопределение государств дает им право выбирать, с кем они хотят ассоциироваться.
Иммигранты ассоциируются с государством.
Следовательно, государства с правом на самоопределение имеют право выбирать, разрешать иммиграцию или нет.

Авторы начинают свое опровержение Веллмана проводя различие между индивидуалистическим и коллективистским пониманием права государства на самоопределение (и его права выбирать, с кем оно хочет ассоциироваться) (стр. 50). Кроме того, они указывают, что Веллман «должен полагаться на коллективное понимание самоопределения». (стр. 51) Следовательно, чтобы соединить предпосылки 1 и 2, «теперь мы должны читать предпосылку 2 также и в коллективном смысле» (стр. 51). В этом коллективном прочтении «иммигранты стремятся ассоциироваться с государством как с коллективом» (стр.51). Однако, по мнению авторов, вопреки коллективному прочтению предпосылки 2, иммигранты вместо этого «стремятся присоединиться к государству, чтобы стать одной из многих частей, составляющих его коллективный организм» (с.51). «Когда случился акт иммиграции… естественно будет сказать, что мы сейчас имеем дело с единым коллективным органом, получившим нового члена» (стр.51) (По-видимому, это считается индивидуалистической ассоциацией с государством.) Таким образом, авторы приходят к выводу, что основной недостаток аргумента Веллмана заключается в том, что предпосылка 2 «в коллективном смысле» неверна.

Это опровержение зависит от тонкой — и, я думаю, справедливо сказать, несколько неуловимой — дифференциации между коллективистской ассоциацией иммигрантов с государством, на территорию которого они стремятся попасть, и их индивидуалистической ассоциацией с этим государством. Однако, кажется, что можно избежать этой тонкости и неуловимости путем гораздо более прямого опровержения предпосылки 2. Предпосылка 2 является ложной, поскольку иммигранты попросту не стремятся ассоциироваться с государством, которое осуществляет территориальный контроль над областью, в которую они желают попасть. Точнее говоря, наиболее очевидное право не быть исключенными с территории, на которую они стремятся, имеют те иммигранты, которые желают ассоциироваться с (конкретными) членами общества, существующего на этой территории, а не с государством, контролирующим эту территорию. В этом суть дела. Проблема строительства стены не в том, что индивиды, ищущие хорошие (менее плохие?) ассоциации индивидуалистического рода с коллективом, известным как государство, будут отвергнуты. Скорее, проблема заключается в том, что будут отвергнуты люди, которые ищут лучшую жизнь через добровольное взаимодействие с другими свободными агентами и которые не планируют связываться с государством.

В начале своего обсуждения Веллмана авторы говорят, что они не хотят строить логическую цепочку исходя из своего «скептицизма по отношению к государству», поскольку этот скептицизм является «спорным» и это «сбивало бы с толку, если бы аргумент в пользу открытых границ опирался на него» (с.49). Возможно, это объясняется высказыванием авторов, что иммигранты действительно так или иначе хотят ассоциироваться с государством, которое контролирует территорию, на которую они стремятся попасть. Однако, действительно ли насколько глубоким должен быть скептицизм по отношению к государству, чтобы утверждать известный классический либеральный довод, что общество и государство не одно и то же? И что иммигранты, которые, очевидно, имеют право не быть отвергнутыми, это те, кто стремится войти в наше общество, а не те, кто хочет стать частью нашего государства? (Авторы, конечно же, говорят, что иммигранты хотят ассоциироваться с отдельными людьми. Однако фокус на государстве в их изложении заставляет их описывать эту мотивацию как желание ассоциироваться с «отдельными людьми в государстве» [стр. 51])

Наконец, обратите внимание, что различие между людьми, которые хотят присоединиться к нашему обществу (нашей стране), и людьми, которые хотят стать партнерами нашего государства, прекрасно согласуется с готовностью авторов рассмотреть систему, которая бы сочетала открытые границы с политикой предоставления иммигрантам (предполагаемых) льгот, обеспечиваемых государством всеобщего благосостояния. Такое сочетание открытости общества и неприсоединения к государству, как утверждают авторы, отражало бы тот факт, что лучше «строить стены вокруг государства всеобщего благосостояния, а не стены вокруг территории» (стр.35).