Пришло время «безумного анархизма»
Для многих людей психические заболевания - это страшный Другой, которого нужно стыдиться и подвергать нападкам. В массовых расстрелах виноваты психически больные. Авторитарные лидеры авторитарны только потому, что они психически больны. Психиатрическое лечение означает заключение людей в тюрьму или лечение лекарствами до тех пор, пока они не станут вести себя "нормально". Но это клеймо во многом незаслуженно. Психически больные люди чаще становятся жертвами насилия, чем его виновниками.
Тот факт, что мы называем таких людей "больными", отражает наше отношение к ним. Для людей с такими состояниями (такими как у меня) и людей, которые нас защищают, более распространенным термином является "нейродивергент". Для нас то, что мы имеем, - это не болезнь, от которой мы страдаем, а другая неврологическая структура, с которой мы живем. Медикализация нейродивергентности, при которой она рассматривается как синоним болезни, сама по себе является вредной практикой. Она создаёт различные формы стигмы, связанные с нами, такие как описанные выше, и превращает наши отношения с нейродивергенцией в вопрос о том, как сделать нейроотличных "нормальными": вместо того, чтобы позволить нам жить такими, какие мы есть.
Позиция отказа от нейродивергентной медикализации и приписывания ей многих проблем, обычно связанных с нейродивергенцией, известна как безумная гордость. Подобно квир-гордости или чёрной гордости, она помогает нам обрести гордость за то, кто мы есть, несмотря на насилие, которое общество обрушивает на нас. С безумной гордостью мы можем принять нашу нейродивергенцию, а не позволять обществу говорить нам, что она делает нас больными или ненормальными. Поощряя безумную гордость, мы можем способствовать развитию культуры, которая принимает и приспосабливается к нам, а не отвергает и "лечит" нас.
Однако одного этого недостаточно. Подобно тому, как квир-гордости или черной гордости недостаточно для решения проблем, затрагивающих квир-людей или чернокожих, безумная гордость не может решить все наши проблемы. Для этого нам необходимо изучить способы, с помощью которых государство и капитализм делают общество негостеприимным для нас.
Как человеку с диагнозом синдром дефицита внимания с гиперактивностью (или синдром гиперактивности, для тех, кто отвергает его как расстройство), легко увидеть, как структурирование общества причиняет мне боль и делает меня неспособным функционировать должным образом. Работа и школа настроены так, чтобы благоприятствовать нейротипичным людям. Они требуют от меня удерживать внимание на определенных, утомительных задачах в течение длительных периодов времени и одновременно наказывают меня, когда я гиперфокусируюсь на вещах, не связанных с этими задачами. От меня часто требуется сидеть неподвижно или ничего не делать молча - иногда часами напролет, - но моя потребность в постоянном движении мешает мне делать это эффективно, заставляя меня искать способы избежать неподвижного сидения, которые не повлекут за собой наказание. Все это вызывает стресс и создает враждебную для меня среду.
Точно так же другие формы нейродивергенции сталкиваются с проблемами из-за того, как капитализм и государство влияют на общество. Люди с аутизмом, как и люди со слуховыми галлюцинациями, такие как я, часто имеют проблемы с тем, чтобы сидеть на месте: им нужно «стимить». Люди с шизофренией или родственными формами нейродивергенции могут иметь проблемы с пониманием инструкций или отталкивать людей своими реакциями на галлюцинации. Это мешает их работе. Но ни одна из этих проблем не связана с нашей нейродивергенцией. Если бы я мог сосредоточиться так, как это больше подходит для таких людей, как я, или если бы аутичным людям давали способы стимить, или если бы шизофреники могли жить за счет собственного труда, не нуждаясь в начальнике, ничего из этого не было бы проблемой.
А государство служит усилению этих проблем. Бюрократия может раздражать нейротипичных людей, но с ней может быть практически невозможно справиться для нейродивергентного населения. Очереди, бесконечная бумажная работа и постоянная необходимость иметь дело с бюрократами служат для нас стенами, тогда как для других они, как правило, являются преодолимыми препятствиями. Бюрократическая природа государства воздвигает перед нейроотличными людьми существенные барьеры, которые мешают нам получить многое из того, что нам нужно. На самом деле, это может означать, что мы даже не можем получить психиатрическую помощь, которая становится необходимостью под давлением общества.
Анархия может помочь нам решить эти проблемы. Что особенно верно для анархистского движения, которое приняло знамя безумной гордости: точно так же, как оно включило в свою практику освобождение геев, черных и женщин. В безгосударственном обществе, где нет необходимости в капиталистическом труде, многие из вышеупомянутых социальных проблем для нейроотличных людей исчезнут (до тех пор, пока мы будем бороться с нашим остракизмом и стигматизацией). Позволяя рабочим контролировать промышленность, мы позволяем нейроотличным людям определять наш собственный способ работы. Меньшие рабочие места и децентрализованная промышленность дали бы нам больше автономии и больше самоконтроля.
Из-за этого слияния анархизма и безумной гордости мне кажется необходимым, чтобы мы образовали своего рода безумный анархизм, очень похожий на квир-анархизм и анархо-феминизм. Без этого анархистская борьба будет неполной.